Симпати Тауэр Токио - Риэ Кудан

У меня есть цель, есть воля. Вот почему я могу выйти на сушу. Мой взгляд охватывает очертания суши, мои руки ощущают ее текстуру, и я ощущаю, что реальность ждала, пока я ее восприму. Самовнушение ли это или мания величия – неважно. Выбравшись из вод на сушу, я ощущаю, что люди, живущие по ее правилам и законам физики, благословляют меня. И в то же время я знаю, что я – слабое существо, которое появилось на свет по случайности, без цели и без воли, без какой-либо необходимости. Я знаю свою слабость. На самом деле мне не нужно ничего делать. Даже если я ничего не делаю, никто не будет вправе на меня сердиться. Я не машина, созданная ради блага человечества. Я не обязана старательно продвигаться вперед, запоминать слова, зарабатывать деньги. Мое личное дело – стану ли я счастливой или нет.

Но именно потому, что у меня нет никаких обязательств, я жажду откликнуться на ожидания нового мира, который ждет меня и благословляет мое пробуждение. Я до безумия хочу направить все случайно обретенные силы на благо тех, кто живет в этом мире. Почему? Просто так. И ведь уравнения я решала тоже просто так. В детстве взрослые часто удивлялись, почему я могу решать такие сложные задачи. Но на вопрос «почему» я могла ответить только «просто так». Просто понимаю, просто вижу. К счастью или к несчастью, я такой родилась. Нет, здесь нет речи ни о счастье, ни о несчастье. Просто Сара Макина. Даже тут, когда кажется, что есть все что нужно и все что угодно, все равно чего-то не хватает. И Сара Макина это знает. Чтобы найти это «что-то», она готова работать на суше две трети суток. Таковы сон и пробуждение Сары Макины. Сон и пробуждение, которые никто, кроме Сары Макины, не может исправить.

Как я и пообещала, утром я собрала нужную информацию, а к полудню спустилась в лобби отеля. Подумать только, я не разговаривала с людьми лично больше полугода. Последний раз – когда я странствовала без определенной цели по Тохоку и зашла подстричься в парикмахерскую или к цирюльнику на станции в каком-то незнакомом провинциальном городке, точнее, в заведение, которое, похоже, закроют сразу же после смерти владельца. Там я разговаривала с пожилой женщиной, которая дрожащей рукой держала ножницы и целых полчаса потратила на простую стрижку. Она сказала, что среди ее правнуков, которые учатся в начальной школе, стало модным выражение «отправиться в Додзё-то». Она, наверное, даже и не подозревала, что стрижет женщину, которая спроектировала ту самую башню, и просто завела разговор. Я кивала ей в зеркале, стараясь сохранять спокойствие. «Вчера вот правнук тоже сказал, мол, бабуся, отправишься ты в эту башню». – «А правда? Это в хорошем смысле или в плохом?» – «Да кто понимает этих современных детей». – «Понятно… А вообще, вы знаете что-то про эту башню? Говорят, там можно жить бесплатно и есть бассейн». – «О нет, проживи я хоть неделю в такой домине, у меня беды с головой начнутся». – «Да? Беды с головой?» – «С катушек слечу». – «С катушек?» – «Да, с катушек». – «С катушек». – «С катушек».

Я на всякий случай надела солнцезащитные очки, но в зале не было ни одного посетителя, и только сотрудник на ресепшене молча поприветствовал меня кивком. Я не знала, кто такой Макс Кляйн, и не читала ни одной его статьи. Такуто сказал, что это американский журналист, которого на родине считают расистом. Я приняла его приглашение из вежливости: «Иногда надо пообщаться с живым человеком, а не то с головой все будет не в порядке», – но, если честно, меня это совсем не радовало. Сидя на диванчике, я даже думала, что будет неплохо, если он вообще забудет о встрече.

– Ms. Machina?

Я обернулась на голос. В лобби отеля входил белый мужчина, который занимал довольно много места – проще говоря, он был тучным. И он поднял руку в приветствии.

– It’s so insanely hot. I can’t believe they actually held the Olympics in this city.

– Oh, I’m so sorry. Well, it’s not my fault [4], – сказала я, поднимаясь. Почему, когда кто-то жалуется на изнуряющую жару в Токио, извиняться приходится мне? На улице шел сильный дождь, и по идее, это было куда лучше, чем палящее солнце, но все равно было жарко.

От Макса пахло смесью куминa-корицы-пота-дождя-парфюма с ягодными нотками – может, он поел карри, а может, это был его естественный запах. Во всяком случае, такой парфюм я бы точно никогда не выбрала. Запах служил доказательством того, что здесь есть другой человек.

– Интервью будет на английском, переводчик не нужен?

– Нет, я десять лет работала в нью-йоркском бюро, справлюсь. Зови меня Сарой. – Я опустила солнцезащитные очки, посмотрела в его голубые глаза, а затем снова надела их. – Кстати, забыла сказать. Интервью пройдет в номере, где я остановилась. Хорошо? В других местах говорить не буду.

– Конечно. В любом случае для меня честь – встретиться с тобой, Сара.

Я пожала его протянутую руку. Его ладонь была как минимум на пять градусов теплее моей – а я только что вышла из прохладного помещения с кондиционером. На коже остался пот Макса.

– Сегодня утром я снова смотрел на «Токё-то додзё-то». Просто потрясающе. Никогда не видел такой красивой архитектуры.

– Все так говорят. Слишком красивое здание, – утомленно ответила я. Я правда устала от этих слов. – Но, кстати, ты отлично произносишь «Токё-то додзё-то». Почти без акцента.

– Спасибо. Прямо как заклинание из «Гарри Поттера». Хочется повторять его вслух снова и снова. Ты его популяризовала?

– Да, это я. А придумал его Такуто. Главное достижение той башни.

Мы поднялись на лифте на двенадцатый этаж, зашли в номер, и я первым делом направилась помыть руки.

– Не мог бы ты тоже помыть руки? – попросила я.

Он тут же согласился и пошел в ванную, настойчиво нажимая на кнопку дозатора мыла.

– От меня пахнет? Когда я встречался с японками, мне говорили, что от меня сильно пахнет.

– Ну, возможно. Но в пределах допустимого. Сейчас просто вымой руки.

– Японцев сильно бесят чужие запахи? Честно говоря, и Наоми, и Кёко бросили меня именно из-за этого. Извини, если доставляю тебе дискомфорт.

– Нет, ты ни в чем не виноват. Это все влажность в Токио.

Усилие, с которым он мыл руки, произвело на меня хорошее впечатление. Я предложила ему пиво из мини-бара. Наполнив стаканы, мы чокнулись, и он поставил на столик диктофон, а рядом с ним