Черная Песнь - Энтони Райан

конечно, послал еще корабли, но зимние штормы были жестокими, и многие погибли. Те, что вернулись, не нашли ничего, кроме джунглей и враждебных животных. К тому времени болезнь навалилась на меня, и у меня появились другие заботы".

Опаловые острова, подумал Ваэлин, пытаясь вспомнить то немногое, что он знал о них. Пристанище пиратов, отсутствие закона и цивилизации. Не самое привлекательное место для поисков, к тому же такое далекое.

"Я сказал тебе правду, - произнес Мах-Шин, и стальные когти его пальцев потянулись к руке Ваэлина. Они безвредно прошли сквозь его плоть, но оставили ледяной холод.

"Почему ты так поступил с собой? спросил Ваэлин, разглядывая стальные колючки, вделанные в кончики пальцев императора. Плоть, окружавшая их, была темной от порчи, которая, как знал опытный глаз Ваэлина, вскоре приведет к ампутации.

"Врагов у меня было много. Человек оказывается в невыгодном положении, если ему приходится доставать оружие". Пальцы снова зашевелились, отчаянно и умоляюще, и холод, исходивший от них, заставил Ваэлина отступить в отвращении. "Я сказал тебе правду, - повторил Мах-Шин. "Выполни свое обещание!"

Он плакал, слезы текли по изрезанному маской лицу, а с губ стекала свежая слюна. Ваэлин ничего не ответил, услышав, как черная песнь взревела в садистском веселье, а ее музыка перешла в рев, от которого платформа снова превратилась в туман. Ваэлин услышал последний вопль отчаяния Мах-Шина, перешедший в жалкий всхлип, а затем в тишину, после чего сцена полностью погрузилась в черноту.

" Повелитель?"

Ваэлин моргнул и посмотрел в глаза Чо-ка. Казалось, страх разбойника несколько ослаб, хотя на лбу у него выступили капельки пота. Несмотря на ослабление страха, что-то, что он увидел в лице Ваэлина, встревожило его настолько, что он отступил на несколько шагов. " Вы... ... в порядке?"

Ваэлин осознал, что на его губах появилась улыбка, которая показалась ему непривычной по тому, как она исказила мышцы его лица. Если бы у него было зеркало, он бы знал, что на него смотрит человек, наслаждающийся моментом жестокого триумфа. "Неплохо, - сказал он, заставив себя улыбнуться и поднявшись с места. Кийен стоял от него так далеко, как позволяла платформа. В отличие от Чо-ка, его лицо было бледным и застывшим от беспричинного страха, и Ваэлин гадал, сколько разума у него осталось.

"Голоса прекратились, когда ты прикоснулся к нему, - сказал Чо-ка, нахмурившись и покачав головой. "Теперь они вернулись, но как-то тише".

И станут еще громче, если старик не получит свою награду, подумал Ваэлин, вглядываясь в суровые черты лица Мах-Шина. Эта статуя, как и многие другие, была ложью. Он никогда не был мудрым, просто обладал даром и безжалостностью, чтобы использовать его в погоне за властью, хотя в конце концов это стоило ему разума. Черная песнь наполнила Ваэлина мрачной, удовлетворенной решимостью, окрашенной жестокостью, которая, как он теперь знал, лежала в основе всей ее музыки. Оставьте старое чудовище в его тюрьме. Темный Клинок будет с удовольствием мучить его.

Музыка приобрела диссонирующие нотки разочарования, когда Ваэлин переместился к громоздкой статуе слева от императора. Двулезвийный топор, который он держал в руках, был сделан не из камня, а из стали, его лезвие потускнело, но не покрылось ржавчиной благодаря сухому воздуху гробницы. Ваэлину пришлось некоторое время колотить по каменному пальцу стражника рукоятью своего меча, прежде чем топор освободился.

"Моя сестра однажды показала мне, как разрушить камень, - сказал он, поднимая оружие. "Сначала его нужно расколоть".

Переместившись к серому камню, он поднял топор над головой и обрушил его на центр искусно вырезанной поверхности. Древние символы разлетелись вдребезги, золотые осколки рассыпались под ударами, и все сооружение превратилось в хаотический беспорядок, пока Ваэлин наносил еще дюжину ударов топором. С каждым ударом Черная Песнь издавала резкий, вязкий рык протеста. Отбросив топор в сторону, Ваэлин подошел к стражнику справа от Мах-Шина и рубил его руки, пока молот не выпал.

"Тогда долби его", - сказал он. Головка оружия размером с кирпич заскрипела по поверхности платформы, когда он потащил ее к серому камню. Потребовалось несколько долгих минут ударов, чтобы справиться с задачей. Этот серый камень был не так велик, как другие, виденные Ваэлином, - он вдавался в платформу на глубину всего двух футов, но для того, чтобы каждый его осколок превратился в пыль, требовался упорный и кропотливый труд. Когда все было готово, в круглом отверстии, где когда-то находился серый камень, осталась кучка зернистого порошка. В лунном свете все еще мерцали золотые крупинки.

"Они снова остановились". Чо-ка вздохнул с облегчением, на его губах появилась озадаченная улыбка. "Люди жили в ужасе перед этим местом на протяжении многих поколений, и все, что требовалось, чтобы положить этому конец, - это топор и молот".

Должно быть, к Кийену вернулся здравый смысл, потому что разбойник приблизился к куче пыли и неуверенно протянул руку, чтобы взять одну из блестящих крупинок золота.

"Я бы не стал", - сказал ему Ваэлин.

"Они опасны?" спросил Чо-ка, подойдя ближе, чтобы рассмотреть заманчивый металл. "Выглядит так же, как и остальное золото".

Угрюмый, нехотя прозвучавший предостерегающий сигнал черной песни убедил Ваэлина в том, что эту кучу мусора лучше не трогать. "Бери, если хочешь, - сказал он, - но ничего хорошего от этого не жди".

Чо-ка неохотно кивнул и отошел, а Кийен, не видя причин прислушиваться к предупреждению, погрузил обе руки в пыль, чтобы собрать все золото, которое смог найти, в кожаный мешочек.

"Поторопись, жадное дерьмо, - огрызнулся Чо-ка на своего товарища. "Я хочу уйти отсюда, независимо от того, есть у меня голоса или нет".

"И еще кое-что", - сказал Ваэлин, повернулся к статуе Мах-Шина и снова взялся за молот.

Двумя меткими ударами он раздробил ноги императора. Высокая фигура раскачивалась и подрагивала в течение, казалось, неестественно долгого времени, словно сопротивляясь своей судьбе. Наконец Ваэлин нанес сильный удар ногой по императорскому заду Мах-Шина, и статуя покатилась вперед, разбившись вдребезги о ступени, а ее останки упали в мрачные глубины и рассыпались по полу гробницы.

ГЛАВА 4

Когда они вышли из туннеля, солнце уже поднялось над горизонтом, и Ваэлин, выпрямившись из приседа, в котором вынужден был находиться последние несколько часов, смахнул с волос налипшую землю и жучков. Судя по обломкам кирпичной кладки, выложенной на стенах, туннель когда-то был хорошо построенным проходом, но возраст взял свое. Несколько раз им приходилось останавливаться, чтобы расчистить завал, а на головы постоянно сыпалась земля. Освободившись от тесноты, Чо-ка взял меч