Император Пограничья 16 - Евгений И. Астахов

— Командир… — прошептал кто-то из бойцов.

Панкратов поднял руку, приказывая молчать. Он смотрел на стену напротив — ту самую, что пять минут назад выгнулась внутрь, пытаясь раздавить его отделение. Сейчас она медленно, с тихим скрежетом, возвращалась на место. Трещины, появившиеся при деформации, никуда не делись — они остались, как морщины на лице старика, но движение прекратилось.

Где-то справа раздался грохот. Сержант дёрнулся, хватаясь за автомат, но это была не атака — просто дверь, намертво запертая проклятой магией города, распахнулась настежь. За ней обнаружился пустой коридор с облупившейся штукатуркой и пыльным полом.

— Едрить их в три прогиба!.. — выдохнул рядовой Козырев, тот самый, что ещё недавно едва не застрелил товарища под мороком. — Оно… оно сдохло?

Панкратов не ответил. Он шагнул к окну, выбитому ещё при первой атаке, и выглянул наружу.

Улица внизу больше не менялась. Булыжники мостовой, которые вздымались и опускались, словно чешуя гигантского змея, застыли в хаотичном беспорядке — где ровно, где буграми. Здание напротив, чей фасад полз в сторону, пытаясь перекрыть проход, остановилось на полпути. Теперь оно выглядело просто покосившимся, накренённым от старости, а не живым существом, меняющим форму по собственной воле.

Панкратов провёл ладонью по подоконнику. Камень был холодным и шершавым — обычный известняк, из которого строили дома три века назад. Никакой пульсации, никакого ощущения чужого внимания. Просто старые развалины.

Гаврилов Посад умер во второй раз. И на этот раз — окончательно.

* * *

Портал рассеивался.

Я видел это — как тьма внутри арки дрогнула, завибрировала, начала сжиматься к центру. Свечение магического круга за моей спиной достигло пика, и в следующее мгновение чернильный туман втянулся внутрь с глухим хлопком.

Осталась просто каменная арка. Древняя, потрескавшаяся, мёртвая.

Кощей издал звук, который я не сразу идентифицировал — что-то среднее между воем и скрежетом металла о камень. Его движения, до этого стремительные и смертоносные, вдруг стали тяжелее. Рана на плече, которую я нанёс Фимбулвинтером секунду назад, больше не затягивалась. Чёрный ихор сочился по доспехам, сросшимся с мёртвой плотью.

Триста лет портал питал его. Триста лет некроэнергия текла в это тело, поддерживая подобие существования. Теперь источник иссяк.

Десятки пустых глазниц, разбросанных по телу Кощея — в рубцах и порезах, там, где когда-то была живая кожа — все как один сосредоточились на мне.

— Ты… — голос мёртвого князя сорвался на хрип.

Он всё понял сразу. Без портала он проиграет — это вопрос времени. Его сила убывает с каждой секундой. Но…

Маяк.

Мысль пришла одновременно нам обоим. Я прочёл её в напряжении его изуродованного тела за долю секунды до того, как он начал действовать.

Если Маяк Жизни падёт, моя армия снова окажется уязвима. Ментальная магия накроет город, солдаты начнут видеть призраков умерших, стрелять в товарищей, сходить с ума. Всё, чего мы добились — прахом.

— Нет.

Я произнёс это вслух, но Кощей уже исчезал. Остатки пространственной магии — той самой, что позволяла ему телепортироваться — окутали его чернильным облаком. Он уходил наверх, во дворец, где в тронном зале пульсировал Маяк.

Я не стал тратить время на проклятия.

Каменная поступь активировалась мгновенно — я прыгнув, нырнув в потолок лаборатории, как в воду. Камень расступился, пропуская моё тело, и сомкнулся за спиной. Я скользил сквозь толщу породы, ориентируясь на пульсацию Маяка наверху — яркую, тёплую, живую.

Быстрее. Ещё быстрее!

Я вырвался из пола тронного зала через несколько секунд после того, как Кощей материализовался у противоположной стены.

Между нами чудесный артефакт. Шесть кристаллов Эссенции размером с человеческую голову, сплетённые в сложный узор из энергетических нитей. Золотистый свет пульсировал, заливая зал, и я видел, как Кощей морщится от боли. На таком расстоянии энергия жизни жгла его, разъедала мёртвую плоть.

Но он всё равно шагнул вперёд.

Я встал на его пути, одновременно активируя Живую броню для защиты. Вскинул Фимбулвинтер, направив его в грудь оппоненту.

Кощей вновь выхватил своё оружие — длинный меч из Теневого тарселита, который наверняка помнил руку живого князя Чернышёва. Триста лет назад этот клинок защищал людей от Бездушных. Теперь он был в руках одного из них.

Это не была дуэль чести. Не ритуальный поединок, не проверка мастерства.

Это был бой насмерть.

Кощей атаковал первым — несмотря на слабость, несмотря на боль от близости Маяка. Он был князем и воином, и он не собирался сдаваться. Чёрный меч рассёк воздух, целясь мне в горло.

Я отбил удар и ответил серией выпадов. Фимбулвинтер пел, оставляя в воздухе следы инея. Там, где лезвие касалось плоти Кощея, раны покрывались коркой льда, не давая затянуться.

Мёртвый князь парировал, контратаковал, делал финты, отступал и снова бросался вперёд. Его техника была безупречной — отточенной за годы тренировок ещё при жизни. Но тело подводило. Движения, которые должны были быть молниеносными, запаздывали на долю секунды. Удары, которые должны были сокрушать, не имели прежней силы.

Противник попытался ударить меня телекинезом — я почувствовал давление на грудь, но оно тут же ослабло. Без подпитки от портала его магия угасала. Возможно позже она восстановилась бы, как у иных Кощеев, с кем мне довелось схлестнуться, но пока что оппонент выглядел выброшенной на берег рыбой.

— Триста лет, — выдохнул Кощей между ударами. — Триста лет я хранил этот город!

— Плохо хранил, — равнодушно отозвался я.

Чернышёв взревел и обрушил на меня град ударов, прорвался сквозь мою защиту и рубанул по плечу. Тупая боль обожгла, но запреградная травма оказалась терпимой — Живая броня приняла основной удар на себя.

Кощей отбил мой выпад и вновь контратаковал — чёрный клинок целил в сердце. Я ушёл вбок, пропуская лезвие в сантиметре от рёбер, и одновременно ударил Горным гневом. Каменные шипы вырвались из пола, пронзая ноги мёртвого князя, фиксируя его на месте.

Он попытался вырваться — и в этот момент я вонзил Фимбулвинтер снизу вверх. Лезвие вошло под рёбра, в то место, где у живого человека билось бы сердце, и вышло из плеча, пробивая тело наискось

Кощей захрипел, вцепился мне в горло мёртвыми пальцами, роняя своё оружие. Я не стал вырывать меч — вместо этого активировал Кипящее прикосновение левой ладонью, прижатой к его груди. Металл доспехов, намертво вросших в чужую мёртвую плоть, за миг раскалился докрасна.

— Спроси себя… — Кощей захрипел, вросшая в череп корона засияла, как маленькое алое солнце, — почему он не убил тебя… когда ты был беззащитен… в подвале?..

Я замер.

— Тот-кто-за-Гранью… мог раздавить твой разум… одним усилием… почему не