Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

– Боги прогневаются!

– Я слыхал, что она и тольусу не употребляет…

О новой пэкьу ходило множество всевозможных слухов, хотя мало кто из вождей и танов лично встречался с ней. Разумеется, их смутил этот странный поступок, однако они до сих пор находились под впечатлением от ее истории, да к тому же не слишком доверяли друг другу, а потому не осмелились бросить Тэре вызов.

После минутного колебания некоторые из вождей последовали примеру пэкьу, тоже вылив кьоффир на землю. Вскоре также стали поступать и прочие.

Тэра затаила дыхание. Она рискнула и не прогадала: слушатели сделали первый и самый важный шаг – пошли наперекор традиции. И то, что шаг этот совсем крошечный, не имеет значения. Ничего, она постепенно закрепит достигнутое. Лиха беда начало.

– Но сегодня нам предстоит поговорить о будущем, – произнесла Тэра, переходя на новую тему. – Долгими были дни и ночи, когда мы страдали во тьме и холоде, когда не могли посулить нашим детям утешение или надежду, когда, снимаясь со стоянки, вынуждены были оставлять стариков и больных, потому как еды на всех не хватало.

Собравшиеся предводители агонов закивали, у многих навернулись на глаза слезы при воспоминании о близких, не доживших до этого дня всеобщего ликования и веселья.

– Льуку вытеснили нас из сердца Гондэ. Они плодились, жирели, их семьи и стада становились все многочисленнее, благодаря тому что они порабощали и морили нас голодом. Знаю, что многие из вас жаждут мести, чтобы заставить их страдать, как страдали мы.

Вожди и таны снова застучали оружием по земле и разразились криками:

– Тен дьудьу купэруна? Агон кьо!

Тэра вскинула руки, призывая присутствующих к спокойствию.

– Но у льуку тоже есть старики, уже потерявшие зубы, и младенцы, еще не обретшие их, – продолжила она. – У них есть родители, желающие добра своим детям; есть дети, которые хотят заботиться о родителях, когда те состарятся. Льуку тоже должны есть, когда голодны, и пить, когда испытывают жажду; они тоже должны укрываться от бурь и поддерживать огонь, чтобы не замерзнуть. Агоны и льуку происходят от пары великих героев и друзей – от Афир и Кикисаво. Мы понимаем язык друг друга, наши обычаи сходны. Мы почитаем тех же богов и рассказываем одни легенды.

А еще мы связаны узами родства и крови. Не забывайте, что в жилах моего мужа текла также и кровь льуку, ибо его мать, мудрая и сострадательная Соулийян, была дочерью Нобо Арагоза и невольницы-льуку. Если покопаться в родословной, то у многих из вас обнаружатся подобные союзы, так же как у многих танов и воинов-льуку. Все мы жертвы, и все мы гонители. Эти перевспоминания – не отметины позора, но напоминания о том, как мы обесчестили себя, когда забыли о боли и страданиях наших предков, настаивая, что есть мы и есть они, попирая правду о том, что судьбы обоих народов тесно переплетены между собой.

Пришло время провозгласить и перевспомнить самое важное из всех знаний – знание о мире. Агоны и льуку, нам следует научиться снова жить вместе.

По мере того как Тэра говорила, из круга слушателей стали доноситься крики несогласия и даже ярости:

– Но льуку совсем не такие, как мы!

– Как можешь ты пятнать нашу кровь! Позор! Позор!

– Они заслужили все, что мы с ними сделали и еще сделаем!

– Где была ты, когда они не выказывали жалости к нам?

И далее в том же духе…

Крики усиливались, превратившись в какофонию, подобную летней грозе, и голос Тэры утонул в шуме.

Но тут могучая и торжественная мелодия, похожая на рев сотни гаринафинов, послышалась за кругом людей у костра. Неподалеку от места собрания Годзофин, главный оживитель «Семиглавого гаринафина», установил набор труб Пэа. И теперь Сами Фитадапу использовала их, чтобы навязать присутствующим волю Тэры. Небольшие факелы у каждой из циновок затрепетали, грозя погаснуть, тогда как центральный костер разгорелся еще сильнее, взметнув к звездам вызов в виде снопа искр.

Громогласная музыка подавила на время недовольный ропот, и, воспользовавшись наступившей тишиной, Тэра заговорила вновь:

– Если сострадание не находит в вас отклика, то, может быть, подействует страх? Сердца льуку, подобно вашим, тоже жаждут мести. Когда пэкьу Нобо Арагоз разбил льуку, он не предвидел возвышения Тенрьо Роатана. Когда пэкьу Тенрьо угнетал агонов, он не предвидел возвышения Таквала Арагоза. Кто из вас поручится, что лет через двадцать льуку не восстанут, чтобы отплатить вам за зло, причиненное их народу? Кто из вас сможет тогда отрицать справедливость их обвинений?

Снова послышались недовольные возгласы:

– Именно поэтому мы не должны знать жалости и истребить льуку раз и навсегда!

– Мы обязаны свершить месть! Отказавшись от нее, мы проявим слабость…

– Дух агонов не сломить, нас не удастся запугать!

В очередной раз торжественный и оглушительный рев труб Пэа усмирил бурную толпу. Сама земля как будто вздрогнула, огни закачались и заплясали неровно, а вожди и таны заткнули уши, не в силах вынести столь мощной атаки пэкьу на их слух.

– Я знаю, что немногие из вас сражались на моей стороне или знакомы со мной, – продолжила Тэра голосом спокойным, но холодным как камень. – Так что позвольте напомнить вам о том, через что мне довелось пройти. Я видела, как мои ближайшие соратники в долине Кири гибли в устроенном льуку аду. Я лишилась свекрови и детей в отчаянном бегстве ради сохранения надежды на возрождение агонов. Я прошла по горам Края Света и Пастбищу Нальуфин, чтобы заслужить доверие богов и наших союзников из ледового племени. Я держала на руках тело мужа, который провалился под лед во время нашего бегства от льуку, а потом умер. Я смешала свою кровь с кровью Таквала, чтобы стать пэкьу. Я придумала, как напасть на Татен, убить Кудьу и освободить его гаринафинов. Я привела своих воинов к победе в сражении с десятикратно превосходящим нас войском льуку, призвав воплотившийся в арукуро токуа глас богов, заслужила помощь тысяч свободных гаринафинов и воплотила в жизнь мечту агонского народа. Так что не стоит считать меня слабой.

Иные из танов и вождей агонов потупили взгляды, со стыдом вспоминая о собственной трусости, о колебаниях, которые они испытывали в тот момент, когда Тэра больше всего нуждалась в их поддержке; другие же смотрели на нее с вызовом и презрением. Не приняв личного участия в сражении на Кладбище Костей, они считали большинство легенд о Тэре преувеличением, полагая, что женщина эта приукрашивает собственные заслуги с целью возвысить себя. Новая пэкьу не выглядела могучей воительницей, не