Янтарная гавань - Виолетта Орлова

– Давай каждый останется при своем мнении. Просто будь чуть более… Ответственным, что ли.

– Значит, мой единорог просил защитить меня? Почему же он сам тогда не нашел меня? – проговорил Артур, чувствуя неуловимую обиду по отношению к своему крылатому другу. Баклажанчик бросил его в самые трудные минуты жизни, хоть и обещал все время быть рядом. Вместо этого он отправляет ему на помощь этого фанатично настроенного юношу, который твердит о каком-то благе, предназначении и прочей бессмыслице.

– Вряд ли человек способен правильно толковать поведение единорогов. Я не имею понятия. Просто говорю, что знаю.

– Значит, он волновался за меня?

– Да, наверное.

– Это предназначение, о котором ты говоришь, как-то связано с «Последним словом единорогов»?

– Я не могу тебе сказать.

– Ах, Инк, это какая-то ерунда. Ты вроде и начал рассказывать мне свою историю, но при этом не договариваешь всего… Не думать о других я не могу, даже осознав факт собственной важности и значимости, как ты говоришь.

– По крайней мере, ты теперь осведомлен, что я готов умереть ради тебя. Надеюсь, в дальнейшем это убережет тебя от глупостей.

– Скажи лучше, что мы будем делать дальше? Что говорят раторбержцы?

– У нас есть хорошие новости и плохие. С чего начать? – все тем же мрачным и немного заунывным голосом поинтересовался Инк.

Глава 23 Жребий твой ты будешь бросать вместе с нами

Утро принесло с собой странные приторные ароматы, среди которых можно было различить пряную корицу и жженый сахар. Казалось, эта сладость застыла в воздухе, подобно сусальному леденцу, вытеснив все остальные запахи, характерные обычно для моря. Дул южно-восточный ветер. Даниел раньше других очнулся от своего болезненного сна, и первое чувство, которое он испытал, был голод, неумолимый, острый, вызывающий мучительную слабость во всех конечностях. Тщедушный юноша невольно издал стон, однако, увидев, что никто не собирается отдавать должного его жалобам, погрузился в мрачное созерцание солнца, медленно поднимавшегося на небосклон. И так как в этот момент самому Даниелу было очень трудно и плохо, то ему казалось, что и солнце в свою очередь с трудом карабкается ввысь, подобно немощному старику, вооруженному одной лишь тонкой палочкой.

Остальные тоже проснулись. Кирим, у которого руки были связаны спереди, изловчился и достал бутыль с питьевой водой, которую им принесла вчера вечером Диана. Отпив несколько глотков сухими, запекшимися от крови губами, армут заботливо напоил своих друзей. Затем он подцепил рукой с грязного пола замусоленный кусок холодного карпа, поднес к покалеченному рту и с диким наслаждением вгрызся в нежное, слегка недожаренное мясо.

– Как тебя не выворачивает наизнанку от этой сырой рыбины? – ворчливо поинтересовался Даниел, наблюдая за порывистыми движениями армута, характерными скорее для дикого зверя, но не человека.

– Если бы ты хоть раз побывал в шатрах, тебе бы и не такое довелось попробовать, – хмыкнул Кирим, небрежно пошевелив плечами.

– Мой отец вовсе не кормил вас сырой рыбой, – холодно возразила вдруг Тиллита. – Рабам давали молоко, инжир и плов с мясом и сухофруктами.

Кирим поежился, услышав жесткие слова подруги. Он будто наяву вспомнил собачью миску с налитым доверху прогорклым маслом, постылую конуру, изящные цепочки, приковывавшие несчастных рабов к разлапистым мраморным деревьям. Кирим хотел было ответить Тилли, но запал его угас так же быстро, как появился, и армут погрузился в угрюмое молчание. Юноша, в отличие от своего лучшего друга Артура, не обладал столь полезным качеством, как оптимизм; несмотря на горячность и эмоциональность натуры, в трудные моменты жизни Кирим становился пассивным и вялым, как в шатрах, когда он еще был Лэком. Олень не умел ободрять других и, откровенно говоря, сейчас и сам не отказался бы от утешения.

– Дай мне тоже рыбы, Кирим, – попросил его Тод. Армут с готовностью выполнил просьбу друга, и беруанец, истинный эстет и столичная пташка, со скривленными от отвращения губами, принялся жевать рыбу, через силу проталкивая ее слюной в пустой желудок.

– Тин? Тебе тоже надо поесть.

– Нет, я, пожалуй, воздержусь, – буркнул бывший повар, все существо которого возмущалось при виде этого жалкого, уже измочаленного куска рыбы, пролежавшего на грязной корме всю ночь.

– Кто-нибудь видел Диану?

– Нет. Зато я видел, как досталось Килю, – мстительно проговорил Тод. – Непонятно только, почему она вступилась за него. Лучше бы Грызун покончил с ним раз и навсегда. Чует мое сердце, с ним мы еще хлебнем горя.

– Диана поступила так же, как и.… – начал было преданный Кирим, но беруанец раздраженно прервал его.

– Да, именно: как он. Благородно, да? Только я вот не отличаюсь благородством, Кирим. И, клянусь, если освобожу руки от пут, то первый, кому я сверну шею, будет Киль. За то, что привел нас в Раторберг. За то, что из-за него Артур с Инком остались с тростниковыми крысами… И за его масленый взгляд в сторону Дианы.

В этот момент ребята вдруг увидели и саму виновницу разговора. Девушка задумчиво брела по палубе, не глядя в их сторону. Лицо ее было до такой степени бледным и изможденным, что сомнений не возникало – бессонная ночь явно не самым лучшим образом сказалась на ее здоровье.

– Ди! – шепотом окликнул ее Тод, и девушка остановилась, как вкопанная. Она с мрачным недоумением посмотрела на друга, а тот неожиданно ощутил такой сильный укол совести, как если бы его застали с поличным за воровством. Щеки беруанца по цвету стали больше походить на красную смородину. Непроизвольно, Тод назвал Диану так, как это предпочитал делать Артур. Разумеется, неосторожная реплика только разбередила раны в сердце бедной девушки, которая всю ночь тщетно пыталась придумать для своего друга счастливые варианты избавления от смерти. – Я… Хотел сказать… То есть спросить… Все в порядке? – глупо запинаясь на каждом слове, смущенно пробормотал Тод.

– Мы в черных водах, – вместо ответа тихо сказала Диана. – Раторберг остался далеко за нашими спинами. Вряд ли мы теперь сможем вернуться.

– Если Артур с Инком выжили, то попробуют добраться в Тимпатру, – хмуро заметил Кирим, впрочем, слабо веря в свои слова.

– Ах, я не знаю, что будет лучше! Не имею понятия, как нам следует поступить! – в отчаянии всплеснула руками Диана. Голос ее предательски дрожал, и было видно, что девушка уже не в силах продолжать ту актерскую игру, которую начала вчера.

– Сначала нам следует избавиться от Грызуна и всей его компании! – вдруг твердым голосом проговорил Даниел; и если бы остальные не были так подавлены происходящим, то непременно бы удивились