Порочные идеалы - Элвин Гамильтон

Фотографы с энтузиазмом щелкали камерами. Некоторые журналисты уже спешили обратно, в офисы своих редакций. Предстояла гонка за то, какая из газет первой опубликует сенсацию на первой полосе. Экстренный выпуск! Экстренный выпуск! Еще одна участница Испытаний Веритас!

Не отдавая себе отчета в том, что делает, Нора начала пробираться сквозь толпу, направляясь к Оттолине. Ту уже обступили оставшиеся журналисты, выкрикивая вопросы. «Где тебя прятали столько лет? Ты знала, что ты Хольцфалль?» Тетя Грейс со смехом что-то ответила и рассеянно откинула с лица Оттолины ее не по моде длинные волосы. Так же, как делала много раз мать Норы.

Оттолина повернулась, отвечая на вопрос, заданный кем-то позади нее. И на миг ее взгляд встретился со взглядом Норы.

Казалось, шире распахнуть глаза уже невозможно. Но при виде Норы глаза Оттолины из блюдечек превратились в обеденные тарелки. Она вдруг совсем перестала походить на Грейс. Нора никогда не видела, чтобы Грейс так открыто проявляла эмоции. А затем журналист, чуть ранее выкрикнувший ее имя, наклонился и задал какой-то вопрос, заставив Оттолину отвести взгляд. Нора наблюдала, как эмоции одна за другой отражаются на ее лице. Сперва шок, затем злость, а потом… на глаза Оттолины навернулись слезы.

Новенькая Хольцфалль расплакалась. Она попыталась это скрыть, но безуспешно. Журналисты наперебой принялись, воркуя, утешать ее. Нора чуть не задохнулась от негодования. Случись ей разрыдаться на публике, ее ждало бы лишь всеобщее презрение.

– Неплохой у меня вкус, скажи? – Фредди Лётце, не дожидаясь разрешения, закинул руку Норе на плечи. Он явно захмелел. Впрочем, Нора и трезвым не желала его видеть. – Я-то думал, она просто деревенская простушка, легкая добыча. – Фредди ухмыльнулся. – Хорошо, что у нас с ней не зашло все слишком далеко, раз уж она оказалась будущей Наследницей.

– Будущая Наследница – все еще я. – Нора хотела ответить холодным и надменным тоном, но слова прозвучали уязвленно. Обычно она вполне могла терпеть Фредди Лётце, но сегодня выдался сложный день. И начался он с того, что она оставила этого самого Фредди Лётце в баре на рассвете.

Фредди пожал плечами, будто говорил: «Да-да, конечно, как скажешь». Снисходительно, чтобы вывести ее из себя. Поблизости раздался нечленораздельный яростный вопль, и они оба обернулись. Констанс шагала прочь, раздуваясь от ярости. В толпе хихикали, прикрываясь ладонями.

У Норы встали дыбом волосы на загривке, и она огляделась. Ее охватило то же самое чувство, что и утром, перед нападением гримов. Ощущение, что здесь что-то не так. Нужно только сосредоточиться…

– Давай по-честному. Наследницей точно станет она, – пробурчал Фредди, уткнувшись в фужер. – Она не только выглядит как вылитая Хольцфалль, в отличие от тебя. Она еще и похожа на типичную крестьянку с благородным сердцем, внезапно оказавшуюся принцессой. А ты… – Он махнул рукой.

Нора крепче сжала в пальцах фужер.

– Скоро мы узнаем, кто я.

– Ну хватит, Нора. – Фредди улыбнулся. – Ты одна из нас.

В Норе закипала ярость. Она снова посмотрела на Оттолину. Все вокруг с интересом разглядывали новую Хольцфалль, хорошенькую, словно куколка. Тео стоял у нее за плечом. Тетя Грейс широко улыбалась. А Нора тем временем не могла отделаться от самого мерзкого парня в верхних кругах города.

– Смирись, – не унимался Фредди. – Как бы ты ни старалась, тебе никогда не стать…

Ее терпение лопнуло. Одним движением она выплеснула шампанское прямо в лицо Фредди, заставив его замолчать. Сожаления она не испытывала. Шампанское все равно успело нагреться.

Тео тут же пересек сад и оказался между ней и Фредди.

– Что случилось? – Он явно был готов к драке. Но Фредди мог ответить ей разве что содержимым своего фужера. Да и на это, подумала Нора, ему едва ли хватит смелости. – Нора, с тобой все хорошо?

Но Тео опоздал. Нора была в ярости и сама подливала масло в огонь.

– Наконец-то явился. Дай мне часы, – приказала она Тео, указывая на его локанц в форме наручных часов. Устройство было сопряжено с ее бриллиантовыми серьгами, которые она надела, чтобы сделать Тео одолжение. Показать, что она не сбежит и ему не придется снова разыскивать ее по всему городу. Но теперь она была не в настроении делать одолжения.

– Нора…

– Либо называй меня Онорой, либо вообще со мной не говори. Одно из двух. Мне все равно, что ты выберешь. – Она не стала обращать внимания на промелькнувшую у него на лице обиду. – А теперь отдай мне часы. И не заставляй меня повторять в третий раз.

Тео сжал зубы, но он знал, что с Норой бесполезно спорить, когда она в таком настроении. Он снял часы и отдал ей. Нора обернула ремешок вокруг ладони и снова повернулась к Фредди в ожидании его неминуемых криков.

Но тот лишь отплевывался и пытался протереть от шампанского глаза.

– Нора? – растерянно пробормотал он, будто только что очнулся. Потом опустил взгляд на свой пиджак. – Это что, люстенбергерское особое? Почему я весь мокрый? Мне казалось, я не так уж и пьян.

И тут до Норы дошло. Но слишком поздно.

Сначала Юдора, донимавшая Модести.

Потом возмущение Клеменси.

Всплеск эмоций Констанс минуту назад.

Унизительные рыдания Оттолины.

Ну а что до самой Норы…

В саду снова раздался возглас, на этот раз – восторженный. Душа у Норы ушла в пятки, но она все же обернулась, хотя и страшилась того, что увидит.

Модести протягивала руку к парящим фонарям. На безымянном пальце у нее красовалось простое деревянное колечко. Нора уже поняла, что это значит, хоть вся ее сущность и противилась этому.

Кольцо было сделано из древесины терна, символизировавшего сдержанность. Ту самую добродетель, которая удерживает от желания облить кого-то шампанским.

Это было испытание.

Первое из Испытаний Веритас.

И Нора проиграла.

Глава 17

Тео

Рыцарям было положено в равной степени уважать всех Хольцфаллей, но теперь, когда Модести показала всем свое кольцо, Тео перенесся мыслями в детство. Он вспомнил девочку, которая обращалась с рыцарями как с собаками. Однажды, когда Аларик отказал ей в какой-то мелочи, Модести пришла к Мерси Хольцфалль вся в слезах, с царапинами на руках и пожаловалась, что тот ее толкнул. Аларика жестоко наказали бы за такой проступок, если бы не Нора. Она использовала свой врожденный дар и нашла отражение в окне, которое запечатлело, как Модести сама расцарапывает себе руки. Мерси встала на сторону Норы, и с тех пор Модести еще сильнее их возненавидела.

С возрастом она научилась скрывать свой характер. Но Тео до сих пор становилось не по себе при мысли, что она сможет отдавать им приказы, как Мерси.

Внимание всех, кто собрался в саду, оказалось приковано к Модести. Словно ветер сменил направление и оттеснил Тео от Норы. От уверенности в том, что она будет Наследницей.

Все, во что Тео верил всю жизнь, рассыпалось прахом. Он верил, что всегда будет сражаться бок о бок с братом. Что приказы им будет отдавать Нора. Что ни один рыцарь ни за что не причинит Хольцфаллям вреда.

«Ты не собираешься меня убивать?»

Он сам толком не знал, почему бросился на помощь Оттолине. Ее окружили репортеры, и что-то в бесконечной череде вспышек потянуло его к ней.

Тео всегда следовал клятве. Но сегодня он впервые почувствовал, как ее незримая сила сама подтолкнула его к действию. Даже теперь, обводя взглядом толпу, он невольно пытался отыскать Оттолину.

Вместо этого он заметил кое-что другое.

Одинокая фигура пробиралась через скопление гостей в сторону Модести. Фигура с рыжими волосами. Тео узнал ее. Та самая танцовщица, которую он встретил утром. На этот раз вместо блестящего костюма на ней была серая униформа прислуги. А потом Тео увидел, как что-то выскользнуло у нее из рукава в ладонь. Свет фонарей отразился на лезвии длинного ножа.

В этот миг слились воедино его инстинкты, долгие годы тренировок и могущественная тысячелетняя клятва, неразрывно связанная с его родом. Та самая клятва,