Плюшевый: кулак - Сергей Александрович Плотников

дома, отапливаемые «по черному». Огороды при домах казались скудными и малоухоженными. В целом все это напомнило мне сцены из школьной литературы: помещик возвращается домой после долгой зимы и с грустью наблюдает за разрухой, оставленной холодами.

Что мне удалось составить по поводу местной экономической ситуации: Школа Дуба не была синонимична клану Коннахов, но они были очень тесно связаны. Школа представляла собой основу политического могущества клана, но основу его богатства составляли земли с податными крестьянами. Именно благодаря их налогам Школа вообще могла содержать своих бойцов.

Причем земель было очень много — широчайшие просторы! Хоть деревень на них стояло аж двенадцать штук, все равно чувствовалось, что людей тут не хватает. Хотя очень приличная податная база, понятно, почему на объезд этого всего потребовалась целая неделя. Можно было бы и две выделить. Правда, некоторые деревни были небольшими — на десять-пятнадцать дворов. Но в основном дворов в каждой насчитывалось тридцать-сорок. Чтобы получить численность деревни, смело умножайте это число минимум на пять: тут жили большими семьями. Нет, что я говорю, даже на десять: число жителей тут считали только по числу взрослых мужчин, женщины совершенно выпадали из статистики.

По мне так деревня в триста-четыреста человек численностью для местного экономического уклада и небогатого скарба — это много, что указывало на сравнительно мягкий климат (что подтверждали разговоры с местными жителями: снег зимой держался всего месяц-два, редко три) и богатую урожайность используемых культур. Та же ятерия требовала меньше труда, чем пшеница, а также была очень неприхотлива — не так зависела от количества осадков. Калорий она тоже содержала меньше, это я заметил по питательности наших завтраков, но ее урожаем спасались, если с пшеницей происходила какая-то беда. Кроме того, размоченной ятерией кормили скот.

Кстати, о технической оснащенности местных хозяйств. У них уже имелся лемеховый плуг, но это и все. Ни сеялок, ни молотилок, да и пахали частенько на коровах. В хозяйстве вообще использовали мало металла, одеты крестьяне были довольно скудно. Не в смысле, что показывали много голого тела (хотя на полях мужчины работали частенько в одних рубахах — чтобы не сжечь спину, но и не запариться), а в смысле, что одежда была беленая или плохо окрашенная. Ярких тканей, сложной вышивки, металлических или стеклянных украшений на женщинах я вообще почти не замечал. То есть замечал — но в основном на членах семьи деревенских старост, которые принимали и угощали нашу инспекционную делегацию.

В общем, весьма подозрительная картина. Да, поместье, где располагалась Школа, было очень богатым: изумительная чистота везде, опрятная одежда, хорошо вышколенные слуги — и я не имею в виду прислуживающих учеников, а полноценных слуг, которые тоже имелись. Однако настоящей роскоши я нигде не видел. Ни фарфоровых ваз, ни золотых статуэток, ни бархатных, шитых золотом, тканей, ни огромных картин на полстены, ни каких-нибудь сногсшибательных блюд за завтраком, обедом или ужином. Все — отличного качества, но на грани аскетизма. Понятно, что это отчасти сознательный подход и следование идеологии Школы Дуба. Но…

Учитывая наличие нескольких тысяч податных крестьян, которых, судя по их виду, обирают до нитки, куда тогда деваются деньги? Если я правильно помню, «исторические» помещики с таким количеством податного населения жили гораздо роскошнее! Правда, они не содержали Школ… Может быть, все деньги уходят на неочевидные статьи расходов, вроде подкупа конкурентов? Организацию каких-нибудь турниров? Или есть какие-то дорогостоящие статусные символы, которые кровь из носу нужно покупать, я просто их еще не приметил — как те корзины из светящихся прутьев? Я все еще слишком мало в этом мире, чтобы судить.

А может быть, Орис держит дорогих любовниц. Или спускает все на азартные игры. Или, наоборот, складывает в кубышку, и где-то в поместье есть подвалы, полные серебра и злата. Ни то, ни другое, ни третье на него не похоже, но все может быть.

Или все еще проще, и никто никого не обирает, просто несколько лет подряд были ужасные погодные условия, какие-нибудь ураганы-засухи? И поместье распродало все роскошные украшения, чтобы накормить людей?

Последнюю версию проверить было проще всего: я просто поговорил с учениками и старшим управляющим Тейном. Этот последний — один из пяти приближенных, которых я видел за столом Ориса. Именно он руководил нашей инспекционной поездкой. В основном он ехал верхом рядом с моим возком, иногда садился ко мне. Видно, помнил наказ Тильды отвечать на все мои вопросы и вообще учить меня тому, как управлять вотчиной.

Однако при ответах в глазах у него появлялась легкая искорка снисходительности. Да и сами ответы он очень уж упрощал для детского уровня. Конечно, я тоже старался его не разочаровывать, говорил максимально наивным тоном и вопросы формулировал максимально глупо.

Например, так:

— Ой, а почему вокруг так много бедно одетых людей? Мама мне не говорила, что в прошлом году был неурожай…

— Не было никакого неурожая, юный господин. Крестьяне просто ленивы. Они работают ровно столько, чтобы набить брюхо и отдать налог вашему отцу, а после весь день валяются на солнце летом или на лавке у печи зимой. Поэтому даже сделать приличную одежду не у всех получается. Нужен глаз да глаз, чтобы несли весь налог и выполняли всю барщину!

Так со слов Тейна я узнал, что кроме прямого налога есть еще и барщина. Возле каждой деревни кроме их собственных полей располагалось еще и господское поле, и крестьяне должны были его обработать и весь урожай отдать Коннахам. Проверять эти поля и было основной обязанностью Тейна: весной полагалось правильно прикинуть, сколько зерна с поля можно будет убрать осенью, и, соответственно, осенью проследить за тем, чтобы все это зерно поступило Коннахам. Для этого при объезде в каждой деревне Тейн составлял «Акт об общинных полях и господском поле», к которому прикладывали пальцы старейшины. Там указывалось, сколько мешков деревня должна была осенью поставить, как со своих полей, так и с господского (налог со своих полей они могли выплатить и деньгами, а с господского — только натурой). Старейшины имели право не согласиться с оценкой управляющего, тогда отправляли гонца моему отцу, чтобы он приехал и рассудил. Однако на практике, как я понял, гонцы ездили чрезвычайно редко.

Все встреченные нами деревенские старейшины к Тейну относились чрезвычайно хорошо, хотя и с изрядной долей подобострастия — ожидаемо от сословного общества. Встречали его, как дорогого гостя. Что касается его оценок, то тут я ничего не могу сказать. Я никогда не занимался масштабным выращиванием сельскохозяйственных культур, и уж подавно мне