Станция "Фронтир" - Никита Семин

грузчиков. Масляные лужи, обрывки ленты, одинокая гильза – шрамы минувшего хаоса. Прожектора погасли. Полумрак, залитый тускло-кровавым светом аварийных ламп. Воздух все еще дрожал, густ от выхлопов и озона.

Дмитрий Харканс застыл недвижимо на галерее. Один. Силлуэт в сером резал огромную пустоту шлюза, за которым – космическая бездна и цель. Руки за спиной – белые от напряжения, ногти впились в ладони, полумесяцы крови чернели на перчатках. Тишина звенела в ушах громче любого рева. И в этой звенящей пустоте проступали: Шепот прошлого. Скрежет настоящего. Неизбежный грохот будущего, запущенного этими тремя призраками-кораблями.

Юношеские глаза, прищуренные от воображаемого пламени двигателей, не отражали света. Поглощали. Черные бездны, зеркало матово-черного скальпеля, ушедшего в ночь, поглощали свет. В глубине пульсировала единственная точка – холодная, белая звезда ненависти к Мирту. Мускул на скуле резко дернулся – единственная предательская судорога. Капли крови с ладоней упали на полированный пол тяжело, как ртуть. Чернели на камне, как капли ночи перед бурей.

Глава 9. "Слепое пятно Карнака".

Космос встретил ледяным плевком тишины и тяжёлым, ядовитым взглядом Эрман-Три. Этот газовый уродец вечно бушевал, его полосы облаков – словно гнилые раны – медленно клубились в бесконечном шторме. А на орбите, как самый настоящий нарыв, висел «Карнак». Космическая станция - тюрьма. Ощетинилась орудийными башнями и сенсорными вышками, торчащими, как щупальца спрута. В командной рубке «Дитя Грома» воздух густел от напряжения. Пахло озоном, потом и... да, едва уловимым, но таким знакомым ароматом «Тарусты» из стакана Аманды Харон.

Три призрака, выплыли из прыжкового пространства на самой окраине системы.

«Железная Решимость» — бывший линейный крейсер легата Вориана. Теперь? Залатанный монстр, весь в свежих шрамах сварки. Массивный, угрюмый. Сам вид его в пространстве – немой крик угрозы. Доминировал. Он просто был. Мощная тень, нависшая над системой, тихий укор Имперской мощи, даже в своём покалеченном виде.

FDS Thunder Child - дредноут Аманды. Хищник, огромный и ощетинившийся множеством орудий. Корпус – полотно из граффити и боевых шрамов, сливался с пустотой лучше любой маскировки.

«Молния Харнакса» — личный корвет Дмитрия, что летел без своего капитана. Матово-чёрный. Изящный, как стилет ассасина. На носу – серебряный компас, светился холодным, недобрым огнём.

И первым рванула «Молния». Гравитационные движки запели – высокий, чистый гул, невидимый в вакууме, но на тактической карте рисовался стремительной голубой стрелой, летящей прямиком к «Карнаку». Самоубийственный манёвр! Экипаж корвета рассчитывал использовать гравитационные аномалии Эрман-Три как прикрытие.

На мостике «Дитя Грома» Аманда впилась пальцами в штурвал-джойстик. Глаза – ледяные озёра, но в них плясал азарт.

-Всем РЭБ – дайте жару! «Призрачный Вой» на полную катушку! «Рассеянное поле» – включить, чёрт подери! — голос, искажённый вокодером, резал эфир как нож. «Дитя Грома» взвыло в ответ. Из корпуса вырвались невидимые импульсы – пространство вокруг корабля искривилось, заплыло маревом.

«Призрачный Вой» – тучи микро-дронов-глушилок – понёсся к станции. Забил сенсоры цифровым белым шумом. Фантомными эхами. Ложными сигнатурами до отказа.

«Карнак» заметил прибытие. Энергетический всплеск в пустоте – не спрячешь. Но понять, что это? Системы станции захлебнулись. На экранах мельтешили призраки. Расплывчатые пятна. Ложные тревоги о метеоритах... РЭБ Аманды сработала. Ослепила сторожевого пса Империи.

«Молния Харнакса» проскользнула мимо сенсоров. Тенью. Замер в «зоне доступа». Отсюда лазерные каналы связи могли дотянуться до ретрансляторов на обшивке «Карнака». Не попав сразу под прицел мощных активных сканеров станции. Точно рассчитано.

Внутри корвета, в тесном отсеке, залитом мертвенным голубым светом, Лекс – хакер Тары Бейли – воткнула штекер нейроинтерфейса в портативный крипто-терминал. Пальцы порхали по голоклаве. Глаза, укрытые за светофильтрами, бегали по строчкам данных.

- Цепляюсь... через ретранслятор Альфа-7... Ищем лазейку в «Цербере»... - голос девушки хакера, что больше походила на андрогинного андроида, был монотонный, безжизненный. Только лёгкая дрожь в кончиках пальцев выдавала адреналин.

Внезапно терминал взревел! Багровая лавина – атака! Системы «Цербера» впились в сигнал Лекс мёртвой хваткой. Канал захлебнулся. Мусорные запросы. Цифровое дерьмо. Перенаправления в ловушки. Глухие как могилы.

- Обнаружены! – тон хакера сорвался в писк. Горло перехватило.

-"Трясёт! Перестань!" – мысленно закричала девушка на предательские пальцы, скользившие по голоклаве, - Контратака! Нейросети! Источник! Быстро, чёрт возьми, или сдохнем! — невольно шептала девушка, когда собственные алгоритмы взвыли в ответ. Просеивали адский хаос. Цифровой ураган.

-Сервер! Гамма-4! Вот сука! Экспертные системы – ложный сбой! Сектор Альфа, жизнеобеспечение! Вирус-завесу – запускай сейчас же! – голос Лекс сорвался на визг.

Цифровой хаос рванул по сетям «Карнака». Фантомный пожар в блоке D. Панические сигналы о разгерметизации (ложные, конечно). Сбой вентиляции в секторе охраны. Защита дрогнула. Отвлеклась на кричащего фантома.

Лекс вырвала штекер, будто он раскалённый. Слепо, тыча дрожащими пальцами, била по кнопкам терминала.

- Стираю... всё! На хер! В печь! — хакер быстро и ловко превращал собственные следы в пепел. Холодный пот залил спину. Противно. Липко. Во рту – привкус меди. Адреналиновый пожар. Глубокий вдох. Дрожь не унималась.

-Вирус... загружен. «Цербер»... наш. Пятнадцать — двадцать минут. Может, — голос девушки – хриплый шёпот, будто после марафона.

На мостике «Молнии» Тара Бейли, сидя в капитанском кресле, вскочила как ошпаренная: — Контакт! Прямо по курсу! «Сколопендра»! И два «Жала»! Из-за одного из спутников! Дистанция – ноль, блять!

Кулак грохнул по консоли причиняя лёгкую больно Бейли. Вражеский корвет и штурмовики, как стервятники, воспользовались суматохой. Вынырнули из тени одного из спутников газового гиганта. «Сколопендра» разворачивала свои плазменные батареи. Медленно. Страшно. «Жала» уже выплёвывали целые рои ракет. Мелких. Злых, как осы.

- Боевой режим! Щиты – на нос, всю энергию! Уворот! Огонь, огонь, ОГОНЬ! – Тара вжалась в кресло. Ремни впились в плечи. «Молния Харнакса», превратился в ослеплённую, но дико опасную гадюку. Закрутился. Забился в пространстве. Жалил наугад лазерными иглами. Багровыми. Короткими.

Корпус вильнул. Плазменный ливень «Сколопендры» прошёл в сантиметрах. Обжигал щиты. Лазеры ПВО взвыли. Выжигали ракеты пачками. Огненный дождь осыпал всё вокруг.

– «Сколопендры»! Торпеды «Игла» – по его корме! В двигатели! По «Жалам» – шквал, дави их! — командовала Тара, после чего из «Молнии» вырвались две тонкие, почти невидимые тени. «Иглы». Прошили тьму. Проигнорировали ложные цели. Как призраки. Вонзились «Сколопендры» точно в двигатели.

Два ослепительных взрыва! Ярче солнца. Корвет разломился пополам. Жутко. Медленно. Обломки, огромные, раскалённые, осыпали ближайшее «Жало». Тот захлебнулся щитом. Не выдержал. Сложился, как карточный домик. Второй штурмовик, пытаясь увернуться от лазерного ливня, врезался в град обломков. Бах! Огненный гриб. Третий «Жал», отчаянно маневрируя, выпустил последние ракеты наугад.