Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

а немного слева от него. На левый окулиумный датчик будет попадать большее количество света, чем на правый, и в результате шелкокрапинная мельница, соединенная с левым плавником, станет вращаться с большей силой, чем та, которая соединена с правым. Левый плавник сместится, и сопротивление левой стороны снаряда увеличится. В результате направление полета изменится влево, уклоняясь к источнику света. Но если аппарат продолжит забирать влево, он со временем уйдет слишком далеко, и источник света окажется справа от носа снаряда. Количество света, попадающего на правую горошину окулиума, превысит количество его, попадающее на левую, и соединенная с правым плавником мельница закрутится быстрее. Тогда плавник на левой стороне вернется в исходное состояние, а правый сместится. Результатом станет уклонение траектории полета вправо, обратно к источнику света. Совершая такие колебания, «фототропный архонт» прокладывает курс к источнику света, управляя движением аппарата, который постепенно наводится на цель. Так змея, извиваясь, ползет к добыче сквозь траву.

На лице Фиро одновременно отразились понимание и восхищение.

– Ты сумела распечатать ставни и впустить свет в темную комнату, придав зрение «уравновешенному архонту».

– В этом вся соль, – сказала Рати, одобрительно кивнув. – Реальная схема устройства «подсолнуха» более сложная, потому как она работает в трех измерениях. Но это всего лишь усовершенствованная версия, а принцип действия здесь тот же, что в примере, который я привела.

– Что происходит, когда на горошины окулиума совсем не попадает света?

– А, вы имеете в виду ситуацию, когда источник света слишком слабый или находится далеко либо же освещенной цели нет вовсе. В таком случае вступает в работу пробковый цилиндр с программой полета. Повинуясь его инструкциям, аппарат начнет описывать круги, время от времени резко меняя направление. «Подсолнух» станет вести таким образом охоту до тех пор, пока свет не приведет в действие одну из шелкокрапинных мельниц. А это произойдет, когда цель будет замечена и «фототропный архонт» примет на себя управление.

– Ты и в самом деле досконально все продумала.

Фиро попросил Рати заново присоединить провода к модели и велел адъютантам погасить в шатре все лампы. Затем, приоткрывая клапан затемненной лампы, чтобы получался узкий луч, он, вознамерившись на практике разобраться, каков принцип действия оружия, поочередно позволял этому световому пальцу касаться различных горошин в кольце-глазе – так, чтобы приходили в действие мельницы, соединенные с соответствующими плавниками и стабилизирующими лопастями. В точности как полководцу нужно знать пределы сил и возможностей своей армии, так и император считал необходимым для эффективного использования оружия понимать принципы его устройства и представлять себе основные характеристики.

Удовлетворившись, он отставил фонарь в сторону и велел снова зажечь лампы.

– В течение дня система не сможет применяться по причине избытка света, – пояснила Рати.

В подтверждение ее слов все мельницы пробудились к жизни и все плавники задвигались. «Подсолнух» завертелся на столе, словно червь. Она проворно отсоединила провода и с облегчением выдохнула, когда хаотичное движение закончилось.

– Ренга, я уверена, что нам удастся во многом улучшить систему. Например, увеличить чувствительность кольца-глаза посредством применения горошин из более чистого окулиума. Еще мы можем применить линзы, чтобы собирать и фокусировать свет, попадающий на датчики, и тем самым расширить их радиус действия. Но подозреваю, что «подсолнух» способен наилучшим образом действовать только в том случае, если в районе поражения находится несколько сильных источников света.

– Ох, Рати! Ты никогда не перестаешь искать пути усовершенствования, да? Знаешь, а мне нравится название, которое ты дала своему изобретению. Подсолнух – он ведь почти как одуванчик, только больше. Очень уместное имя для оружия, которое позволит Дому Одуванчика разгромить льуку так же бесповоротно, как На-ароэнна сокрушила некогда армию тирана Мапидэрэ.

Рати хмыкнула себе под нос и тряхнула головой. Будь сейчас рядом Кисли, она наверняка поддела бы подругу: дескать, та придумала название не просто так, а с целью польстить начальнику. Но на самом деле оно было выбрано без всякой задней мысли, по той причине, что аппарат ее, можно сказать, следовал за солнцем. Богам нравятся подобные шутки.

– Не хочу, чтобы вы прониклись ложной надеждой, ренга, – предупредила Рати. – Как видите, «подсолнуху» присуща масса изъянов, и вам следует тщательно все продумать, прежде чем применить его на практике…

– Все в свое время, Рати, не будем забегать вперед. Позже я вникну в детали, пока же голова у меня идет кругом, как одна из твоих шелкокрапинных мельниц… Я не испытывал подобного потрясения с того дня, когда Мидза Крун впервые продемонстрировал мне чудеса, творимые шелкокрапинной силой. И как только ты до такого додумалась? Ты величайший в Дара инженер – даже Луан Цзиаджи или Дзоми Кидосу не в силах сравниться с тобой.

Каждому из нас виден лишь один уголок огромной вселенной, но ко всему остальному мы, увы, слепы. Только сложив вместе мириады образов, мы способны ухватить общую картину.

Рати задумалась, вспоминая все, что привело к этому судьбоносному мигу: эксперименты Мидзы Круна с шелкокрапинной силой; шелкокрапинные болты – совместное изобретение Дзоми Кидосу, великой принцессы Тэры и маршала Гин Мадзоти; «уравновешенный архонт» Кисли Пэро; растения на подоконнике, напомнившие ей о поддержке вечно ищущих знания товарищей; открытие окулиума алхимиком, другом Кисли; следующий за небесным светилом подсолнух, любимый цветок повелителя Луто.

«В научном творчестве все взаимосвязано», – вспомнились ей слова секретаря Кидосу. Вот уж воистину так…

– Если я сумела взлететь столь высоко, – произнесла Рати Йера, глядя на императора мокрыми от слез глазами, – то лишь потому, что меня несли крылья многих других людей.

Глава 26

Битва возле острова Полумесяца

Часть III

Остров Полумесяца, седьмой месяц одиннадцатого года правления Сезона Бурь и правления Дерзновенной Свободы

– Всем отступать! – скомандовала Гозтан.

Костяные трубы застонали, разнося над волнами ее полный отчаяния приказ.

Гаринафины льуку, изрядно напуганные и измученные, яростно замахали крыльям и развернулись к городам-кораблям, которые светились вдали теплым светом, обещая безопасность. Вопреки присутствию в темноте за спиной некоего воющего чудища, не было ни паники, ни бездумного нарушения дисциплины. Гаринафины держались рядом, двигаясь таким плотным строем, что летевшие сзади ловили крыльями потоки воздуха от тех, что были впереди, сберегая таким образом силы.

Между тем пронзительный свист, все еще неопределенно перемещавшийся туда-сюда, как будто становился громче.

– Быстрее! Летите быстрее! – кричала в ночь Гозтан.

Но, даже отступая, всадники гаринафинов не утратили боевых навыков. Следуя общепринятой среди льуку практике, один из скакунов, призванный прикрывать в подобных ситуациях отход, резко перевернулся в воздухе и выпустил длинный язык пламени, служащий как предостережением, так и приманкой. Остальные гаринафины тоже