Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

– Я и не думала, что Императорским лабораториям приходится решать так много практических задач, – удивилась Рати. Честно говоря, исследователи из подобного рода учреждений представлялись ей кем-то наподобие персонажей народных опер – оторванных от реальной жизни, витающих в облаках ученых.

– Не ты одна, – отозвалась Кисли с явным намеком на досаду в голосе. – В отличие от других ведомств, вроде Имперского казначейства, министерства юстиции или, скажем, министерства сельского хозяйства, чью работу увидеть намного легче, вклад в общее дело Императорских лабораторий принято недооценивать: ведь ученым не всегда удается решить поставленные перед ними задачи. Каждый год несколько свежей чеканки пана мэджи считают своим долгом выступить с предложением урезать бюджет Императорских лабораторий, дабы таким образом понизить налоги; и каждый год главы лабораторий неизменно являются в Тайный совет с отчетом о своей деятельности за минувший период. Я постоянно чувствую, что моя работа буквально висит на волоске. Но правда заключается в том, что огромное количество людей, от богатых землевладельцев и дельцов, владеющих сотнями мастерских, до крестьян, трудящихся ради куска хлеба, пользуются плодами наших изысканий. Мы нашли множество способов увеличить урожайность культур, выращивать более здоровых свиней и кур, ткать более гладкий шелк и строить более прочные мосты, воплощая таким образом в жизнь мечту императора Рагина о лучшем Дара.

– Как я понимаю, все это помешает каждому из ученых бросить свою работу и помочь мне разобраться, как создать механический глаз, – промолвила Рати, чувствуя себя пристыженной.

– Верно, – подтвердила Кисли. – Даже секретарь Кидосу не может просто щелкнуть пальцами и заставить кого-либо что-то делать. Раньше всевозможных формальностей было значительно меньше. Однако в эпоху регентства дела обстоят уже не так вольготно, как в дни твоей…

Ее прервало громкое и долгое мяуканье.

– Только посмотри, какая милашка! – воскликнула Кисли. В углу комнаты сидела кошечка с шерстью белой, как перышки снежного голубя. – Она, словно шарик одуванчика, вся белая!

– Никогда не видела прежде этой кошки, – сказала Рати. – Надо полагать, она принадлежит кому-то из поваров. Они вечно жалуются на мышей в кухне.

– Кис-кис-кис! Иди сюда! – Молодая женщина высунула из бочки руку, намереваясь погладить кошечку, но та сидела в углу и вылизывала лапу, не обращая на нее никакого внимания.

– Надо же, какой у нас тут высокомерный одуванчик, – проговорила Кисли. – Она напоминает мне голубей, которых я видела на горячих ключах близ водопадов Руфидзо. Эти птахи тоже были все такие из себя: с невозмутимым видом чистили перышки, прихорашиваясь. Может, если ее прикормить…

– Забудь уже про кошку, – раздраженно буркнула Рати. – Итак, сделать изучение зрения животных приоритетным направлением научных изысканий в Императорских лабораториях нам не по силам. Ну и что же тогда мне остается? Поговорить с лекарями? Изготовителями стеклянных глаз? Художниками? Кто-то из них наверняка обладает глубокими познаниями о том, как устроен глаз.

– Стоит попробовать, – рассеянно согласилась Кисли.

Она высунулась из бочки и помахала мокрой губкой, пытаясь заинтересовать кошку, но та упорно продолжала не замечать ее.

– Или пообщаться со слепцами, чтобы узнать, как они компенсируют невозможность видеть, – размышляла вслух Рати. – Может, твоя история про повелителя Фитовэо послужит для нас источником вдохновения.

Белая кошечка между тем перестала вылизываться и быстро замотала головой, как если бы пыталась избавиться от назойливой мухи.

– Есть много животных, – продолжила Рати, – у которых довольно слабое зрение. Я, кажется, припоминаю, что крот едва ли способен различать свет… И они могут послужить удачной моделью…

– Если честно, Рати, мне думается, ты берешься за проблему не с той стороны, – заметила Кисли.

Она уронила мочалку, очевидно забыв о намерении подманить к себе белую кошечку. Взяв лежащее рядом с бочкой ручное зеркальце, ученая стерла осевшую на его поверхности влагу.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда перед тобой стоит какая-то проблема, ты всегда решительно бросаешься в атаку, – ответила Кисли. – Что же, подобный подход заслуживает восхищения. Но иногда следует поразмыслить, а ту ли проблему ты решаешь. К примеру, я так и не смогла заставить этот пушистый шарик поиграть со мной, но мне следовало бы думать как кошка. Вот смотри!

При помощи зеркальца Кисли направила на противоположную стену солнечный зайчик. Белая кошечка моментально оживилась и принялась ловить пятно света, совершенно поглощенная игрой.

Задумавшись, Рати снова погрузилась в бочку.

«Ту ли проблему я решаю? В самом ли деле мне нужно разгадать тайну зрения?»

Она посмотрела на окно, затянутое поднимающимся от бочек паром. На подоконнике стояло несколько горшков, в которых росли побеги бамбука, карликовые сосны, кустики сафлора и пара орхидей. Рати держала эти растения в Киго-Йезу как напоминание о Цветочной банде, рассеянной ныне по разным островам Дара. Сафлор и цветки орхидеи прильнули к окну, словно кошки, наблюдающие за солнцем.

Имелись тут среди прочих также и горшки с подсолнухами. Она посадила их, потому что подсолнух считался любимым растением повелителя Луто, покровителя ищущих знания. Поэты ано сравнивали тягу ученых к знанию с тягой подсолнечника к свету. На этом выходившем на юг окне цветы каждый день провожали солнце с востока на запад, молчаливо поворачивая ночью свои головки на восток в ожидании следующего восхода.

Кисли говорила что-то еще, но Рати больше не слушала: мысли ее были заняты роями мотыльков, бьющихся о стекло, кошкой, охотящейся за пятном света, и организованным, почти неуловимо медленным поворотом в унисон тысяч золотых головок растений на плантациях подсолнечника.

Демонстрация была назначена на ночное время.

– Почему мне не позволили взять факел? – пожаловался Фиро, споткнувшись на поле о камень. – Да еще в такую безлунную ночь.

– Ренга, я выбрала эту ночь именно потому, что сегодня новолуние, – пояснила Рати Йера. – Пожалуйста, послушайте меня и побудьте в темноте хотя бы полчаса, чтобы глаза привыкли.

Тьма была непроглядная. Рати распорядилась погасить все фонари и факелы в районе поля для испытаний, и никому из примерно дюжины наблюдателей не разрешалось зажигать свет.

– Мне нужно успеть прочитать кучу донесений, – заявил Фиро.

– Погасите свет и читайте логограммы на ощупь, – отрезала Рати. – Не так ли в древних историях классиков ано поступают все школяры, слишком бедные, чтобы купить масло для лампы?

– Многим ветеранам грамоты хватает лишь на то, чтобы писать петиции буквами зиндари, – мягко парировал Фиро. – Им не удалось добиться правды от магистратов и разъездных интендантов, а потому, исчерпав все иные средства, они пишут мне. Пусть я не в силах решить все их проблемы, но обязан хотя бы лично ответить каждому.

Рати не знала, что и сказать. Даже теперь император иногда удивлял ее.

– Почему мы должны находиться в