Порочные идеалы - Элвин Гамильтон

Тео наконец-то смирился с тем, что сегодня ему не удастся уснуть.

На тренировочной площадке за казармой не было ни души. Он занял свое привычное место на южном конце и начал выполнять знакомые с детства упражнения. Раз за разом, пока мышцы не заныли, а рубашка не пропиталась потом.

Но от призраков, с которыми он сражался, так просто было не отделаться.

Лизелотте Риддер недостаточно было только командовать рыцарями. В перерывах между службой Мерси Хольцфалль она также тренировала их. В те дни, когда тренировки проводила Лиз, всем молодым рыцарям до единого приходилось оставаться на площадке до тех пор, пока самый слабый из них не осваивал движения в совершенстве.

Аларик неизменно справлялся первым. А потом первым бывал наказан за жалобы на то, что ему приходится ждать остальных. Тео, стараясь быть хорошим рыцарем, всегда пытался угнаться за Алариком.

«Твой брат предупреждал, что ты будешь упрямиться».

Это еще не значило, что Аларик жив. Даже если девушка не соврала, возможно, она говорила с Алариком месяцы назад. Или годы. Как и бармен утром. «Твой брат был прав на твой счет».

Но оба они выразились так, будто виделись с ним совсем недавно.

В каждом поколении появлялись особо выдающиеся рыцари. Те, кому доверяли оберегать Наследника или Наследницу.

Когда погиб отец Аларика и Тео и они переселились в казарму, Аларик начал получать одно звание за другим. Остальные рыцари перешептывались, что это неспроста, ведь их отец был сыном младшей сестры Лизелотты Риддер. Да, все Риддеры были потомками Хартвина и Греты, но родство родству рознь. Для других Лиз была только командором, но для Тео и Аларика она была двоюродной бабушкой.

Впрочем, вскоре стало ясно, что своим успехом Аларик обязан собственным талантам, а не кровным узам. Меч словно был продолжением его руки. Аларик знал, откуда будет нанесен удар, даже раньше нападавшего. Неудивительно, что ему доверили защищать Верити, будущую главу семьи.

Лукас Шульд не имел ни малейшего шанса его одолеть.

«Твой брат предупреждал, что ты будешь упрямиться».

Тео резко развернулся, делая выпад, и заметил, что кто-то наблюдает за ним с края тренировочной площадки. Он безошибочно распознал силуэт Лиз.

Тео вытянулся по стойке смирно.

Они молча смотрели друг на друга через площадку. Сложив руки за спиной, Лиз наблюдала за ним с непроницаемым выражением лица, как и всегда на тренировках. Но они оба понимали: теперь что-то изменилось.

– Ты все еще опускаешь плечо при парировании, – наконец сказала Лиз.

– Да, командор.

– А сегодня ты не остановил клинок убийцы. – Риддеры учились защищать жизнь тех, кто стоял у них за спиной, а не свою собственную. Опуская плечо, он давал врагу шанс проскользнуть мимо. Он должен был подставить плечо под клинок. Отдать свою жизнь за Хольцфаллей, которых защищает. – Твой брат никогда такого не допускал.

Тео не рассчитывал на похвалу за спасение Модести. Но теперь ему казалось, что только благодаря этому его не наказали за то, что он бросился защищать Оттолину. Воспротивился приказу.

«Твой брат никогда бы меня не ослушался».

Здесь, в ночи, Тео разглядел скорбь, промелькнувшую у нее на лице, когда она упомянула Аларика. Для нее он был не просто очередным павшим рыцарем, он был ее любимцем. Куда более родным, чем Тео.

Тео отчетливо ощущал скомканную в кармане записку.

В этот миг он был готов рассказать Лиз все. Что Аларик, возможно, жив. Что он не погиб, защищая Верити. Лиз была его командором – долг обязывал Тео все ей рассказать. А ее, как командора, долг обязал бы найти Аларика и доставить к Мерси Хольцфалль.

Рыцарей приговаривали к смерти и за куда более мелкие проступки, чем гибель кого-то из Хольцфаллей.

– Это правда? – спросил вместо этого Тео. – Рыцарям действительно приказали убить Оттолину?

Тео думал, что хорошо успел изучить семью Хольцфаллей. Но никогда прежде он не видел, чтобы кто-то из них смотрел в лицо смерти, как Оттолина, стоя перед ним.

Никогда не видел, чтобы кто-то из них осмеливался спорить с Мерси Хольцфалль.

Никогда не видел, чтобы кто-то из них в чем-то нуждался и не боялся об этом заявить.

Никогда не видел, чтобы кто-то из них так открыто демонстрировал свои чувства.

– Я позаботилась о том, чтобы ты этого приказа не получил, – спокойно ответила Лиз.

В казарме за спиной Тео зазвонил колокол, и он рефлекторно выпрямился.

– Всем рыцарям приказано собраться в саду, – сказала Лиз, отворачиваясь. – Приведи себя в порядок.

На этот раз Тео подчинился.

Он быстро натянул чистую рубашку, слушая, как вокруг начинают собираться другие рыцари. По дороге в сад к нему подошла Хильдегарда Риддер, на ходу заплетая волосы в косу.

– Я видела, ты говорил с командором. Не знаешь, в чем дело? – поинтересовалась она, откинув косу за плечо.

– Лиз делилась такими вещами с Алариком, а не со мной. – Тео машинально закатал рукава, потом спохватился и снова их расправил. Они срезали угол через вход для слуг и прошли мимо кухни. В этот час здесь не было никого, кроме нескольких служанок, которые натирали столовое серебро в ожидании, не понадобится ли что-то Мерси Хольцфалль.

Там же расположился и Эдмунд Риддер, брат Хильды. Он прислонился к одной из кухонных стоек и закидывал в рот клубнику с недоеденного торта, одновременно заигрывая с одной из служанок.

Служанку, насколько помнил Тео, звали Эбигейл.

Завидев Тео и Хильду, Эдмунд торопливо вытянулся по стойке смирно. Эбигейл залилась румянцем и сосредоточила все свое внимание на вилке, которую мыла.

– Нас созывают? – Эдмунд стряхнул крошки с рук.

– Все-то ты замечаешь, – отозвалась через плечо Хильда, и Эдмунд последовал за ними. – Особенно хорошеньких служанок.

Аларик считался лучшим в их поколении, а вот Эдмунд, пожалуй, одним из худших. Несмотря на вполне рыцарское телосложение, он с самого детства был ленив и то и дело отлынивал от тренировок. По большей части ему доверяли лишь роль водителя при Проспере Хольцфалле. Эдмунд возил его из клубов в казино, из дома любовницы на ипподром, а сам дремал в машине, пока стареющий Хольцфалль предавался своим порокам. Невозможно было родиться Риддером и избежать рыцарской жизни. Некоторые матери пытались скрывать истинное отцовство своих детей, надеясь, что им не придется жить в казарме. Но правда так или иначе всегда всплывала на поверхность. Уз крови и клятвы было не избежать.

Даже Эдмунду и другим, кто не подходил для такой жизни.

После окончания вечеринки в саду на траве осталось лежать тело несостоявшейся убийцы. Теперь же их встретили одиннадцать других тел.

Семейная перепалка Хильды и Эдмунда немедленно затихла. У них на глазах двое слуг вынесли и положили рядом с остальными еще одно тело. Тео узнал его, и у него перехватило дыхание. Сэр Эммерих Риддер. Один из самых старых и почтенных рыцарей. Он служил Хольцфаллям со времен отца Мерси.

Сама Мерси Хольцфалль стояла рядом в сопровождении Лиз. Заметив прибывших, командор жестом подозвала их ближе. Тео разглядел, что все двенадцать покойных были рыцарями. Он узнал бы их даже без униформ. Эти лица сопровождали его всю жизнь – лица тех, кто учил его и учился вместе с ним.

– Это последний? – спросила Мерси Хольцфалль у слуг, окидывая взглядом лежащие на траве тела.

– Да, мэм. – Один из слуг поклонился ей. Он был бледен и напуган. Тео понимал, что все двенадцать тел перенесли сюда с какой-то целью, но не знал, с какой именно.

Смерть была неотъемлемой частью жизни рыцаря.

Отец Тео погиб за рулем машины, в которой сидел отец Норы. Сэра Ульриха убили, когда Хольцфалль ввязался в потасовку в баре. Аларик…

Бесчисленные рыцари умирали на протяжении бесчисленных поколений.

Но чтобы так много рыцарей погибло за одну ночь… Такого не случалось со времен великих сражений. Последнее из них было много веков назад, с королем Домаром II, который отправил целую армию, чтобы завладеть топором Хольцфаллей и захватить их землю. В то время семью возглавлял один из многочисленных Вэлоров. Сотни рыцарей отдали жизнь ради своей клятвы. Ради того,