Небесный воин. Книга 1. Жезл жизни - Михаил Алексеевич Ланцов

— Город Тумтум захвачен! Уничтожено четыре сотни местных, в том числе пять имперских наёмников. В плен взяты пятьдесят три человека, сорок юношей и тринадцать девочек.

— Наши потери? — прошелестел голос патриарха.

— Потери… — Замялся Корв, опустив голову. — Погибли сорок воинов, ещё тридцать семь ранены.

Тень скользнула по лицу патриарха.

— Сорок? — он произнёс это слово так, будто оно было горьким на вкус. — И тридцать семь раненых? Вы повели за собой полторы сотни воинов!!! А вернули только половину! Должны были привести не менее двух-трех сотен пленников! Что произошло?

Гарук, стоявший чуть позади, резко поднял голову:

— Там были имперцы!

— Много? — словно выплюнул патриарх.

— Пять человек, но… — понурился Гарук.

— Но они дали вам достойный отпор, не так ли? — патриарх медленно подошел к Корву и положил ему руку на раненое плечо. — Кто они такие и что им было нужно в той дыре?

— Наёмники, — Корв поморщился от боли в ране. — Их предводитель — Тукеро по прозвищу Потрошитель, говорил, что они зовутся «Костоломами Берга». Предводителя взяли живым — Яр сумел одолеть его в поединке.

Патриарх замер, его глаза сузились.

— Тукеро… — он произнёс это имя так, будто узнал его. — Интересно. Очень интересно.

В покоях повисло молчание. Ярослав, стоявший в тени, почувствовал, как по спине пробежал холодок.

— Где он сейчас? — спросил патриарх.

— В подземелье. В цепях.

— Хорошо. — Патриарх отошел к окну, его пальцы снова начали выбивать дробь. — Допросите его и доложите отдельно. А сейчас — расскажи всё произошедшее в рейде в подробностях! Каждую деталь, каждую мелочь!

Корв кивнул и начал длинный рассказ, закончив только через час. Когда патриарх милостиво отпустил их, Гарук сразу ушел в казарму, привычно ворча что-то под нос. А Ярослав предложил Корву:

— Давай я посещу нашего гостя и сам его расспрошу!

— Лучше отправим его к палачу! — устало отмахнулся жрец, думая о чем-то своем. — Впрочем… Он, похоже, признал в тебе Сихара, на этом стоит сыграть. Да и общеимперский язык ты знаешь. Ладно, попробуй!

Темница Храма Карса пахла сыростью, блевотиной и страхом. Ярослав спустился по узкой каменной лестнице, держа в руках глиняный кувшин с финиковым вином и солидный кусок жареного мяса. В дальнем каменном мешке, прикованный к стене массивной цепью, сидел Тукеро-Потрошитель. Без своих доспехов он уже не выглядел таким коренастым — мужик, как мужик, просто плотного телосложения. Его рана подмышкой была перевязана грубой тканью, на бороде чернела намертво засохшая кровь.

Наёмник поднял голову, щурясь от света магического шара.

— Сихар? Какой неожиданный, но приятный визит! А я думал, что ты сдох! Ведь я хорошо приложил тебя в бочину! И не видел тебя все время пути до вашего сраного храма!

— Слухи о моей смерти оказались сильно преувеличенными! — усмехнулся Ярослав. — Ты мне мышцы разорвал и два ребра сломал. Но я снова, как новенький! Мое тело быстро заживает.

— Так значит это правда, что у Сихаров повышенная регенерация! — сказал Тукеро и присвистнул. — Очень полезное для воинов свойство. Так как ты оказался на службе у поклонников Карса? Вы же давние враги!

— А я как бы… не совсем Сихар! — немного помедлив, признался Ярослав.

— Да ты что!!! — оторопел Тукеро. — Неужели у них получилось?!! Ты одержимый?

— Если тебе будет проще так понять, то да — я одержимый! — Усмехнулся Ярослав. — На самом деле процесс намного сложнее!

— На хер подробности! — замотал головой Тукеро. — Главное, что у фанатиков Карса снова получилось призвать чужую душу! Как тысячу лет назад!

— Откуда ты это знаешь? — спросил Ярослав.

— В Империи многие помнят тот давний поход войска одержимых. Победить его тогда сумели только путем огромных потерь! — Тукеро неожиданно рассмеялся, но смех его был горьким. — Вот уж не думал, что буду принимать участие в событиях исторической важности! И много вас таких… одержимых на службе Храма Карса?

— Пока я один!

— А вот это уже хорошая новость! — Тукеро ухмыльнулся. — Ты, собственно, чего приперся? На мою симпатичную мордашку посмотреть? Так я не по этому делу, я девочек предпочитаю!

Ярослав от души рассмеялся — ему все больше и больше нравился этот мужик, балагурящий даже в застенке смертельно опасных фанатиков.

— Пожрать тебе принес! — выкладывая перед узником угощение, сказал Краснов. — Жрецы сказали, что голодом тебя не морят, но мясо и вино всяко лучше воды и черствого хлеба.

Тукеро, не сказав больше не слова, начал торопливо хлебать из кувшина и жевать мясо, откусывая большие куски. И только прикончив всю «дачку» откинулся на стенку, вытер рот тыльной стороной ладони и медленно, сыто отдуваясь, произнес:

— Благодарствую, добрый господин! Не ожидал такого милосердия! Ты, видимо, в прошлой жизни неплохим человеком был. К примеру, настоящий Сихар в аналогичных обстоятельствах гуманности бы не проявил. А вот, кстати, а кем ты был? Я слышал, что фанатики только отъявленных головорезов призывают.

— Я был летчиком, пилотом штурмовика. По вашему — небесным воином! — честно ответил Ярослав.

— Ничего не понял, ну и хер с тобой! — рассмеялся Тукеро. — Но уделал ты меня в честном бою отменно! Давненько мне так не прилетало!

— Да и ты оказался отличным фехтовальщиком! — шутливо поклонился Ярослав.

Тукеро довольно причмокнул и вдруг резко изменился в лице. Его глаза, только что смеющиеся, стали холодными, как лезвие ножа.

— Знаешь, Сихар… или кто ты там сейчас… — он наклонился вперед, насколько позволяли цепи. — Моя пятёрка была не просто так в том дерьмовом городишке. Мы не торговали и не пили с местными.

Ярослав почувствовал, как напряглись мышцы спины.

— А что вы там делали?

— Разведка! — Тукеро оскалился. — Империя внимательно следит за этим проклятым Храмом. Тысячу лет назад вы уже пытались захапать себе кусок побольше, но подавились, и вас загнали в эти сраные пески. С тех пор Империя только усилилась и, не напрягаясь, может повторить свою экзекуцию!

Он замолчал, наслаждаясь моментом.

— Что, снова будете выжигать целые города из-за пары сторонников Карса, вешать мужчин, резать женщин и детей? — Ярослав невольно понизил голос.

— Ты что такое несешь? — Тукеро аж привстал. — Не