Моя чужая новая жизнь - Anestezya

это убийство из милосердия, но легче мне при этом не будет. Это ведь так не работает — одного убиваю, потому что заслужил, а другого, потому что иначе нельзя. По итогу жить с этим потом мне и…

Наташа снова сжала мою ладонь в ожидании ответа, и я кивнула. Чёрт, вот как я её сейчас буду убивать, а?

— У тебя глаза слипаются от лекарства, поспи, — мягко сказала я.

Стрелять нельзя и вообще нужно всё сделать так, чтобы никто не связал мой визит с её смертью. Блин, может, ну его, так рисковать? Кто она мне такая? «Она та, благодаря которой ты благополучно прожила первые двадцать восемь лет своей жизни», — услужливо подсказала мне совесть. Дождавшись, пока её ладонь расслабленно разжалась, я наконец-то решилась. Никогда больше не смогу стебаться над выражением задушить голыми руками. Осторожно я накрыла ладонью её губы и пальцами другой руки зажала нос. Кровь тяжёлыми толчками стучала где-то в висках, а нервы царапало словно наждаком. В любой момент проклятый Хольман мог заглянуть и поинтересоваться, что я так долго тут делаю. Девушка, не открывая глаз, несколько раз рефлекторно дёрнулась, пытаясь вдохнуть воздуха. «Главное не убирать пальцы», — стучало мантрой в голове. Второй раз я на такое не решусь. Она обмякла, и я, выждав ещё минуту, осторожно приложила пальцы к ямке на шее. Пульса не было. Мне казалось, и меня тоже не было. Все эмоции разом выцвели, словно чёрно-белое фото.

Всё, что меня не убивает, просто убивает не сразу. Но делает сильнее или бесчувственнее — кто знает?

* * *

Медленно словно в тумане я вышла из сарая, а ведь нужно как-то держаться, чтобы придирчивый Хольман ничего не заподозрил.

— Ну что, удалось перехитрить эту дрянь? — он небрежно задвинул засов.

Под дверью меня сторожил что ли? Я сжала в кармане сигаретную пачку, надеясь, что дрожь в руках немного утихнет.

— С каких пор я должна отчитываться тебе о своей работе?

Он как ни в чём ни бывало щёлкнул зажигалкой, поднеся огонь ближе. Я замерла, вдыхая сигаретный дурман и напряжённо прикидывая, что сейчас буду говорить в штабе, чтобы никакой мелочью себя не выдать. Узнай они, что я сделала, по головке не погладят.

— Ну, не хочешь говорить, не надо. Тем более у нас с тобой и так найдётся что обсудить.

— У меня нет времени на пустой трёп, — я развернулась, чтобы уйти, но этот змеёныш, осмелев, вцепился в мою ладонь.

— Подожди.

— Что тебе надо? — я резко стряхнула его ручонку. — Меня ждёт с новостями герр Штейнбреннер.

— Если ты так торопишься вернуться в штаб, пойдём вместе, — та-а-ак, что-то не нравится мне его тон, и вообще что происходит? — Но поверь, для тебя будет лучше выслушать меня сейчас.

— У тебя пять минут.

— Ну, это как получится, Ре-е-ени, — насмешливо протянул он. — Или это не твоё настоящее имя?

Блядь! Да как он…

— Твои дурацкие шутки сейчас неуместны, — каким-то чудом не потеряв голос, ответила я, но наверное, он что-то прочёл по моим глазам.

— Да какие уж тут шутки? — на его губах расцветала всё более уверенная ухмылочка. — Видишь ли, дело в том, что я действительно собирался на тебе жениться и часто писал об этом своему отцу. Он одобрил мои планы и решил сам поговорить с герром Майером. Ты удивлена? Оказывается они прекрасно знакомы. Практически соседи, как я и предполагал.

Я уже догадывалась, к чему он клонит, и выжидающе смотрела на него. Представляю, как охренел незнакомый мужик от таких разговорчиков.

— Герр Майер был весьма удивлён, когда отец рассказал ему, как его дочь мужественно переносит тяготы фронта, — Хольман сделал эффектную паузу и добавил издевательски дружелюбным, словно мы сплетничали о ком-то, тоном: — Знаешь, что он ответил?

— Понятия не имею, — я небрежно пожала плечами. — Отец сложный человек.

— Настолько сложный, что забыл о том, что у него есть дочь? — продолжал глумиться гадёныш. — Да-да, так и заявил, что у него нет и не было никакой дочери.

Да сколько же можно испытывать меня на прочность, Вселенная?! В принципе когда-нибудь это наверное и должно было случиться, но чтоб так… Если бы этот амбициозный ублюдок не запал на плюшки, которые предполагал получить от нашего брака, я бы сейчас не стояла в немом охуении, лихорадочно соображая, где бы раздобыть волшебный артефакт, чтобы оказаться где угодно только бы подальше.

— Возможно, это был однофамилец, — я пыталась немного потянуть время, а сама уже прикидывала, как быть дальше.

То, что нужно срочно бежать, ясно как день, но как быть с Фридхельмом? Если уж каяться, так сразу во всех грехах. Нужно рассказать всё. А есть ли у меня время ждать, пока он переварит свалившуюся на его голову правду и будет пытаться принять какое-то решение? И каким оно будет?

— Брось, Рени, столько совпадений не бывает.

Если я рискну угнать машину, примерно полчаса форы у меня в запасе будет… И далеко я уеду? Вилли и Штейнбреннер перевернут всё, чтобы меня найти. А если попробовать спрятаться, например, в подвале? Еды из НЗ в пайке мне хватит, с водой конечно посложнее. Главное, если будут уверены, что я сбежала, никому в голову не придёт обыскивать подвал.

— Ты меня слушаешь? — недовольно прикрикнул Хольман, и я нехотя перевела на него взгляд. — Так вот, я пока никому об этом не говорил.

Мне нужно вырубить его, иначе не даст же уйти спокойно. Огреть по башке? Но чем? Или пристрелить? Уж с такого расстояния я попаду. Но если выстрел услышат, то его обнаружат раньше, чем я скроюсь.

— Мы можем договориться, — он вкрадчиво коснулся моего плеча. — Я сохраню твой секрет, но тебе придётся быть поласковее со мной.

Я недоверчиво усмехнулась. Видать, он принимает меня совсем уж за распоследнюю идиотку. Тут особого ума не надо, чтобы понять, раз я скрываюсь под чужим именем, то как минимум шпионка. Тем более знание русского это лишний раз доказывает. Если он собирается меня прикрывать, это делает его сообщником. Бред сивой кобылы. Скорее всего похотливый гадёныш надеется успеть попользоваться моим тельцем, пока за меня не взялись ребятки Штейнбреннера, но что мешает мне якобы согласиться? По крайней мере на какое-то время он успокоится, а я, дай