Геммы: комплект из 2 книг - Анна Коэн

Брат довольно похлопал Турмалина по плечу и объявил ловкачом. Норме было не до восторгов. Ее терзала пока смутная, но какая-то удушливо-липкая тревога. Отсюда, из этого города, с его блеклых по весне улиц, хотелось бежать без оглядки. Но юноши уже открывали ворота, через щель поддев деревянный засов.

Косой сарай с обломками колес и прочих запасных частей экипажей вряд ли можно было назвать мастерской, даже если она была таковой прежде. Земляной пол усеивала стружка, под действием времени и сырости сбившаяся в подобие пробкового настила. Пока Яшма и Турмалин, которые в жизни даже церковной лавки не починили, копались в грудах хлама, рассуждая, что им может пригодиться, Норма глядела на быстро бегущие по небу облака. Ветер нес их в сторону Скаловских гор, туда, где, если верить рапортам в папке Арсения, закручивал их в тугую лиловую спираль у Грозовой короны. Она прикрыла глаза, вдыхая остро-прохладный воздух со смолянистым привкусом дегтя, и в груди снова сдавило.

Фундук в это время разгуливал по запустелому двору и время от времени скреб по серой земле когтистой лапой, будто пытался закопать что-то неприглядное.

Может, им всем требуется какая-то мирная передышка? Пусть и в таком тоскливом месте.

За ее спиной раздался возглас Леса, и она обернулась. Из самого дальнего угла им удалось выудить какую-то крепкую обструганную орясину, даже не тронутую гнильцой, как многое здесь.

– Будет новая ось! – победно заявил Лес. – А колесо вроде осталось цело.

Норма вновь покосилась на небо. Идти в такую хмарь обратно ой как не хотелось. Но ничего не поделаешь.

Геммы с трудом преодолели обратный путь по пересеченной лужами и оврагами местности и вышли на площадь. Та опустела, исчез даже пьянющий рыжий иноземец, ранее отдыхавший в фонтане. Солнце уже клонилось к горизонту, но члены отряда решили не откладывать поход до утра. Лес бодрился изо всех сил, несмотря на то, что его желудок подвывал громче всех.

К синим сумеркам они дошли до застрявшей на дороге кареты. Заваленная на один бок, она выглядела особенно жалкой и всеми покинутой, как почти все в Подрожне. Лошади глядели на геммов с глубокой обидой, отчего Норме вмиг стало совестно. Она даже протянула руку и погладила обеих по носам.

– Мы заберем вас отсюда, – тихо пообещала она, хоть и не была уверена, что кони хоть что-то понимают.

Лес рывком приподнял перед кареты над землей, заставив лошадей испуганно захрапеть. Октав засуетился рядом, выполняя его сумбурные выкрики-указания. Норма спохватилась и бросилась помогать. Впрочем, она могла обойтись без этого – никто из них толком не знал, что нужно делать, и каждый изрядно мешал остальным. В итоге все перемазались в грязи, вымотались до тянущей боли в каждом мускуле, запыхались, успели переругаться и помириться, но все же сменили ось и посадили на нее оба колеса. Лес утвердил их на месте двумя мощными ударами кулака. Норма даже испугалась, что от такого обращения сломается уже обод, но обошлось. Правда, теперь одно колесо почему-то казалось выше другого, но все же они остались довольны собой. Можно ехать – и это главное.

Когда кони тронулись, карета покатилась вперед, переваливаясь и подскакивая на ровной дороге, как хромая. Свежая ось надрывно скрипела, будто ее подвергали пыткам. Лес с гиканьем поскакал вперед, прикрикивая: «А теперь – ужин!»

Норма с тоской обернулась назад, туда, где в паре десятков верст бурлил торговый тракт, но она понимала, что всем им следует передохнуть после такого приключения.

Уже в полнейшей темноте вернулись они в город и добрались до дома, где Октав договорился о ночлеге. Выкликать хозяйку пришлось долго, выглянула она заспанная, в шали поверх ночной сорочки. Махнула рукой, приглашая внутрь, да отправилась обратно на боковую. Оглядевшись, геммы нашли только давно остывший чугунок на столе. Его клейкое содержимое не вызывало ни малейшего доверия, но выбирать было не из чего, и они взялись за ложки.

С трудом проглотив пару, Лес тяжко вздохнул и обратился к Норме:

– Беру свои слова назад. Твоя стряпня куда лучше.

И если бы у нее оставались хоть какие-то крохи сил, она бы даже смутилась от такой похвалы.

Кое-как умостившись на узких лавках, все провалились в глубокий, полный гадких образов сон, надеясь продолжить путь наутро.

* * *

– Да шли бы вы лесом, инквизиторы обосратые, – заявил Игнат, пьяно икнув.

Лес рванулся было, чтоб схватить поганца за грудки и тряхнуть как следует, но Норма с Октавом повисли на нем, останавливая.

Сестра жалобно запричитала:

– Но как так, нас ведь с вами вместе отправили! Вы и за карету отвечаете, и за лошадей…

– Бороздуйте хоть к бесовой матери. Сказал – не поеду, значит, не поеду никуда. Служба собачья – ик! – токмо собакам и годна!

– А как же ваша семья в столице? – не сдавалась сестра, хотя Лес уже понял, что все без толку.

– У меня семья – одна теща, и все. Вот она инквизиторша так инквизиторша. – Игнат заржал, потом как-то сдулся и одновременно с этим сполз под стол затрапезной рюмочной, где они его и обнаружили.

Октав окинул цепким взглядом убогую обстановку, ополовиненную бутыль мутного самогона, храпящих в углу вчерашних кандэлльцев и подслеповатого хозяина сего заведения.

– Судя по всему, это бесполезно, – процедил он наконец и отряхнул от пыли рукав мундира, но грязь въелась еще с вечера, когда они втроем возились у сломанного экипажа.

Норма приуныла. Она и прежде не лучилась надеждой на светлое будущее, но тут и вовсе скуксилась. Немудрено – добрую половину утра они потратили на то, чтобы отыскать загулявшего возницу, вновь выслушивали бессмысленные вопросы в духе: «А вам зачем? А вам куда? А что почем?» и еле нашли Игната здесь, кривого и обозленного. Больше всего на свете Лесу хотелось намять ему бока, скрутить в бараний рог, да и зашвырнуть в карету – пускай таким манером и едет, скуда, пока дурь из башки не выветрится. Но Октав, поймав его кровожадный взгляд, только покачал головой, мол, брат, давай без этого.

Из рюмочной вышли как в воду опущенные.

– Что же нам теперь делать? – Сестра подняла на него синие глаза со слезой наготове и заломила тонкие пальцы. – Нам ведь нужно ехать дальше, к южному хребту Скаловских гор!

Лес потер шею сзади.

– Кстати, что мы в тех горах забыли-то? Все никак не спрошу…

Норма всплеснула руками:

– Ну знаешь!

– То-то и оно, что не знаю, – уперся Лес. – Я человек простой, мне сказали – поезжай, я и поехал. А кто у нас перебирает, так это тот хмырь! – и указал большим пальцем себе за спину.

Октав провел ладонью по лицу и принялся разъяснять:

– За последние двадцать лет у Инквизиции накопилось множество свидетельств о необычной активности на юге Скаловии. Места упоминались разные, включая и Грозовую корону, вблизи от которой неоднократно видели бесов. Супервизор передал нам эти донесения и рапорты, чтобы мы самостоятельно сделали выводы.

Лес повел плечами.

– Словом, ничего нового. Поди туда, раскопай, чего найдешь. Вернешься – молодец.

Сестра поджала губы, но Октав неожиданно улыбнулся уголками рта:

– Вроде того.

– Вот только непонятно, с чего этим должны заниматься мы, полицейские. – Яшма потер подбородок. – Нас же в сыскное управление определили, готовили столько лет…

– Полагаю, это что-то вроде незаконного отъема собственности. Только кто ж обвинит в этом Инквизицию, – буркнула Норма и пошла в сторону центральной площади, равной которой по уродству они еще не видели. – Идемте, надо как-то выбираться отсюда.

Лесу порядком надоел этот серый городишко – ни тебе отдохнуть, ни поработать, ни пожрать, ни поспать. Да и Фундук здесь умудрился изгваздаться так, что непонятно было, как его теперь отмывать. Разве что в реке?

– А что с Игнатом? – встрепенулся он. – Так и оставим его здесь?

Октав проводил удаляющуюся Норму глазами и тяжко вздохнул:

– Пускай отдувается сам, если рискнет вернуться, а мы поедем без него. Каретой… буду править я, – решился Турмалин.

– Тогда вперед, на юг! – провозгласил Лес так бодро, как только смог, и вскинул кулак к небу.

* * *

На юг проехать было нельзя. Вернее, невозможно.

Вся Подрожна стояла на Подъяром тракте, что тянулся вдоль