Станция "Фронтир" - Никита Семин

-Цели... уничтожены! – прозвучал голос одного из штурманов, хриплый, выдохнувший.

Тара взглянула на таймер, —Чёрт! Чёрт! «Цербер» должен быть наш, но связь с «Дитя Грома» – глухая стена! РЭБ Харон глушит всё! — горло сжалось в тисках.

- "Связь! Где связь?!" – мысль билась, как птица о стекло, заглушая вой сирен. Пальцы онемели, впившись в холодный пластик подлокотников. Сердце глухо колотилось в висках. «Молния» вздрогнул под ногами.

Глухой удар. Скрежет разрываемого металла прорезал мостик, как нож по стеклу. Взрыв! Огненный кулак вырвался из левого борта. Кормовая башня? Где-то там. Яркая вспышка ослепила дисплеи. На миг всё стало белым. Потом кроваво-красным. Корпус застонал, жутко, протяжно. Будто зверя режут. Корма просела. Ощутимо. Корабль захромал.

Свист. Вой. Адский гул! Документы с консолей взметнулись. Закружились в смерче.

- Кормовая башня... оторвана... – доклад одного из пилотов утонул в визге сирен. Едкий смрад горелой изоляции и расплавленного металла врезался в ноздри. Смешивался со сладковатым запахом... крови? Хладагента? Тара не стала вникать.

Пыль от взрыва осела на губах – горькая, как пепел. Женщина инстинктивно втянула голову в плечи жмурясь. Ожидала неминуемого. Финального залпа в спину от того последнего, уцелевшего «Жала».

-"Где он?!" — пронеслось в мыслях Бейли. Перед ней размытый экран, искрящие панели. Слышалось собственное прерывистое дыхание, тиканье таймера смерти. По лицу пробежались ледяные иглы начинающейся разгерметизации, на лице, металлический привкус ужаса на языке.

-Курс – на «Решимость! Всё, что есть! Всю мощь! – голос Тары хрипел, рвался от напряжения.

На мостике Thunder Child воздух загустел, стал тягучим, как холодная патока. Аманда Харон не сводила ледяных глаз с главного экрана. «Карнак» пробивал РЭБ-туман. Упрямо. Методично. Радарные щупальца – эти мерзкие, невидимые пальцы – уже ползали по корпусам кораблей. «Капитан! Станция требует идентификацию! Канал Альфа! Приоритет!» – голос оператора связи был сорванным, на грани паники. На экране всплыл строгий, бездушный глиф Империи – символ абсолютной власти и расправы.

Пальцы Аманды впились в рукояти штурвала. Костяшки выступили острыми, белыми буграми. Челюсти сжались – больно, скулы заныли. Холодная дрожь пробежала по спине.

-Отвечаем. Код… «Кровавый Серп Вориана». Шифр: «Омега-Дельта-7-Виктория», – Пауза. Взгляд, не моргая, буравил мерцающий глиф, будто пытаясь сжечь. — Добавьте: «ЛК «Железная Решимость» и ЭК «Громовержец» – досрочный инспекционный визит. Легат Вориан требует немедленного доклада коменданта Скорпио. Лично.»

Не отрывая глаз от экрана, Харон швырнула сенсорщику приказ, короткий, как плевок: — Следите за сигналом «Молнии». Если Бейли влипнет – а она влипнет, упрямая чертовка – её утечка хладагента будет светиться на фоне этой черноты, как пьяный светляк в смоге. Ярче новогодней ёлки на конец цикла на "Фронтире". Будьте готовы рвануть туда. Мгновенно.

Аманда тяжело вздохнула. Причиной приказа являлось то, что её РЭБ глушила всё, кроме физического, пожирающего корабль изнутри, сигнала. Маяк беды. Тот, кто отвлечёт москитов станции от досмотра крупных кораблей, заставляя экипаж станции, поверить взломанному "Церберу". И Аманда поставила на этот момент.

-"Цинично моё решение?" - мысленно спрашивала саму себя Харон, —"Да. Эффективно? Еще как".

Тиканье невидимого секундомера в голове глушило, даже вой двигателей. Капля пота – холодная, противная змейка – сползла по виску. Оставила липкий след. Она не дышала. Вся втянулась, окаменела. Ожидала либо удара плазменных батарей станции, либо... чуда.

На «Карнаке» замерли. Сенсоры всё ещё щупали корпуса. Сравнивали сигнатуры с базой данных. Проверяли код – буква за буквой, цифра за цифрой. Искали подвох. Зацепку. Малейшую нестыковку. Активный луч сканирования – яркий, навязчивый – ползал по обшивке Thunder Child. Выискивал несоответствия. Воздух на мостике стал ледяным. Пот стекал по вискам операторов. Оставлял тёмные дорожки. Пальцы связиста побелели, прилипнув к кнопкам. Аманда чувствовала, как каждая секунда звенит в её черепе. Гулко. Как удар колокола по пустоте. Капля пота добралась до уголка губ. Солёная.

И вдруг...

- Капитан! Сканирование... прекращено! Группу сопровождения высылать не будут. Они открывают нам шлюз «Дельта»! Координаты стыковки переданы!» – голос оператора взорвался не смехом, а хриплым, сдавленным воплем облегчения. Почти истерикой. На экране грозный глиф Империи растворился. Сменившись ядовито-зелёным, мерцающим «Добро пожаловать». Безликим. Но таким сладким. Аманда скользнула взглядом по надписи. Оно мерцало, как глаз хищницы, наблюдающей, как добыча сама заползает в пасть.

Харон громко, резко рассмеялась. Звук хриплый, как у ворона. Но в нём звенел дикий триумф охотника. Загнавшего матёрого зверя в самодельную ловушку.

— Видишь, Бейли? – бросила она в пустоту эфира. Зная, что Тара пока не слышит. Но чувствуя её где-то там. В этой чёртовой пустоте. Истекающую серебром и дымом.

— Старые коды, аморальные решения и наглость – вот что рвётся в бой первыми! Курс на шлюз «Дельта»! «Решимость» – пусть тащится впереди, как родной ублюдок, важный! «Дитя» – скромненько хвостиком! РЭБ – не сбавлять! Пусть «Карнак» и дальше слушает нашу колыбельную! - голос девушки звучал хрипло. Но с неукротимой жилкой триумфа. Охотник, загнавший зверя. Почти.

Тем временем «Молния Харнакса» дёргался в тенях планетоида. Не корабль – контуженый зверь с перебитым хребтом. За ним тянулся жутковатый серебристый шлейф – кровь-хладагент, смешанная с едким дымом. Каждый рывок двигателей отдавался треском короткого замыкания по корпусу и новой струйкой гари из зияющей раны на корме. Мертвенный свет аварийных ламп выхватывал из полумрака искажённые лица экипажа.

Тара Бейли стиснула зубы так, что аж челюсть свело. Впилась взглядом в тактический экран. Там мерцали лишь обломки и статический мусор от РЭБ Харон.

- Где он?! Где последнее «Жало»?! Покажись, тварь!' – мысль билась в ритм глухих ударов сердца. Адреналиновое похмелье. Пальцы, почти без участия мозга, дёргали сенсоры. Перенаправляли последние крохи энергии с едва теплящегося жизнеобеспечения на дрожащие, просевшие щиты. Корпус вздрагивал при каждом, самом осторожном манёвре. Скрежет рвущейся брони отдавался прямо в костях.

- Контакт! Сверху! За астероидом! Прямо на нас! – вопль сенсорщика разорвал гнетущую тишину мостика. Штурмовик «Жало» – тот самый, последний – вынырнул из-за гигантского утёса планетоида. Использовал гравитационную складку для смертельного разгона. Хитрая тварь. Две ракеты – не роем, а умные, злые, на неуловимой траектории – уже неслись к «Молнии».

-Щиты – на нос! Всё на нос! ПВО – огонь! Огонь, бл...! – Тара вжалась в кресло. Ремни впились в грудь. «Молния», эта ослеплённая, израненная гадюка, отчаянно закрутилась. Лазеры ПВО выплюнули багровые иглы. Короткие. Отрывистые. Срезали одну ракету. Она