Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

– Со временем, когда я усовершенствую свою систему, она сможет стать более терпимой к отвлекающему свету. Но в данный момент она еще слишком чувствительна, чтобы испытывать ее в иных условиях, кроме как в самую темную ночь.

– Ну ладно, – не стал спорить Фиро. – Давай уже начинай свою демонстрацию, пока комары не сожрали нас заживо.

Рати издала долгий пронзительный свист, в ответ на который откуда-то неподалеку послышался короткий рык. Затем с того же направления донесся громкий щелчок, как при взрыве фейерверка, и блеснула вспышка. После чего все услышали хорошо различимый звук: большие крылья рассекали ночной воздух.

– Что это такое? – осведомился император. – Летучая мышь?

– Сейчас увидите, – загадочно ответила Рати Йера.

Постепенно в темноте над головами наблюдателей обрисовались смутные очертания какой-то светящейся фигуры, причем свечение с каждой секундой становилось все ярче. То был холодный голубой свет, таинственный огонь потусторонней жизни.

Фиро подобный феномен не был совсем уж в новинку. Шахтеры в Дара добывали в подземных пещерах светящиеся грибы и засушивали их, чтобы сохранить. Если растолочь такие грибы и сделать из них пасту, то она начинала светиться, стоило лишь обеспечить к ней доступ воздуха. Это народное средство традиционно использовалось горняками: то был весьма надежный способ освещения, сводящий на нет опасность взрыва подземного газа.

– Постой-ка… – Император прищурился, вглядываясь в махающий крыльями силуэт. – Да это же… Детеныш гаринафина! Но почему он так странно светится? Ты что это творишь?!

– Ренга, успокойтесь! – ответила Рати. – Вам следует быть более наблюдательным и терпеливым. Посмотрите, как неровно он летит, обратите внимание на неестественные взмахи крыльев…

– Плевать мне на все это! Детенышей гаринафина такого возраста нельзя пускать летать по ночам! Что, если он потеряется? Что, если бедняга устанет и сядет где-нибудь в кишащей волками местности?

– Ренга! Ренга! – Рати начала сердиться. – Это вовсе не детеныш гаринафина! Это точная модель гаринафина в одну тридцать шестую величины. При таких размерах скрученные сухожилия не сумеют долго удерживать модель в воздухе, поэтому вам следует…

– Что?! Так это гигантский орнитоптер?!

– Да, полагаю, можно выразиться и так, хотя чисто технически, поскольку он больше планирует, чем летит…

– Почему ты мне сразу об этом не сказала?

– Э-э-э… Мне хотелось сделать свою демонстрацию более эффектной, добавить, что называется, немного драматизма…

Фиро заскрежетал зубами:

– Когда дело касается гаринафинов, я не желаю слышать ни о каком драматизме! Это понятно?

– Ну хорошо, хорошо. В любом случае модель гаринафина тут не главное. Она просто мишень.

– Мишень? Для чего?

Вместо ответа Рати сунула в рот два пальца и дважды пронзительно свистнула. Снова отозвался расположенный где-то поблизости, но невидимый рог, и с очередным громким щелчком в воздух взметнулась еще какая-то неясных очертаний фигура. Сверху послышался высокий жужжащий звук.

– Что это? – поинтересовался Фиро.

– Просто смотрите, ренга. Я все объясню позже.

Светящаяся модель гаринафина продолжала судорожно махать крыльями, следуя неровным и непредсказуемым курсом: она то ныряла, то закладывала вираж, то в течение дюжины ударов крыльев шла на подъем, чтобы затем резко свернуть влево и заскользить вниз по крутой спирали.

У Фиро аж голова закружилась от попытки проследить за маневрами светящейся твари.

– Точный курс полета «гаринафина» известен только подмастерью, готовившему пробковый цилиндр с программой, – промолвила Рати. – Для чистоты эксперимента я попросила его работать в одиночку и определять последовательность маневров, бросая пару кубиков, чтобы исключить закладку в программу некоей подсознательной логики. Никто не знает, как именно полетит модель гаринафина.

Над головой слышалось жужжание невидимого охотника, описывающего круги в темноте. Модель гаринафина засветилась ярко, как полная луна.

Внезапно тон жужжания изменился: охотник явно уловил запах добычи. По мере увеличения скорости полета звук становился тише, зато выше.

– Что происходит?.. – начал было сбитый с толку Фиро, но тут же замолчал: ему пришлось пригнуться и отвести глаза, когда модель гаринафина скрылась в яркой вспышке пламени.

Мгновением позже до наблюдателей донесся глухой раскат взрыва.

Когда зрение Фиро восстановилось и он поднял взгляд, в небе висел огненный шар, медленно падавший вниз, разбрасывая гаснущие искры.

Рати издала победный клич, который подхватили ее подмастерья и помощники. Под крики и аплодисменты зажгли факелы и сняли чехлы с фонарей.

– А теперь объясняй, – велел император, щурясь от обилия резкого света.

Когда Фиро, в окружении самых доверенных адъютантов и наездников гаринафинов, вернулся в свой шатер, Рати прочитала целую лекцию о созданном ею новом секретном оружии – «подсолнухе».

Слушатели стояли вокруг стола, на котором лежало устройство в разобранном состоянии. Половина бамбукового корпуса была срезана, чтобы показать начинку: тонкие, но прочные шелковые струны; шестерни и рычаги, приводящие в действие плавники и рули; похожие на связку сосисок свернутые кишки гаринафина…

– Вы видите перед собой модель «подсолнуха» в четверть реальной величины – прототип того самого устройства, которое недавно сбило мишень в виде гаринафина, – начала Рати. – Не бойтесь, образец полностью разряжен.

«Подсолнух» представлял собой усовершенствованную версию механического дирана. Подобно лишенному разума снаряду, в «подсолнухе» использовались все те же составные части: корпус от шелкокрапинного болта, алмазный наконечник, плавники из лакированного шелка для управления и стабилизации, а также вращающиеся пропеллеры, приводимые в действие шелкокрапинной мельницей в качестве двигателя. Но вместо того, чтобы лететь согласно предварительно записанной на пробку инструкции, «подсолнух» управлялся системой, которую Рати назвала «фототропный архонт».

Рати аккуратно отделила боеголовку снаряда, показав кольцо, усеянное по кругу множеством серых горошин, как диадема – драгоценными камнями. Сходство с королевской реликвией усилилось, когда изобретательница приподняла кольцо и за ним потянулись закрепленные по окружности тонкие проволочки, ну прямо как вуаль императорской короны.

– Это устройство, именуемое кольцо-глаз, является ключевым для работы «фототропного архонта». Эти серые горошины сделаны из окулиума – минерала, пропускающего шелкокрапинную силу пропорционально количеству падающего на него света.

Кольцо-глаз размещалось непосредственно за алмазным наконечником (хотя у демонстрационной модели наконечник был сделан из стекла). В похожей на диадему раме имелось множество ячеек, в каждой из которых помещалась горошина окулиума, при этом свет попадал на нее только под определенным углом. Каждая частица окулиума была соединена проводом с крошечной шелкокрапинной мельницей, управлявшей плавником с той же стороны снаряда, где располагалась горошина. Кольцо-глаз и связанный с ней набор шелкокрапинных мельниц представлял собой «фототропный архонт».

– Не уверен, что вполне понял устройство этого аппарата. – Фиро нахмурил лоб, осматривая пучок проводов.

Рати продолжила объяснять, рисуя на столе схему:

– Возьмем для примера упрощенный вариант аппарата с двумя окулиумными датчиками: одним слева и другим справа. Допустим, что источник света находится впереди, но не прямо перед снарядом,