Родная партия - Глеб Ковзик

Что. Это. Было! У Вани других интересов нет, кроме как подкатывать к чужой жене? Он не глэк, не фрик и не задрот, обычный интроверт. У него дефолтная внешность, отправь такого в барбершоп моего времени, так с обновленным луком от моих современников не отличишь. Потенциальный айтишник. “Если оффер меньше пяти кэсов евро и без пакета релокации, то разговор окончен”

Из всех женщин выбрать именно Лиру. Нормальное объяснение — давние отношения и непроработанный любовный интерес Ивана к недоступному.

И кто я в таком статусе? Дав согласие, стал ли я куколдом?

Является ли предложение Вани личным оскорблением? Брак сделан по расчету, причём ему это известно, судя по сделанному намеку. Кроме меня и Лиры, кто бы ещё мог рассказать? Конечно, Ваня может быть гениальным, всё-таки в стабильном восемьдесят пятом предсказал плохую концовку.

Я не испытываю ревности, что вполне справедливо. У меня нет любви к Лире. Может, дружба с бенефитом, такое бы устроило. Однако у Лиры свой план на жизнь. Но совесть всё равно гложет. Правильно ли так поступать? Почему-то бомбит от такой выходки приятеля. Каюсь, решение принято поспешно. Если бы имелась кнопка отмены, яростно нажал бы трижды.

Никаких инструкций, как выйти на связь с куратором, обеспечивающим транзит в ЦК КПСС, Ваня не предоставил. Я опять доверился исключительно его слову. Не слишком ли на него положился? В первый раз доверие было основано на твердой рекомендации Курочки — ходячий мидер с похотью как у троих до сегодняшнего дня был мощнейшей опорой. Во второй раз потребовалась компенсация за потерянную путевку на высший этаж. По моим расчетам, именно сейчас лучшее время запрыгнуть на ступеньку. Потом, когда посыпется советская система и начнется тотальный дамаг по экономике, времени на изменения не останется.

В одном Курочка точно прав: началось движение кадров. Скоро станет весело.

Открою маленькую тайну. Есть два выигрышных сценария для будущей карьеры. Лигачев и Яковлев. Помнится, они курировали идеологию, а кто ведал ею в партии, тот почти или полностью человек номер два. Оба на старте прогрессивны и не должны сожрать за крамолу. Но действовать с ними нужно в 1985 году, потому что дальше они эволюционируют в абсолютно разных направлениях. Яковлев либерализируется, Лигачев законсервируется и продолжит гнуть коммунистическую линию. Получается, что с Егором Кузьмичем я смогу оперативно работать где-то до 1987 или 1988 года, но дальше это станет просто опасным делом: его снесут из власти, логично предположить, что и приближенных тоже; да и мои взгляды станут вызывать неприязнь на фоне травмы с Горбачевым и Перестройкой.

С Яковлевым можно работать до 1991 года. Наверно. Он продержался до самого конца? Что сохранилось в голове с душных лекций и ЕГЭ, то и вынужден применять. Вот почему у меня нет айпада с доступом к Wi-Fi? Сколько бы сил сэкономило. Сознание переместили, а вещи нет. Хоть бы рюкзак прислали в качестве награды. Ну хотябы айкос, сволочи!

Ну, скажи же, что идея шикарная? Да-да, знаю, не стесняйся хвалить! Политбюро, жди меня! Я уже скоро приду.

Есть одна тема, за что браться боюсь. Глобальная, тяжелейшая, бросающая в отчаяние от масштабов. А как спасать СССР? Почти полгода тут, и ничего, кроме недостатков советской системы, не нашел. Дефицит народу, а номенклатуре всё с загадочным ярлычком “спец”. Удобно. Только в чем же тут проявляется леваческий характер Союза?

Сотни умнейших и не очень людей пытались сохранить СССР. Я обычный парень, не закончивший универ, “почти бакалавр”. Реформы продумывали советские академики и ученые, чиновники с многолетним опытом. Они могли ошибаться, у них могли иметься неправильные, устаревшие убеждения и знания, но преимущество всё равно за ними. У замшелого коммунистического функционера реальный опыт управления страной.

Но за нахождением недостатков нет никакого собственного замысла. Жестко дисфункционалит креативное мышление из-за каркаса знания о горбачевской политике. Ты знаешь, как это было сделано, неважно, хорошо или плохо; знание или опыт слепит разум, мешает придумать новое, совершенно отличающееся от известного. Придется искать в своем прошлом и штурмовать литературу.

Оставлю на этой странице две стратегии, чтобы совсем не заруиниться от бессилия. Коммунистическая и либеральная. То есть, либо продолжать линию в духе Андропова и молиться в надежде на скорое избавление от всех проблем, либо сделать так же, как пытался Горбачев. Допускаю, что из второй стратегии вполне можно выдвинуть ещё одну с небольшой поправкой: зафорсить программу горбачевских реформ, просто бежать напролом, игнорируя сопротивление.

Заканчивая запись, хочу пожелать себе удачи. Время — полночь, а сквозь форточку шумит июльский теплый дождь. Ты для меня энергетический коучер, психолог и просто комфортик: немножко шизы, немножко чуда, много капель веры в эффективность дневниковой практики. Ты честный друг, который слушает и никому не рассказывает; с тобой мне легче переживать события. Ну вот, Алла словно подыгрывает:

На душе, как в чистом небе

После ливня чистота

Лира, единственный человек с пониманием моего положения и потенциальный соулмейт, со дня на день уедет в ГДР. Киса бежит из Совка, сказала она мне сразу после свадьбы, которую и вспоминать не хочется. Её хейт понимаю, но не поддерживаю — решать надо, а не листать глянец на Фридрих-штрассе. Остаешься только ты. Что до Курочки, то его предстоит чекнуть на правдивость и доверие. Чую, жмет он плечами передо мной неискренне.

P.S.: Романова выкинули из Политбюро. Я всё ещё не влияю на исторический процесс.

Глава 10. Не завидуй

Когда я вошел в кабинет, Татьяна тонкой лейкой поливала горшки с растениями.

– Доброе утро, Андрей Иванович.

– Здравствуйте. Отныне Андрей Григорьевич.

Секретарша сделала удивленный вид.

– По паспорту отныне Андрей Григорьевич Озёров, – повторил я, постучав по карману куртки. – Могу показать, если хотите.

– Смущаете. Не стоит.

– Что у нас сегодня по задачам?

Лейку аккуратно поставили на подоконник. Татьяна спустилась со стульчика, сдержанной походкой направилась в приемную; принеся с собой кипу бумаг, она принялась за стандартное перечисление необходимого, не очень необходимого и желательного в рутинной занятости