Немезида ночного ангела - Брент Уикс

– Ты уверен, что она тебя не заметила? Может быть, она пыталась скормить тебе ложные сведения, – произносит Мелена.

Я бы далеко не сразу додумался задать такой вопрос, но эти дамочки думают не так, как я.

– Она точно не знала, что я там, – отвечаю я.

– Почему ты так в этом уверен? – спрашивает сестра Аяйя.

– Потому что мы были в ее спальне и она, э-э-э, кувыркалась кое с кем в кровати. С королем Рефа'имом. Если вам нужны подробности того, чем они занимались, то… я могу рассказать, но к делу это вряд ли имеет отношение.

Они переглядываются.

Сестра Проспайя говорит:

– Нет, этого вполне достаточно. Что она сказала?

– В тот момент я не понимал, о чем говорит Рефа'им, но сейчас понимаю: они всерьез думают, что корабль может развалиться, и он убедил императрицу сойти на берег. У Облачного мыса. Императрица рассуждала, что потеряет авторитет в глазах дворян, если покинет их, однако Рефа'им, похоже, все-таки уговорил ее это сделать.

Они снова смотрят друг на друга. По телодвижениям сестер, прячущихся за облаками, я понимаю, что они удивлены и растеряны.

– Это ничего не меняет, – говорит одна из замаскированных чародеек.

– Неправда, – возражает сестра Аяйя, – это меняет все! Сестра Проспайя, ты ведь и сама это видишь, не так ли?

Сестра Проспайя поднимает ладонь.

– Возможно, – отвечает она.

– Нам нужно это обсудить, – говорит сестра Аяйя, – но не в присутствии убийцы.

Мне хочется возразить, что убийство сестры Исмаены было скорее не убийством, а самозащитой, но они ведь не сказали, что я убил ее. Они просто назвали меня убийцей. С этим ведь не поспоришь.

Придирки только привлекут к этому вопросу излишнее внимание, поэтому я молчу.

– Кайлар, ты не будешь против?.. – говорит Мелена, указывая мне на дверь. Миротворец до мозга костей, она произносит это с сожалением, пытаясь утихомирить обе стороны.

– Конечно, – отвечаю я. – Вы так любезно меня приняли. Не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством. Но скажу кое-что о задании. Если вы, несмотря на все, что я сказал, все равно собираетесь его выполнить, то в составлении плана вам лучше опереться на меня. – Я смотрю на них и вижу, что настолько они уж точно мне не доверятся. – Ладно. Я уйду. И сделаю то, о чем вы меня попросите, быстро и без лишних вопросов. Но есть одно условие. Куда отправится ребенок, туда же отправлюсь и я. Не мешайте мне в этом. Я хочу вам помочь. Думаю, моя помощь вам…

«Быстрее, подскажи слово! Не могу же я сказать, что „моя помощь вам поможет“. Я и так уже несколько раз сказал слово „помощь“».

~– Пригодится.~

– …Пригодится, – заканчиваю я, как будто нарочно взяв паузу и подобрав наименее угрожающее слово. – Но если вы предадите меня, тогда не поздоровится всем. Как мудро заметила ваш командир, сестра Проспайя, нам необязательно быть врагами. Сомневаюсь, что кому-то из нас нужны сейчас лишние трудности. Поэтому для ясности я повторюсь. Клянусь всеми божествами морей и преисподней: что бы ни случилось, ребенок покинет этот корабль вместе со мной. По-другому не будет. Вам ясно?

Несколько секунд они осмысливают сказанное. Некоторые огорошены, другие ничуть не удивлены. Сестра Аяйя заметно разозлилась, когда я назвал Проспайю командиром, чему я очень рад.

– Сестра… Справедливость, – говорит сестра Проспайя, кивая женщине, которую явно зовут не так, – спросите у своих людей, собирается ли Рефа'им тоже сойти на берег у Облачного мыса. Сестра Милосердие, проверьте, не пакуют ли слуги императрицы ее вещи, чтобы она могла быстро покинуть корабль.

Две чародейки кивают, их грозовые облачка опускаются и поднимаются, но вслух они ничего не говорят. Наверное, не хотят, чтобы я услышал их голоса.

– Сестра Виридиана, отведи Кайлара в свою каюту и жди там наших указаний, – говорит сестра Аяйя.

Подходя к двери, я слышу, как Проспайя спрашивает:

– Сестра Аашви, вы, случаем, не можете быстро восстановить ту карту?

Сделав шаг за порог, где все еще стоит Жасмин Жаквет, я осознаю, что встреча прошла довольно хорошо. Сестры были так заняты своими дрязгами и спорами о том, как им поступить дальше, что почти не стали меня допрашивать. Но, с другой стороны, я до сих пор не знаю, в чем заключается их план, и не смогу узнать этого заранее. Кажется, у меня получилось навязаться к ним в помощники… и убить они меня вроде бы не пытаются.

Выходит, я справился? Да, буду считать, что справился.

Жаквет закрывает за нами дверь и снова встает ее сторожить. Похоже, он вполне доволен тем, что его не привлекли к обсуждению плана. Он кивает мне.

– Ума тебе не хватает, Кайлар, но яйца у тебя крепкие. Ты только будь там поосторожнее, чтобы тебе их не оторвали.

Глава 86

Последняя черта

– Я попросила, чтобы нам в каюту принесли еды. Пойдешь со мной, Кайлар? Здесь нам все равно нельзя ничего сделать, – говорит Ви.

– Поверить не могу; они даже не хотят, чтобы я помог им в…

– Кайлар. Молчи. Здесь нельзя даже ни о чем говорить. – Ви выразительно смотрит на голую, отделанную деревянными панелями стену, как будто за ней могут прятаться шпионы. Я вздыхаю. Чувствую, как на меня наваливается усталость. Если в ближайшее время не высплюсь, то начну допускать ошибки – но, с другой стороны, я мог настолько утомиться, что проснусь совершенно разбитым, если все-таки лягу. Упоминание еды и вовсе застигло меня врасплох. Что-то я давно не обращал внимания на свои нужды.

– Мы обязательно поговорим, – обещает Ви. – Ну брось, ты сейчас столько пережил. Дай мне о тебе позаботиться.

Мне становится смешно. Она хочет заботиться обо мне?

После того, как мы расстались? Я с сомнением смотрю на нее.

Ви с робкой улыбкой протягивает руку, как будто подзывая пугливого дикого зверька.

– Идем.

Я сжимаю ее ладонь в своей, даю повести себя и радуюсь, что она идет на шаг впереди и не видит, как простое прикосновение разрывает меня и выворачивает наружу все мои чувства.

А затем я вспоминаю, когда в последний раз держал Ви за руку.

На похоронах Элены.

Элена. «Клянусь богами, Элена, я люблю тебя, но хотел бы забыть. Я бы хотел не чувствовать себя предателем всякий раз, когда твои черты штрих за штрихом стираются из моей памяти или когда я не вспоминаю о тебе хоть час. Я бы хотел не думать, будто забвение значит, что ты всегда была мне безразлична».

Наверное,