Мгновение ока - Йоав Блум

Все-таки нас связывало прошлое. Он мне очень нравился. Эдакий инфантильный гений, гений-идиот, руководствующийся самыми добрыми намерениями. Я бы не смогла причинить ему вред, если вы на это намекаете.

– Где вы были четвертого сентября вечером? – поинтересовалась Авигаль.

– Издеваетесь?

Авигаль молчала, ожидая ответа. И Элиана вздохнула:

– Я была здесь, дома, с Алексом. Он спал, а я смотрела телевизор, смертельно уставшая. Как и каждый вечер. Едва смогла подняться с дивана и добрести до спальни. Даже если бы и хотела кого-нибудь устранить, да хоть Усаму бен Ладена, и то не смогла бы. Не говоря уже о том, чтобы найти няню, которая останется с Алексом, пока я поеду к Йони. У меня нет алиби, если вы об этом, но я была здесь, смотрела повтор «Друзей».

– Как долго вы встречались? – спросил Банкер.

– Я же говорила, около года.

– Когда это было?

– Думаете, я записываю такие вещи? – Элиана начала раздражаться. – В конце девяносто восьмого – начале девяносто девятого года, примерно тогда.

Банкер вытащил стопку листов и заглянул в них.

– Я вижу, он открывал портал во второе февраля тысяча девятьсот девяносто девятого года. Этот день может быть датой вашего расставания?

– Нет, – покачала головой Элиана. – В феврале мы еще встречались. Расстались позже.

– Что-то особенное произошло в этот день?

– Насколько я помню, нет.

Банкер сложил бумаги и сунул их обратно в карман. Авигаль посмотрела на него, и он, похоже, понял, что напарница озадачена. Они еще не просматривали записи перемещений во времени; они еще узна́ют, куда открылся портал и почему. Не было необходимости об этом спрашивать.

Он огляделся. На столе лежало несколько счетов за электричество и воду, изрисованных каракулями с обратной стороны. Потом на глаза ему попался обломок сухой твердой макаронины под столом.

– Как Бренд отнесся к вашим новым отношениям?

– О чем вы?

– Они с Эди дружили, вы были в одной компании. Почти год вы встречались с Брендом, а потом вашим бойфрендом стал Эди. Вы собирались пожениться, у вас ребенок, дом. Бренд не ревновал?

Элиана снова взялась за вязанье.

– Думаю, он понял, что упустил свой шанс, – сказала она. – Поймите, отношения между Эди и Йони всегда были очень сложными. Когда мы только познакомились, Эди был музыкантом. Но несчастный случай, из-за которого он повредил руку, закрыл для него, как ему казалось, этот путь, и он стал историком. Йони посвятил свою жизнь физике, но я подозреваю, что, работая над машиной времени, он мечтал, среди прочего, создать то, чем Эди мог бы воспользоваться. Жест доброй воли, призванный доказать Эди раз и навсегда, что они добрые друзья, а не соперники, что между ними все хорошо. Сейчас Эди уже нет. И Йони тоже.

– Когда Эди… не стало, – проговорила Авигаль неуверенно, – у вас не было мысли вернуться к Йони?

– Нет, с чего вдруг?! – Элиана подняла на нее глаза, едва ли не потрясенная. – Я же вам сказала, из-за него все и произошло. И вообще, мы давно все это проехали, я и он. Мы были детьми, когда встречались, ну серьезно. И я вам еще кое-что скажу. – Она снова отложила вязанье, наклонилась к Авигаль и тихо произнесла, для убедительности подняв палец: – Йони, может, и был гением, разбирался в квантовой физике и во многом другом, но душой оставался ребенком. И это, наверное, стоит иметь в виду, когда встречаешься с подобным человеком, восторженным, спонтанным, не склонным обдумывать и взвешивать свои поступки, даже грандиозные. На самом деле жить с таким невозможно. От него не стоит ждать стабильности, он не сможет построить тебе дом. Эди, со всеми его недостатками, по крайней мере был взрослым человеком, надежной опорой, внушавшей уверенность, что, проснувшись завтра утром, ты не обнаружишь мир перевернутым с ног на голову. Я не просто так предпочла Эди. И еще: после того как его не стало, а попросту говоря, после того как он канул в вечность, вслед за фараонами, древними римлянами и мамонтами, мне даже в голову не пришло пустить в нашу с Алексом жизнь еще одного безответственного ребенка, даже если он звался профессором Йонатаном Брендом! – Она вздохнула, а потом, не опуская назидательно воздетого пальца, набросилась на Банкера: – Что это вы там разглядываете?

– Ничего, я просто…

– Да, у меня дома бардак! – выкрикнула Элиана. – Сколько пятилетних детей вы растили в одиночестве? Так выглядит дом, в котором они живут, ясно? С каракулями на стенах и омлетом на потолке. – (Авигаль и Банкер как по команде задрали головы.) – Ну, до этого еще не дошло. Это я просто для усиления речи сказала. Но так выглядит дом, где они живут. Не нравится? Можете встать и прибраться!

– Я на самом деле с удовольствием помогу убрать, – спокойно отозвался Банкер. – С чего начнем?

Элиана ошарашенно уставилась на него:

– Простите?

– Что? – эхом вторила Авигаль.

– У нас больше нет вопросов, – пожал плечами Банкер. – Мы можем позволить себе немного задержаться. И мне кажется, несколько облегчим вашу жизнь, если поможем чуть-чуть прибраться. Хотя бы по верхам.

– Издеваетесь?

– Совсем нет. Просто дружеское предложение.

– Вам нужен предлог, чтобы рыскать по дому? Хотя вы не полицейский и у вас нет ордера на обыск.

Банкер помолчал секунду-другую.

– Если хотите, я даже могу проверить, нет ли у вас засоров. Не хочу хвастаться, но мне доводилось иметь дело с сантехникой.

Авигаль от смущения закрыла лицо рукой.

– Ладно, – внезапно развеселилась Элиана и поднялась с кресла. – Что ж, давайте немного приберемся. Мне скрывать нечего, можете рыскать. Только в комнату Алекса не заходить! И в ящиках не рыться!

– Супер, – сказал Банкер. – Начнем?

И, словно азартный игрок, который сравнивает свою ставку со ставкой соперника, Элиана приняла вызов:

– Начнем.

* * *

Моя посуду на кухне, она воображала, как эта парочка обшаривает комнаты, осматривает полки, проглядывает счета за электричество. Ей было плевать, в том числе на то, что она не потребовала у них удостоверения, дабы убедиться, что перед ней действительно детективы, а не жулики. Какая разница? На минутку она вышла из кухни и украдкой понаблюдала, как они тихо ходят по дому, расставляя по местам вещи. Банкер поднимал с пола игрушки и пытался пристроить их в логичном порядке возле шатра в углу комнаты. Авигаль, снуя по коридору и комнатам, собирала мусор: объедки, смятую бумагу, обломки мелков.

Эди мертв, Йони мертв. Боль оплела ее, словно стебли ползучих растений. Все ее существо покрыто хищными плетями – только и можно разглядеть что буйную зелень, которую никто не удосужился выполоть. Кто знает, возможно, она рухнет, если плети