Ярость светила - Эдуард Сероусов

да, – признала Родригес. – У нас есть федеральный мандат и военная поддержка, но… использование силы против гражданских лиц, даже агрессивно настроенных, создаёт собственные проблемы. Особенно в текущей атмосфере недоверия.

Ситара задумчиво постукивала пальцами по подлокотнику. Ситуация была сложнее, чем она ожидала. Не просто инженерная задача, а комплексный кризис, требующий политических, социальных и даже психологических решений.

– Майор, я ценю вашу откровенность, – сказала она наконец. – Мне нужен будет полный доступ к текущей разведывательной информации и постоянный канал связи с вашей командой.

– Разумеется, доктор. Мы уже настроили защищённый коммуникационный узел в вашем офисе на базе. – Родригес слегка улыбнулась. – Если позволите личный комментарий… я рада, что проектом руководите именно вы. Ваша репутация человека, способного решать комплексные проблемы, хорошо известна в службах безопасности.

– Надеюсь оправдать ожидания, – ответила Ситара. – Хотя должна признать, что инженерные проблемы обычно более… предсказуемы, чем человеческие.

– Люди – самая сложная переменная в любом уравнении, – философски заметила Родригес. – А в кризисные времена – вдвойне.

Электромобиль миновал несколько контрольно-пропускных пунктов и въехал на территорию временной базы проекта – комплекса быстровозводимых модулей, окружённого периметром безопасности. Здесь кипела работа: инженеры, геологи, строители и обслуживающий персонал создавали инфраструктуру, необходимую для начала основного строительства.

Когда Ситара вышла из машины, к ней немедленно подошёл высокий мужчина с планшетом – главный инженер проекта.

– Доктор Пател, добро пожаловать, – приветствовал он её. – Джеймс Чен, руководитель инженерной группы. Мы подготовили полную презентацию текущего статуса и готовы начать брифинг, когда вы будете готовы.

– Спасибо, мистер Чен, – кивнула Ситара. – Дайте мне полчаса, чтобы освежиться, и можем начинать. Я хочу как можно скорее погрузиться в детали.

– Конечно, доктор. Ваш модуль подготовлен. – Он указал на один из более крупных блоков. – Там же развёрнута полная голографическая система для проектирования.

Ситара поблагодарила его и направилась к указанному модулю в сопровождении майора Родригес. Проходя мимо групп работающих специалистов, она отмечала энтузиазм и целеустремлённость, читавшиеся на их лицах. Эти люди понимали важность их миссии – создать убежище, способное спасти тысячи жизней перед лицом беспрецедентной угрозы.

Это вселяло надежду. Несмотря на все противодействия, несмотря на страх и манипуляции, человеческий дух сотрудничества и решимость преодолеть трудности оставались сильными. Ситара знала, что ей предстоит борьба – не только инженерная, но и политическая, возможно даже идеологическая. Но глядя на этих людей, готовых работать день и ночь ради общей цели, она верила, что они справятся.

"Аризонский комплекс будет построен, – подумала она с решимостью. – Независимо от того, сколько препятствий встанет на нашем пути."

Над проектированием квантовых щитов доктор Ясна Новак и Киан Хокинс работали в специально оборудованной лаборатории глубоко под поверхностью ГЦСФ. Помещение, изначально предназначенное для экспериментов с квантовой запутанностью, было модифицировано для их уникальных потребностей – усиленное электромагнитное экранирование, прямой доступ к квантовому суперкомпьютеру и оборудование для создания миниатюрных плазменных полей.

Центр лаборатории занимала голографическая проекция их текущей модели – сложная геометрическая структура, напоминающая кристалл с множеством граней, каждая из которых представляла отдельный квантовый контур.

– Смотрите, – Новак указывала на один из сегментов модели. – Если мы модифицируем резонансную частоту этого контура, то теоретически можем расширить радиус воздействия на 17 процентов.

Киан, не отрывая взгляда от проекции, быстро вносил изменения в алгоритм.

– При условии, что квантовая когерентность сохраняется на таких расстояниях, – заметил он. – Мои расчёты показывают экспоненциальный рост декогеренции за пределами шести астрономических единиц.

– Верно, – кивнула Новак, – но именно здесь вступает в игру ваша теория топологической защиты квантовых состояний. – Она жестом изменила конфигурацию модели. – Если использовать квантовое запутывание не как прямой канал воздействия, а как средство передачи информационного паттерна, который затем самовоспроизводится в целевой зоне…

Киан мгновенно уловил ход её мысли.

– Квантовая самоорганизация, – он быстро начал модифицировать уравнения. – Мы не просто проецируем силовое поле, а создаём условия для формирования когерентной структуры непосредственно в солнечной плазме.

– Именно! – в глазах Новак загорелся азарт. – Это как… – она искала аналогию, – как вместо того, чтобы пытаться управлять рекой с берега, мы изменяем свойства самой воды, заставляя её течь определённым образом.

Они работали в такой синергии уже несколько недель, с момента первой встречи. Несмотря на разницу в возрасте и опыте, между ними установилась почти телепатическая связь. Киан с его математическим гением и способностью видеть паттерны в хаосе данных прекрасно дополнял интуитивный, часто неортодоксальный подход Новак к квантовой физике.

– Давайте запустим симуляцию, – предложил Киан, завершая последние корректировки модели.

– Запускаю, – Новак активировала интерфейс квантового суперкомпьютера.

Голографическая проекция трансформировалась, показывая теперь модель Солнца с аномальной зоной в ядре. Вокруг неё начала формироваться тонкая сеть квантовых взаимодействий, постепенно проникающая в структуру плазмы и изменяющая её поведение.

Оба учёных наблюдали в напряжённом молчании. Симуляция была самой сложной из всех, что они запускали, используя максимальную мощность суперкомпьютера для моделирования квантовых процессов в масштабе звезды – задача, которая ещё недавно считалась принципиально невозможной.

По мере развития симуляции, аномальная зона начала изменяться. Хаотические выбросы энергии постепенно упорядочивались, формируя более стабильные и предсказуемые паттерны. Не полное подавление активности, но её перенаправление по контролируемым каналам.

– Работает, – прошептал Киан, его обычно бесстрастное лицо выражало едва сдерживаемое возбуждение. – Коэффициент стабилизации достигает 42 процентов.

– И продолжает расти, – добавила Новак, наблюдая за изменяющимися параметрами. – 43… 44… – Она не сводила глаз с графиков. – Это превосходит все наши предыдущие результаты!

Симуляция достигла пика, показывая стабилизацию на уровне 47 процентов, затем начала постепенно снижаться по мере того, как квантовая структура теряла когерентность.

– Почти половина, – Новак выглядела одновременно воодушевлённой и задумчивой. – Гораздо лучше, чем я ожидала на данном этапе. Но всё ещё недостаточно для полного предотвращения катастрофы.

– Но достаточно для значительного снижения её интенсивности, – заметил Киан, анализируя результаты. – Если мы сможем достичь такого уровня стабилизации в реальных условиях, это даст Земле шанс пережить основное событие без полного коллапса технологической инфраструктуры.

Новак кивнула, её яркие глаза блестели от интеллектуального возбуждения.

– А если объединить это с орбитальными экранами и наземными защитными системами… – Она повернулась к Киану. – Мы на правильном пути. Теперь нужно решить проблему масштабирования и физического воплощения.

– И энергопотребления, – добавил Киан. – Даже при оптимальной эффективности, система будет требовать колоссальных энергозатрат для поддержания квантовой когерентности на таких расстояниях.

– Да, это главное узкое место, – согласилась Новак. – Для поддержания работы щитов в течение критического периода понадобится мощность, сравнимая с энергопотреблением небольшой страны. – Она активировала новый набор расчётов. – Я работала над концепцией сверхпроводящего накопителя энергии, использующего квантовые эффекты для минимизации потерь. Теоретически, он мог бы обеспечить необходимую мощность.

Киан изучал её расчёты, его