Плюшевый: кулак - Сергей Александрович Плотников

Удар в колено, поворот, удар в локоть — тот тоже заорал, тоже упал. Но его я убивать не стал: я либо сломал ему колено, либо выбил из сустава, ему хватит, драться он не сможет в обозримом будущем.

Последний оставшийся, выбравшись из-под ствола, кинул в меня камень (повезло же найти на поле! или с собой тащил?), но не попал. Я сблизился с ним, и тут он очень удачно попытался меня схватить, что позволило мне поймать его в классический болевой захват «из самообороны», специально приспособленный для девушек — если ты вся такая маленькая и хрупкая, а тебя ловит здоровый мужик.

Когда-то я учил этому приему дочку и ее подружек. Больше профанация, от сколько-нибудь подготовленного мужика не спасет (лучшая самооборона для девушки без применения «уравнивающих» спецсредств: быстро бегать и уметь перелезать через забор!) — но передо мной-то как раз неподготовленный. Теперь вот и самому пригодилось.

Однако парень уже совсем вошел в раж: хоть я и выкрутил его локоть, он все равно пытался дергаться. Видно, мои детские ручонки не казались ему серьезным аргументом по удержанию.

Поэтому я щедро влил в парня свою внутреннюю энергию — почти все, сколько оставалось.

Он заорал от бешеной боли и обмяк, но не умер — молодой, сердце выдержало. Отлично.

— Вставай! — рявкнул я на него. Ну, насколько мог рявкать с учетом моих голосовых связок. — Пойдешь со мной.

Парень послушно поднялся. Кажется, он с трудом осознавал, на каком свете. Но мне и не нужно, чтобы он осознавал. Мне нужно, чтобы он слушался.

Тип со сломанным коленом — кстати, тот самый беззубый! — продолжал подвывать, и я бросил ему:

— Молчи, а то добью.

Он тут же умолк.

Ага, адекватный. Отлично. Еще один свидетель будет, если что.

Своего же последнего «языка» я потащил в сторону деревни.

Нужно же разобраться, как все дошло до такого!

* * *

Инспекционная поездка, которой я «упал на хвост», была организована отнюдь не поспешно. Подобные хозяйственные смотры проводились Коннахами дважды в год — в конце весны, чтобы проверить посевы и прикинуть будущий урожай, и в середине осени, чтобы проконтролировать сбор этого самого урожая.

Однако из-за того, что в этот раз к управляющему Тейну и приданным ему для охраны старшим ученикам присоединился целый наследник, к процессии добавили, во-первых, еще один, более комфортабельный возок, во-вторых, еще пяток старших учеников.

Поскольку ездить нам предстояло целую неделю, я было заикнулся даже о том, чтобы взять с собой всю свою группу — мол, когда же я буду с ними заниматься.

Однако Орис был тверд:

— Либо одно, либо другое! Эти детки сами еще три-четыре года назад были крестьянами! Или сбегут, или паломничество родителей начнется, будут у тебя еду и деньги клянчить — тебе оно надо?

Интересная точка зрения, конечно.

В результате я ограничился тем, что расписал подробный журнал с занятиями, которые планировал изначально проводить — фактически, «повторение пройденного» с прошлой недели. И назначил за него ответственным… Нет, не Герта — Риду Он. Я уже раскусил эту девочку: отличница-перфекционистка, то, что во времена, когда я учился в школе, называли «типичная староста класса». Причем напрочь отмороженная жестчайшим семейным воспитанием. Когда она начала надо мной ехидничать сразу же после моего появления в этом мире — мол, отец будет на тебя сердит — это было вовсе не злорадство. Она с искренним возмущением указывала на мою ошибку! Надо думать, если бы я тогда не взял в руки саблю и мы бы все погибли, Рида была бы возмущена меньше.

Так что я сказал Герту:

— Главным без меня все равно будешь ты, как моя правая рука. Но пускай за тренировками следит Рида, это ей в радость. А ты следи за ней, чтобы она ребят не слишком покрикивала. На это только мы с тобой имеем право.

— Понял, — сказал Герт с таким выражением лица, что будь он уроженцем моей страны, я бы подумал: «сейчас возьмет под козырек». Но тут фуражки не носят и воинское приветствие не выполняют.

Так что я оставил свою группу в смутной надежде, что они за неделю не все перезабудут, чему я успел их научить. И отправился «в поля на картошку», как я иронично обозвал про себя это новое приключение.

И правильно сделал, что подшучивал: больше позитива брать оказалось негде.

Сама поездка особых неудобств не доставляла. Да, повозку трясло на проселочной дороге, но, к счастью, у тела Лиса не было проблем с вестибулярным аппаратом — чему я особенно обрадовался, потому что отлично помню, как в прошлой жизни меня все детство мутило в автомобилях! Представляю, что со мной стало бы на этих дорогах. Вообще, как ни странно, я постепенно начинал понимать, что мне с этим мальчиком повезло. Лис не обещал вырасти двухметровым красавцем, но у него был отличный глазомер (лучше, чем тот, с которого я начинал!), инстинктивное ощущение траекторий бросаемых предметов, очень длинные пальцы пропорционально к ладони — удобно во многих аспектах. Плюс сила, ловкость, выносливость, несмотря на худобу… Мне трудно сравнивать: прежде в девять лет я еще не занимался боевыми искусствами, но крепко подозревал, что результаты были бы сильно хуже! К тому же Лис обладал идеальным музыкальным слухом и чувством ритма. Ничем подобным я прежде, опять же, похвастаться, не мог, а эти качества отлично помогали не только в декламации поэм на «законе божьем», но и в отработке боевых комплексов. Если бы не проблема с потреблением лактозы — к счастью, после молока меня не поносило, только живот некоторое время потом бурчал — можно было бы сказать, что я получил полный апгрейд по сравнению с прошлым телом.

Хотя многолетних усилий по тренировкам и самопочинке было жаль. Но мне уже один раз приходилось, получив серьезное ранение и едва не погибнув, создавать себя заново с полного нуля. В этот раз ситуация несравнимо лучше… Наверное.

Итак, хотя мое новое тело не доставляло мне хлопот, в целом обстановка не радовала. Я быстро понял, что вотчина Коннахов находится не в самом лучшем состоянии.

Нет, не в «плачевном» — до этого, пожалуй, было еще далеко. Но деревни, через которые мы проезжали, не могли похвастаться богатством или зажиточностью. Два-три приличных дома на каждую — а остальные все хижины, крытые соломой. В основном деревянные, редко какие с каменным или кирпичным первым этажом. Радовало, однако, наличие печного отопления: почти везде трубы. Хотя были и