Африканский рубеж - Михаил Дорин

из палатки недалеко от стоянки в нашу сторону направились несколько человек. Каждый одет «во что горазд» и больше они напоминали дачников на участке, чем техников вертолёта.

Один парень в кепке с каким-то гербом потянулся и опустился, чтобы завязать кроссовок. Другой в майке, шортах и тапках, лениво шёл следом, откусывая яблоко.

— Да. Интересное место, — ответил я, наблюдая, как один из советских военных вёл рядом с палатками… мартышку.

Причём на голове у мартышки была кепка с надписью «Речфлот».

— Знаешь, Сан Саныч, тут по вечерам бывает неимоверно скучно, — подключился к разговору Вадим.

Я отстегнул ремни и сняв шлем, повернулся к Давыдову.

— Зато днём весело, верно? — улыбнулся я, намекая на только произошедший инцидент во время вылета.

Вадик покачал головой и повернулся к центральному блистеру. Он сидел неподвижно, потирая ручку управления указательным пальцем и смотря на бетонные плиты аэродрома. На его виске блестела капля пота. Напускная бравада Давыдова слетела.

— Кузьмич, скажи техникам пускай мне документацию на вертолёт пока подготовят, — сказал я бортовому технику, намекая, чтобы он нас оставил.

— Да, командир.

Константин встал со своего места и вышел в грузовую кабину. В этот момент Вадик выдохнул и снял гарнитуру, начиная её быстро сворачивать.

Вадим несколько секунд сидел молча, а потом заговорил первым.

— Саныч, только давай без нравоучений, лады⁈ Ну, нормально же всё.

— Ты сам-то понял, что произошло? — перебил я Давыдова.

— Слушай, хотел тебе показать заход по афганской схеме. Какая-то ерунда произошла. Мне вообще нормально всё виделось. Всё контролировал… — продолжал упираться Давыдов.

— Ни хрена ты ничего не контролировал, Вадик, — прервал я его.

Давыдов замолчал и ждал продолжения моей речи.

— Это была классическая «валёжка». Скорость была большая. Тут ты начинаешь вводить вертолёт в пикирование и продолжаешь разгоняться. Начал появляться правый крен, но ты действовал неверно. Эффективность поперечного управления упала, а ты начал стремиться убрать появившийся крен отклонением ручки управления влево. Но это привело к ещё большему увеличению зоны срыва потока на несущем винте. Вертолёт увеличил крен, а ручка у тебя уже была на упоре.

— Я всё это знаю, Саныч.

— Это хорошо. Раз знаешь, то по мне так ты решил показать, какой ты ас. Я посмотрел.

— Я… не рассчитал. Но мне известно, что если входишь в «крутую» спираль, надо убрать крен, а затем уменьшить угол пикирования, — сказал Давыдов.

Теперь всё ясно. Товарищ Вадик — «самолётчик». На самолёте действия в подобной ситуации несколько отличаются.

Отсюда и небольшое непонимание процессов аэродинамики.

— На самолёте есть рули направления и высоты, а на Ми-8 подобной «роскоши» нет, — произнёс я и Давыдов слегка опешил.

— Эм… не понял?

— На каких самолётах летал? — спросил я.

— Не думал, что ты догадаешься. Я только в училище летал на Л-29 и Як-28. Потом как-то всё через одно место пошло. Здоровье подкачало, так что прошёл ВЛК только на вертолёты и транспортную авиацию. Вот теперь здесь. Но мне и так нормально, — вытащил Вадим из кармана пачку «Мальборо».

Он смотрел на меня несколько секунд, потом медленно выдохнул и отвёл взгляд.

— Ты не куришь, Сан Саныч? — спросил Давыдов.

— Нет. И тебе не советую.

— Ладно, Саныч. Всё я уяснил. Никакого лихачества.

— Будем считать, что ты понял. Пошли, а то душновато в кабине.

Я первым выбрался из вертолёта, спрыгнув на раскалённый бетон. В лицо ударил плотный, влажный воздух, пахнущий керосином, тропической зеленью и океаном.

Поздоровавшись со всеми техниками, я спросил где у них тут штаб.

Поиск пришлось пока отложить, поскольку ко мне быстрым шагом подошли несколько человек. Одеты кто во что, но раз все так ходят, то ничего страшного. Первым со мной начал общаться инженер, одетый в рубашку с коротким рукавом, панаму-афганку и камуфлированные штаны.

Это оказался мой заместитель по инженерно-авиационной службе. Хотя его официальная должность звучала как-то иначе, но круг обязанностей соответствует заму по ИАС.

— Хорошо. Через два часа поговорим предметно. Всю информацию по личному составу, имуществу и технике… — начал я ставить задачу, но тут же за спиной раздался громкий голос одного из техников.

Один из техников пытался что-то объяснить подошедшим к вертолёту местным работникам в синих комбинезонах.

— Ну что ещё⁈ Я тебя не понимаю, брат.

Темнокожий сьерра-леоновец показывал в сторону Боинга, который стоял на перроне у пассажирского терминала.

— Чего⁈ Да не полетим мы никуда. Нам и тут хорошо, — пытался что-то объяснить африканцу другой техник.

Тут подошёл Вадим и с большим трудом выяснил, что же нужно местным техникам. Оказывается, им нужна помощь наших парней.

— Мужики, у них этот «человековоз» не запускается, — показал на самолёт Давыдов.

В этот момент подошёл и я, прислушиваясь, как африканцы что-то объясняют техникам.

— Они просят помочь им что-то с ним сделать, — объяснил мне Вадим.

— Да. Надо нам хелп! — жестикулировал один из африканцев.

Я молча кивнул и повернулся к техникам.

— Что думаете, мужики? — спросил я.

— Командир, ну если скажешь, мы не против. Нам что вертолёт, что Боинг, — сказал мне Кузьмич, проведя рукой по усам.

— Давайте по-быстрому. Смотрите, чтобы они его вконец не доломали, — кивнул я на африканцев.

— Эт понятно, — кивнул мне один из техников, поправляя кепку и подтягивая штаны.

— Фомич, давай аварийный набор, — крикнул один из техников, слезая по стремянке с вертолёта.

Взяли мужики с собой ящик с инструментами, несколько канистр и… кувалду.

— Ноу! Ноу! — замахал руками африканец, показывая на большой молот.

— Да, не ноу, земляк. Всё сейчас сделаем, — подкурил сигарету бортач Кузьмич и потянул за собой сьерра-леонцев.

Осмотр нашей авиагруппы я решил провести сразу. Документацией, если такая здесь существует, займусь позже. В сопровождении замов, мы пошли вдоль стоянки. Вадим после разговора с африканцами направился в сторону видневшихся неподалёку модульных строений нашего жилого городка, но потом развернулся и подбежал ко мне, когда я осматривал второй Ми-8.

— Сан Саныч, а когда… ну, офицерское собрание? — спросил он, щёлкнув пальцами по шее.

— Вадик, как мне всех «ёжиков» нарисуешь, тогда и поговорим о застольной стороне вопроса. И всем скажи, что объявляется сухой закон до команды, — отправил я Давыдова к остальным лётчикам.

С ними ещё предстоит пообщаться.

Мы пошли вдоль лётного поля. Периметр аэродрома охранялся. Вышки с пулемётами, а вдоль ограждения из колючей проволоки лениво прохаживались патрули из местных правительственных солдат в разной форме и с потёртыми автоматами. Жара и влажность делали их движения вялыми, сонными.

— Охрана так себе, — прокомментировал зам по ИАС.

Моё внимание привлекли стоявшие на отшибе вертолёты, которые я заметил ещё с воздуха. Краска на них выцвела и местами облупилась, на остеклении кабин виднелись