Леонид. Время выбора - Виктор Коллингвуд

Яковлев, как истинный конструктор, не отрываясь смотрел на транспортный поток, цепляя взглядом технические детали.

— Интересно, — пробормотал он себе под нос, — подвеска у этих кэбов явно рессорная, архаичная. А скорость держат неплохо. Дороги ровные…

Дороги, действительно, в основном либо имели асфальтовое покрытие — супер инновационный по нашим меркам материал, — либо были вымощены плоской гранитной плиткой, по которым машина катилась легко и ровно.

Устинов, хоть и был самым младшим из нас, больше молчал. Казалось, он мысленно сканировал этот огромный, чужой механизм, пытаясь понять принципы его работы.

Наконец, мы свернули в Кенсингтон. Шумный центр остался позади. Мы въехали в тихий, респектабельный мир аристократических особняков, утопающих в зелени. Здесь, в этом анклаве старых денег и вековых традиций, и находился островок нашей, советской территории, куда мы направлялись.

Наконец, мы свернули на Кенсингтон-Палас-Гарденс — тихую, утопающую в зелени частную улицу, у въезда на которую дежурил настоящий лондонский бобби в шлеме. По обеим сторонам тянулись роскошные, похожие на дворцы особняки, скрытые за высокими чугунными оградами. Здесь располагались посольства. Наш автомобиль плавно затормозил у дома номер тринадцать. Над массивным входом, рядом с гербом Соединенного Королевства, висел еще один, абсолютно чужеродный для этого подчеркнуто буржуазного мира флаг — красный, с серпом и молотом.

Возле ограды было на удивление тихо. Никаких пикетов, никаких демонстраций, которых я подсознательно ожидал. Лишь несколько скучающих репортеров с фотоаппаратами лениво курили в стороне, да неприметный джентльмен в котелке, читавший «Таймс» на скамейке напротив, проводил нашу кавалькаду слишком внимательным взглядом.

Распахнулись тяжелые чугунные ворота, автомобили заехали на территорию посольства. Мы все, разминая ноги, наконец-то вышли из машин. Тут только я смог познакомиться толком с нашим послом в Англии. Иван Михайлович Майский — невысокий, с живыми, умными глазами за стеклами круглых очков и аккуратной эспаньолкой, был полной противоположностью тяжеловесным партийным функционерам. Интеллектуал, эрудит, одетый в идеально сшитый английский костюм, он скорее походил на профессора университета, чем на полпреда пролетарского государства.

— Ну, добро пожаловать, товарищи, — сказал он с легкой, ироничной улыбкой, пожимая нам руки. — Рад видеть вас на нашем небольшом, но, надеюсь, гостеприимном острове советской земли посреди враждебного окружения.

Последние слова прозвучали с явной иронией. Да, не зря говорили в Москве, что посол Майский тут вконец «обангличанился».

Он провел нас внутрь. Обстановка была под стать внешнему виду здания: дубовые панели, ковры, картины. Все выглядело очень по-английски, говорило о старых деньгах и дореволюционной роскоши. Пока сотрудники посольства занимались нашим багажом, Майский обрисовал ситуацию с нашим размещением.

— К сожалению, товарищи, особняк, как говорится, не резиновый, — развел он руками. — Мы, конечно, уплотнились, но всех разместить здесь не сможем. Поэтому мы решили так: основная группа — Анастас Иванович, Михаил Моисеевич, и вы, Леонид Ильич, — с ближайшими помощниками разместится здесь. А для остальных членов делегации и части специалистов мы подготовили комнаты в здании нашего торгпредства «Аркос». Там условия, возможно, поскромнее, но для работы будет все необходимое. Ну а кто не поместится и там — снимем гостиничные номера!

Но в этот момент взбунтовался Михаил Каганович, который с мрачным видом оглядывал обстановку.

— «Вы решили»… — гневно пробасил он. — Мало ли что вы решили, товарищ посол! Тут кроме вас есть товарищи рангом постарше!

— Что вы имеете против, Михаил Моисеевич? — искренне изумился Майский.

— То и имею. Это что же получается, товарищи будут друг у друга на головах сидеть? Теснота, неудобства… Нет, так не пойдет. Я, как заместитель главы, не хочу стеснять товарищей и мешать рабочей обстановке.

Произнеся этот спич, Каганович вдруг принял величественную позу.

— Я как зам главы делегации решил так: раз в посольстве мало места, я поживу в гостинице. В этом вашем, как его… «Савое». И для дела, знаете ли, будет полезнее — ближе к народу, так сказать. К капиталистическому. Чтобы лучше изучить его изнутри. Вы ведь не против, Анастас Иванович?

— Ни в коем случае! — понимающе усмехнулся хитрый армянин. Впрочем, от него никто ничего другого и не ожидал. Не зря его в будущем прозовут «От Ильича до Ильича….»

В общем, никто с Кагановичем не стал спорить. Савой так Савой. Все всё поняли: никакая теснота его, конечно, не волновала. Этот демарш был чистой, неприкрытой демонстрацией собственного статуса и заодно — стремления к буржуазному комфорту. Майский лишь едва заметно усмехнулся в усы и отдал распоряжение своему помощнику забронировать люкс.

Пока Каганович, довольный собой, отбывал в отель, мы с Микояном последовали за Майским в его просторный, заставленный книгами кабинет. Пришло время для настоящего, серьезного разговора.

— Располагайтесь, товарищи, — сказал посол, усаживая нас в глубокие кожаные кресла. — Надеюсь, здешние туманы не слишком испортили вам настроение.

Анастас Иванович кратко изложил официальные цели нашего визита — переговоры с «Роллс-Ройс», «Виккерс», изучение передового опыта. Майский слушал, задумчиво кивая, а затем откинулся на спинку кресла и дал нам свой краткий, но бесценный инструктаж.

— Запомните, товарищи, политически Англия — это в первую очередь клуб, где все «свои». А большая политика — это их закрытая игра со своими, веками установленными правилами. С бизнесменами говорите прямо и по делу, они уважают цифры и прибыль, а не лозунги. С лордами и членами правительства будьте готовы к долгим паузам, намекам и недомолвкам. Они никогда не говорят прямо. Они говорят, например, «это крайне интересная точка зрения», что означает «нет». Или «мы должны тщательно изучить этот вопрос», что означает «нет, и не спрашивайте больше». В основном вы будете слышать вариации двух этих ответов. Будьте готовы. И главное, — тут он хитро улыбнулся в усы, — не теряйте чувства юмора, даже если их шутки кажутся вам плоскими. Они могут закрыть глаза на вашу приверженность коммунизму, но никогда не простят отсутствия самоиронии.

— То есть, другими словами, ожидать нам тут нечего? — уточнил Анастас Иванович у Майского.

Тот окинул помрачневших членов делегации проницательным взглядом.

— Боюсь, добиться чего-либо будет сложно. Обстановка сейчас непростая, и, я бы сказал, шизофреническая. Наверху — «правительство национального единства», но правят бал в нем консерваторы. Для них Гитлер — это, конечно, неприятный выскочка, но он полезный барьер против коммунизма. Цепной пес, которого можно будет натравить на нас. Часть их аристократии, вроде лорда Лондондерри или леди Астор, от фюрера и вовсе в восторге. Они видят в нем спасителя европейской цивилизации от «красной чумы».

— Значит,