Адмирал Империи – 57 - Дмитрий Николаевич Коровников

— Активировать все имеющиеся зенитные орудия! — рявкнул Нарочницкий. — Да и вообще все орудия перенацелить на ракеты! Автоматические турели — на перехват! Всем кораблям дивизии передать: рассредоточиться, не давать противнику концентрировать огонь!

Но было уже поздно. «Конус» одной из дивизий Шереметьева, такой красивый и грозный несколько мгновений тому назад, превратился в идеальную мишень. Плотное построение, разработанное для пробития вражеской «линии» или даже «каре» концентрированным ударом, оказалось самоубийственным против массированного ракетного удара. Большая часть кораблей тихоокеанцев, плотно сжатые между собой, не смогли эффективно применить свою палубную артиллерию…

Четыреста огненных точек неслись через пустоту со скоростью, от которой перехватывающие системы кораблей Нарочницкого могли остановить от силы лишь треть. Остальные прорвутся. Обязательно прорвутся.

— Сто пятьдесят тысяч до «каре»! — вахтенный выкрикивал дистанцию автоматически, хотя все давно перестали его слушать.

Первая волна ракет достигла внешней линии «конуса». Автоматические турели кораблей открыли бешеный огонь, выплевывая тысячи плазменных зарядов. Космос заполнился пересекающимися, хаотичными линиями трасс и вспышками взрывов — ракеты детонировали десятками, не достигнув цели. Но все равно их было слишком много.

Контр-адмирал Нарочницкий видел на экране, как легкий крейсер «Сибирь» — идущий всего в двух десятках километров от его «Варяга» — принял прямое попадание сразу шести ракет одновременно, причем в одну точку. Корпус крейсера вспыхнул ослепительно белым, поглощая чудовищную энергию взрывов. Секунду, две, три… бронелисты держались. А потом схлопнулись с треском разряда невероятной мощности. Седьмая и восьмая ракеты ударили уже по незащищенному корпусу.

Всепоглощающий огонь испарил внутренний отсеки крейсера за пару мгновений. «Сибирь» просто перестала существовать — там, где секунду назад находился огромный боевой корабль с экипажем в двести человек, осталось только расширяющееся облако раскаленной плазмы.

— «Сибирь» потеряли! — голос офицера связи дрожал. — «Краснокаменск» сообщает о критических повреждениях! «Лев» теряет управление!

Три корабля за первые тридцать секунд боя, вернее еще не вступив в него! И скорее всего это была только первая волна ракет.

— Уклоняемся! — заорал Нарочницкий, видя, как к «Варягу» несутся ракеты. — Маневровые двигатели на полную! Немедленно!

Линкор рванулся в сторону с ускорением, которое вдавило экипаж в кресла. Компенсаторы инерции взвыли от перегрузки, но сработали — никого не размазало по переборкам. Первая ракета прошла мимо, взорвавшись в пустоте. Вторая попала, причем в верхнюю палубу в районе рубки.

Удар был такой силы, что Нарочницкий на мгновение потерял ориентацию в пространстве. Весь корабль содрогнулся, словно живое существо, получившее смертельную рану. Огни на мостике на миг погасли, затем включилось аварийное освещение, окрасившее все вокруг тревожным красным.

— Доклад! — прохрипел контр-адмирал.

Оператор яростно стучал по приборам, пытаясь получить полную картину повреждений.

— Снесены трансляторы защитных полей! Активирую запасные! Повреждения первой и третьей орудийных платформ! Пожары в отсеках Б-12 и Б-15! Жертвы… господин адмирал, жертвы есть, но пока не могу дать точную оценку!

— Корабль сохраняет боеспособность? — это был единственный вопрос, который имел значение.

— Да, господин контр-адмирал, — офицер сглотнул. — Мы держимся.

Держимся. Нарочницкий горько усмехнулся. Пока держимся. А ведь настоящий бой еще даже не начался. Это была всего лишь планетарная ПРО, всего лишь прелюдия к тому, что ждало их впереди.

— Дистанция до противника — сто тысяч километров! — вахтенный продолжал свой доклад, словно ничего не произошло. — Входим в зону эффективного огня средних калибров!

И вот тут канониры балтийцев открыли огонь…

Глава 12

Место действия: звездная система HD 30909, созвездие «Ориона».

Национальное название: «Сураж» — сектор Российской Империи.

Нынешний статус: спорная территория.

Точка пространства: орбита центральной планеты Сураж-4.

Дата: 14 августа 2215 года.

Вице-адмирал Арсений Павлович Пегов наблюдал за приближением вражеского флота с лица, высеченного из камня находясь на мостике своего флагмана — линкор корабля «Полтава».

— Ракетные батареи произвели первый залп, — доложил офицер, отвечающий за координацию работы с силами планетарной обороны Суража-4. — Противник понес потери, построение нарушено.

— Великолепно, — кивнул Пегов, удовлетворенно наблюдая за тем, как стройный «клин» атакующих рассыпается на глазах. — Теперь наша очередь. Всем кораблям — открыть огонь по приказу. Главные калибры — по линкорам в авангарде противника. Вспомогательные батареи — по крейсерам. Залп!

Корабли двух граней «каре» Балтийского космофлота одновременно выплюнули свои плазменные заряды. Десятки палубных орудий — от тяжелых до скорострельных калибров эсминцев — ожили, превратив пространство между флотами в светопреставление.

Сгустки раскаленной плазмы, заключенные в магнитные коконы, понеслись навстречу атакующим кораблям Шереметьева. Некоторые сталкивались в полете, порождая вторичные взрывы невероятной красоты. Другие достигали цели, впиваясь в энергощиты разлетающихся по пространству вражеских кораблей.

Арсений Павлович видел на тактической карте, как метка за меткой начинают мигать желтым — от появившихся повреждений вымпелы наступающей дивизии тихоокеанцев. Несколько меток стали оранжевыми, а затем, красными — это означало, что корабли выведены из строя. Две просто исчезли — прямые попадания гиперракет с планеты в жизненно важные системы, мгновенная смерть.

— Противник явно замедляет наступление! — офицер сканерной службы не мог скрыть торжества в голосе. — Построение нарушено, они пытаются перестроиться на ходу!

— Продолжать огонь! — приказал Пегов. — Не давать им опомниться!

Канониры балтийцев стреляли методично, хладнокровно и очень профессионально. Каждый залп был рассчитан, каждая батарея знала свою цель. Это не была беспорядочная стрельба в надежде на случайное попадание. Это была работа мастеров своего дела, превративших оборону практически в искусство.

Но превосходство в численности наступающих перед обороняющимися брало свое. На каждый выведенный из строя корабль Шереметьева приходилось три, все еще способных продолжать бой. Тихоокеанцы, оправившись от первоначального шока, начали отвечать. И когда их орудия заработали в полную силу, балтийцам пришлось туго.

— Фронтальные щиты «Полтавы» истощаются, господин вице-адмирал! — операторы выкрикивали доклады один за другим.

— Мощность на уровне семидесяти процентов и падает!

— «Кроншлот» сообщает о критических повреждениях!

— «Леферм» потерял две орудийные башни!

Пегов тяжело вздохнул. Еще немного. Нужно продержаться еще немного. Кричало сознание, но оно, как и опыт, подсказывало, что помощи ждать собственно неоткуда. По идее и со слов той же княжны Романовой, каждая минута, которую они отнимали у Шереметьева, приближала возвращение эскадры Василькова. Каждый подбитый корабль противника облегчал задачу подкреплению. Однако все эти надежды были пустыми. Пегов это понимал…

— Для усиления огня медленно разбиваем «каре»! — приказал вице-адмирал.

— Они тоже перестраиваются! — через некоторое время сообщил один из операторов, указывая на изменения в построении врага. — Пытаются сформировать новый ударный «клин»! Он меньшего масштаба, чем первоначальный… Состоит из двадцати двух вымпелов!

— Яков Васильевич! — Пегов машинально переключился на канал связи с 19-й линейной'. — Видите маневр противника?

— Вижу, Арсений Павлович, — голос коллеги звучал устало, но твердо. — Тихоокеанцы хотят