Уральский цугцванг - Дмитрий Нелин

Наконец, машина остановилась, и меня выпустили наружу.

Я оказался на хорошо освещенной площадке, где меня поджидал человек. На первый взгляд самый обычный, но его цвет лица показался мне странным. Сероватый оттенок кожи с легким оттенком зеленого. Глаза на выкате и не такие яркие. Одет в стильную рабочую одежду со светоотражающими элементами и оранжевую каску.

— Пройдемте, уважаемый, — попросил он, указывая на стальные створки лифта. Я сделал шаг, но тут меня весьма вежливо остановили за плечо сзади.

— Проверь его.

— Точно, — в руках мужчины появился металлоискатель. Меня начали сканировать и попросили повернуться. Передо мной стоял мой водитель. Шура. Конечно, в этом мире он выглядел не столь жутко, как в мире снов. Чуть выше меня, шире в плечах, руки длинные, с мощными побритыми пальцами. Лицо такое же как и во сне. Честно, увидь я его в толпе, в метро, то и не обратил бы внимания. Мало ли таких неандертальцев и среди людей встречается? Вон наш знаменитый боксер в Госдуме. Очень похож.

Здороваться со мной этот лесной человек не захотел, а может, и не был обучен. Он демонстративно отодвинул край пиджака, и я увидел пистолет-пулемет — «Ингрэм».

— Раритет какой, — пробормотал я и отвернулся. Ну хоть угрожать его научили, уже хорошо.

Мне четко давали понять, что тут все серьезно и мне не стоит валять дурака.

Лифт внутри был отделан красивой резной плиткой.

— Это яшма, — пояснил мужчина с серым лицом, заметив, что я пристально разглядываю затейливые узоры.

— Спасибо, — ответил я и кивнул.

Лифт спускался все ниже, а затем я услышал сильный гул прямо перед тем как двери должны были открыться.

— Это еще что? — спросил я.

— Поезд, — спокойно ответил Шура, — иди вперед.

Я снова был удивлен. Поезд? Под землей? На такой-то глубине? Куда он ходит? Зачем?

Меня провели еще в один каменный коридор, и дальше все уже напоминало вполне типичный московский офис. Вот и кондиционеры, вентиляция, камеры, решеточки всякие, стекла, зеркала. Еще один лифт, но на этот раз на верх. Запомнить дорогу было невозможно. Какой-то лабиринт из коридоров, лестниц. Наверное, его специально так строили.

Наконец мы оказались перед большой дверью, и я понял, что Злата за ней. Это ощущалось по странной прохладе и сильному возмущению энергии вокруг нас. Шура пропустил меня вперед, а серолицый незнакомец остался позади.

Кабинет Златы был огромен. Тут запросто можно было устроить спортзал при особом желании и проводить областные соревнования. Я сразу обратил, что вокруг полно постаментов, на которых стоят камни и друзы минералов. Включился свет, и все засияло и заискрило.

Я такой красоты даже в Московском минералогическом музее не видел, хотя и бывал там лишь раз.

— Вы разбираетесь в камнях, Сергей Викторович? — голос Златы доносился со всех сторон.

— Нет, конечно. Вряд ли я отличу гранат от изумруда.

— Ну вы хотя бы знаете такие слова. Как добрались? Были трудности с нашим нахождением?

— Да, я заблудился по пути.

— А вы честны.

— А вы снова пытаетесь сместить реальности? Или это у вас тут куча динамиков развешена?

И наваждение тут же пропало. Свет потускнел, и Злата грациозно вышла из-за крупной гранитной глыбы, на которой сидела малахитовая ящерка в золотой короне. Маги Круга спящих были правы. Хозяйка молода. Я бы ей дал лет двадцать от силы. Совершенно юное лицо, но глаза — это нечеловеческие, умудренные тысячелетним опытом, искрящиеся изумруды. Одета Злата в тот же костюм, что и при первой нашей встрече. Ладно хоть без кокошника. Я в который раз убедился насколько убого работает наша табличка восприятия. Хозяйка медной горы у меня плотно ассоциировалась с зеленым сарафаном, кучей драгоценностей и обязательно в кокошнике!

— Вы не удивлены моей внешности? — прямо спросила она и подошла поближе.

— Я был предупрежден о вашей, хм, юности.

— О, Ольга помнит меня? Не удивительно, учитывая, что я помогла ей когда-то давно. Когда у меня было еще другое тело.

— А вы их меняете по достижении какого-то возраста?

— Да, обычно сбрасываю в пятьдесят лет.

— А как претенденток выбираете? Детские дома или…

— Это обычно дочь.

Я молча кивнул.

— Вас это ужасает? — Злата испытывающе посмотрела на меня, — вы не маг?

— Нет. Я человек. Или просто хочу быть именно им. Поэтому такие откровения меня удивляют.

— И вы их не приемлите. Понимаю. Может быть, хотите чаю? С пряниками. Мятными, — Злата улыбнулась, но улыбка вышла не очень и доброй. Хозяйка была рада тому, что смогла ошарашить меня. Хотя я и старался не выказывать своего легкого ужаса. Передо мной самый настоящий древний. Это существо не человек и никогда им не было, и не станет. Бесполезно пытаться что-то ему объяснять. С этим можно только смириться. Осознать еще раз, что в каждой избушке свои игрушки, и приносить сюда свои не имеет никакого смысла. Тебя либо просто выгонят, либо заставят играть с местными до посинения. Самое же страшное кроется в том, что однажды это тебе даже начнет нравиться. Уверен, что Совет работает именно так.

— Да, я бы перекусил.

— Шура, организуй нам самовар. И убери свою игрушку. Сергей уже никуда не убежит.

— Как скажешь, — охранник положил автомат прямо на стол и ушел.

Я понимал этот акт доверия. С другой стороны, это демонстрация прямой силы. Злата дает понять, что в случае чего, мне не поможет даже это оружие

Я сел за стол, а Злата расположилась напротив. На стеклянной поверхности отражались тысячи искорок от окружающих нас камней.

— Как вам мое подземное царство?

— Прекрасно. Вы точно переживете ядерную войну, если она вдруг начнется. Я восхищен всеми этими лифтами, тоннелями, но у меня много вопросов, однако самый главный я задам прямо сейчас.

— Валяйте, — Злата с ухмылкой сверкнула глазами, — но потом вопросы буду задавать я.

Это было сказано настолько безапелляционным и холодным голосом, что я понял — шутки тут неуместны.

— Что у вас тут делает поезд?

— А-ха-ха! — девушка звонко рассмеялась, и ее смех отразился по всему залу, — значит, вы его все-таки услышали? Прекрасно. Ладно. Вам можно. Мой дворец по совместительству и перевалочная подземная станция для особых поездов.

— Это какой-то правительственный проект? — догадался я.

— Только