Порочные идеалы - Элвин Гамильтон

на исходе, да? – Подслушанная мысль сорвалась с губ Лотти так быстро, что она не успела себя остановить. Она лишь знала, что нужно помешать ему затащить ее в лес.

У нее получилось.

От потрясения фальшиво-обольстительная маска мгновенно слетела с его лица, но хватку он не ослабил. Зря.

– Твой отец почти всю ее потратил на подозрительно выгодную сделку с Отто-Раубмессерами. Сделка оказалась с подвохом. Теперь вы остались ни с чем. Потому ты и изображаешь богатенького мальчишку перед девушками вроде меня, которых можно впечатлить парой дешевых побрякушек, а не перед теми, кто видит разницу. Они с тобой только ради денег, и ты обещаешь каждой из них жениться. Но на самом деле тебе самому придется жениться по расчету. – Лотти озвучивала его мысли, одну за другой, все его тайны, что он хранил столько месяцев. – Нора ни за что за тебя не выйдет, ты ей противен. Но если на испытаниях победит другая кузина, то у тебя, возможно, появится шанс…

Он отдернул руку, но Лотти успела уловить в его мыслях страх.

– Да кто ты такая? – прошипел он, больше не пытаясь ее очаровать.

Освободившись от его прикосновения, Лотти почувствовала прилив решимости.

– Меня прислали к Грейс Хольцфалль. – Пусть думает, что она здесь неслучайно. – Ты знаешь, где она? Или хочешь, чтобы я всем рассказала правду о тебе, пока ее ищу?

Она и без всякого чтения мыслей ощутила ледяную ярость Фредди. Он молча указал головой в сторону.

Лотти повернулась и увидела ее в водовороте нарядов.

Все остальное вдруг потеряло всякое значение. Лотти пошла к ней сквозь толпу, одетая как служанка, и никто не обращал на нее внимания. В детстве ей часто снились такие сны – как она бежит к смутной фигуре в отдалении, точно зная, что это ее мать. Она всегда просыпалась, не достигнув цели. Но сейчас это был не сон.

Она вот-вот встретит мать.

Ей будто снова было шесть, и все ее детские мечты вернулись с удвоенной силой. Грейс Хольцфалль повернулась к ней.

Она была великолепна. Лотти отметила это в первую очередь. Светлые волосы обрамляли изящное лицо. Отдельные прядки выбивались из короткой стрижки и лезли в полуприкрытые глаза. На полных губах осталось немного яркой помады, большая часть которой была размазана по полупустому фужеру у нее в руке. Длинное платье из перьев липло к ней, будто паутинка, собираясь элегантными складками и обнажая фарфоровую кожу.

Она напоминала всех женщин из журналов разом. Тех, чьи фотографии Эстель вырезала и клеила на зеркало, пытаясь им подражать.

Теперь Лотти поняла, почему Бенедикт узнал ее с первого взгляда. Почему другие рыцари ни на миг не усомнились, кто она такая.

В лице матери она увидела отражение своего собственного.

Грейс Хольцфалль тоже ее узнала.

Лотти тысячу раз представляла эту встречу, но теперь не могла вымолвить ни слова. Все, о чем она мечтала сказать матери, теперь казалось неважным.

– Милая! – жизнерадостно воскликнула Грейс, будто они были старыми друзьями, встретившимися после долгой разлуки. – Ты страшно опоздала, знаешь ли. Нам пришлось начать без тебя. – Она взмахнула рукой с фужером, указывая на собравшихся, словно бы они пришли только ради Лотти. Потом огляделась и чуть нахмурилась. – А куда подевался Бенедикт?

У Лотти душа ушла в пятки, когда она вспомнила расставание с Бенедиктом. Он вступил в неравный бой, чтобы дать ей шанс. Но ответить матери она не успела: солнце окончательно закатилось за горизонт и зазвонил колокол, созывая всех гостей.

– Время пришло. – Грейс ослепительно улыбнулась. – Ну что, ты готова стать звездой?

Сказка о лесорубе

Наследие

Минули годы. Вальштад рос, а лесоруб разбогател и состарился. Но сколько бы деревьев он ни срубил, он держал слово, данное хульдрекаллу, и оберегал его дерево.

С возрастом лесоруб все чаще наведывался к хульдрекаллу. Он выражал признательность бессмертному другу за его бесценный дар, а также делился сомнениями. В отличие от хульдрекалла, лесоруб был смертен. Скоро его земная жизнь должна была подойти к концу. Но без его волшебного топора никто не будет в безопасности.

Кто-то должен был унаследовать топор.

У лесоруба и его жены было трое детей, и все они обладали своими добродетелями. Старший сын отличался умом, дочь – милосердием, а младший сын – честностью. Но лесоруб не мог решить, кто их них троих достоин унаследовать топор и тяжелый груз ответственности.

И вот хульдрекалл вновь предложил ему свою помощь.

Он посоветовал лесорубу вернуть ему топор, полученный столько лет назад, а затем пойти домой и сказать детям, что забыл топор в лесу, и послать каждого на поиски.

Тот из них, кто вернется с топором, и окажется достойнейшим.

Глава 14

Нора

Время пришло.

Под угасающими лучами солнца Мерси Хольцфалль приблизилась к границе леса. Репортеры взяли камеры на изготовку.

Все остальное стало совершенно неважным.

Сердце Норы трепетало в груди, как птица, пытающаяся вырваться из клетки. Толпа одновременно расступалась перед ней и смыкалась вокруг. Модести подплыла к ней слева. Справа подошли Констанс и Клеменси, взявшись за руки. Союзницы в сражении против Норы.

У нее не было ни братьев, ни сестер. Это должно было ее защитить.

Мать хотела уберечь ее от испытаний. Единственной наследнице Верити Хольцфалль не пришлось бы в них участвовать. Не пришлось бы горевать о погибшем брате, как Верити горевала о Вэлоре. Не пришлось бы терпеть обиду выживших, как ту, что дядя Проспер и тетя Пейшенс затаили против ее матери.

Единственный ребенок по определению был наиболее добродетельным.

И наименее.

Еще неделю назад Норе и в голову не пришло бы усомниться в своей добродетельности.

Ладно, подумала она, когда они вчетвером вышли из толпы. Скоро все прояснится.

Они выстроились перед бабушкой, и весь сад притих. Мерси Хольцфалль смерила внучек долгим оценивающим взглядом и повернулась к деревьям. В руке она держала топор. Здесь, возле древнего леса, он смотрелся куда более естественно, чем этим утром за завтраком.

За минувшие столетия граница между людьми и бессмертными созданиями укрепилась.

Сначала благодаря Онору Хольцфаллю и его топору, затем – его потомкам. Все ради того, чтобы защитить людей от лесных тварей. Но смертные обретали все большую силу и со временем перестали бояться чудовищ, а начали их искать. Под защитой чар и нового оружия они отправлялись в лес, надеясь, как некогда Онор Хольцфалль, заполучить какой-нибудь ценный дар. Мужчины отламывали ветви бессмертных деревьев в качестве трофеев, а женщины соблазняли духов, чтобы произвести на свет полубессмертных детей, подобных тем, кто бродит по пустынным королевствам.

Наконец, чуть больше века назад лесные духи за одну ночь возвели собственную границу. Никто больше не мог зайти в лес. Теперь запрет работал в обе стороны. Бессмертные не могли охотиться на горожан, а люди – блуждать по лесу в поисках магии. Время от времени появлялись слухи об исчезнувших детях, которые нечаянно забрели в лес и не вернулись. Или о тех, кто пропал без вести, а десятки лет спустя, ничуть не постарев, объявился вновь, рассказывая небылицы об увиденном. Но это оставалось лишь слухами.

Насколько знала Нора, попасть в лес было невозможно.

В детстве внучки Мерси Хольцфалль иногда бегали наперегонки к границе леса, но неизменно в какой-то момент понимали, что бегут в противоположную сторону, обратно к особняку. Порой они просто шли к лесу, но тот оставался все так же недостижим, сколько бы они ни прошагали.

В лес могли ступить только достойные.

А Испытания Веритас позволяли доказать, что ты достоин.

Испытаний предстояло четыре – по одному на каждую претендентку. В каждом можно выиграть волшебное кольцо, дарованное хульдрекаллом. А через тринадцать дней, на восходе, те из них, кто получит кольца, смогут войти в лес и попытаться отыскать топор.

Воцарилось молчание, нарушаемое лишь щелканьем затворов камер. Затем тьма на границе леса шевельнулась. Поначалу движение было едва заметным, будто ветви покачнулись от ветра или от того, как толпа разом судорожно вдохнула. А потом из тьмы вышел хульдрекалл. Вот только Норе почудилось, что он и раньше стоял на краю леса.

Наблюдал за ними.

Обликом