Башни Латераны - Виталий Хонихоев

сцену со стороны — подвальное помещение, пробивающиеся через остатки окна ранние лучи рассветного солнца, красивая бледная девушка с бесстрастным лицом и красными волосами в простом погребальном платье, босиком и с непокрытой головой. Ее ступни были грязными от похода по улицам города, ее руки были грязными, под ногтями виднелась траурная каемка от кладбищенской земли. На щеке тоже оставался грязный след, словно художник кистью взмахнул.

И он напротив — одетый в рабочую одежду, стоящий перед ней с пустыми руками… как с пустыми руками⁈ Он вдруг понял, что забыл на кладбище лопату, отцовскую лопату с кривым черенком! Его найдут! Сперва найдут лопату, а потом… потом найдут и его!

— Спокойно. — сказал он сам себе вслух: — спокойно. — но спокойствие не приходило. В голове сразу же всплыли картинки пылающего на центральной площади костра и истошно кричащей из него ведьмы. А ведь до костра инквизиторы обязательно дознание вести будут, добрые люди говорят, что дознание без пыток что свадебная ночь без невесты. «Стальная Дева», раскаленные щипцы, иголки под ногти, дыба, «Сапоги Святого Иеронима», никто такое не вынесет, оставшись в здравом уме! Нужно бежать! Бежать из города! Собрать вещи, деньги и бежать. Куда? В леса.

Как именно жить и чем питаться в лесах, особенно в преддверии зимы Лео не знал. Браконьерство наказывалось вплоть до повешения, все окрестные леса принадлежали барону Хельмуту фон Вардосу, там ходили егеря и каждое дерево на учете было. Это разве что далеко на севере и востоке есть дикие, по-настоящему дикие леса, где и потеряться можно, леса и горы. Но не рядом с Вардосой, у них тут и гор нормальных нет и ущелий. Угораздило же его лопату забыть.

Спокойно, думает он, спокойно, ничего еще не решено. Когда в последний раз инквизицию в городе видели? В глубоком детстве, как раз когда он тот костер на площади увидел. С тех пор вот уж лет десять никого не жгли, даже если кто еретические книги читал. Чего только вольнодумцы в Академии стоят, никто же их не преследует, а ведь в библиотеке Академии книги есть и про малефиков и про некромантию и…

Точно! Ему нужно изучить эти книги. Понять, что именно произошло. Может быть, тогда удастся все это уладить. Он снова взглянул на Алисию. Она все так же сидела на деревянном ящике, неподвижно словно статуя.

— Как тебя зовут? — спросил Лео, присев перед ней на корточки, решив вести себя как ученый, а не как крестьянин из деревни с глупыми суевериями в голове. Он обучался в Академии и совершенно точно знает, что чудес не бывает, а все природные явления могут быть объяснены с научной точки зрения. Вон сколько времени люди считали, что дождь с небес — это божья моча, а теоретики от магии выяснили что избыток потенциалов водной магии компенсируется недостатком магии земли в конкретной местности, что и вызывает вытягивание влаги над поверхностью, каковая и превращается в дождь. И все, никаких чудес. Точно так же и тут — он совершил ошибку, поднял тело Алисии, но не вернул ее душу, ее душа… не хотелось верить, что она действительно в аду, может быть все же в Лимбе чистилища. Во всяком случае ее сейчас в теле нет. Можно ли вернуть душу в тело? И если да, то каким образом? А если это невозможно, то что делать с… телом? Можно ли ее похоронить или она выберется ночью и начнет людей есть? С ее силой вылезти из могилы трудностей не представит.

— Как тебя зовут? — повторил Лео и ожидаемо не получил ответа. Что же… она реагирует на прямые приказы, а значит…

— Повтори за мной: меня зовут Алисия.

— Меня зовут Алисия, — голос был её, но какой-то бесцветный, слишком уж ровный и спокойный без интонаций. Как эхо. Он подумал что живая, настоящая Алисия никогда так не говорила, она всегда улыбалась, а ее речь звучала так, словно бы горный ручеек в лесу серебряным колокольчиком звенел.

— Кто я? — Лео указал на себя. — Ты знаешь, кто я?

Она смотрела на него, не мигая. В подвале было холодно, Лео видел собственное дыхание, ранним утром все еще было холодно, с каждым выдохом перед носом образовывалось легкое облачко пара. У нее такого облачка не было. Она не дышала. Она могла говорить, но… как?

— Хорошо. Сиди здесь. Не двигайся. Жди меня. Понимаешь? Сиди здесь и жди. — говорит он, вставая. Ему нужно идти, уже утро, если он не вернется домой, не появится в таверне — его спохватятся. Меньше всего ему нужно привлекать к себе внимание, он и так наследил более чем достаточно, лопату на кладбище оставил. Рядом с могилой! Идиот.

— Нокс, — позвал он кота. — Останься с ней. Сторожи.

Кот мяукнул — низко, утвердительно — и уселся напротив Алисии, не спуская с неё жёлтых глаз.

Дорога до таверны казалась бесконечной. Город уже просыпался — пекари растапливали печи, запах свежего хлеба мешался с вонью помоев. Молочницы тащили тяжёлые крынки, позвякивая медными ковшами. У колодца собрались служанки — набирали воду и сплетничали.

— Слыхали? Нинка из Крыжовиц, толстая молочница с бородавкой с утра баяла, что на старом кладбище мертвяки из могил встают!

— Да что ты брешешь Баська? Она всего одну могилу и видела, что разрыли. Небось опять студизиосы из Академии для опытов своих выкопали. На старом кладбище-то неотпетых хоронят, так они и таскают.

— А я слышала, что не для опытов! Как девку молодую да ладную схоронят — так они и выкапывают! Разденут и ну ножами резать! И непотребности творить. Похоть свою ублажать.

— Тьфу на тебя, Марженка, скажешь же гадость! Она же мертвая.

— Кому-то и мертвая девка сойдет. Они ж там у себя в кельях учебных поди и живых-то толком не видели!

— И то верно, намедни же какую-то молодуху там схоронили, говорят ладная была. И куда Церковь смотрит?

— Святым отцам серебро глаза застит, а у Академии чай денежки водятся…

— А то говорят, что по ошибке схоронили — живая она еще была, вот и выбралась!

— Дура ты, Марженка! Тебя землей прикопать в человеческий рост, как ты выберешься?

Лео ускорил шаг, стараясь не слушать. В горле стоял ком. В «Трёх Башнях» уже вовсю кипела утренняя работа. Вильгельм рубил мясо для похлёбки — тяжёлый тесак взлетал и опускался с