Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

бесстрастная, как будто откуда-то сверху наблюдала за этим представлением и восхищалась ее истеричными воплями. Как долго ожидала она этого мига? Может быть, с того самого дня, когда столкнула Рисану с башни Любования Луной? Или же она даже еще раньше предвидела подобный исход?

«Машина власти должна быть способна следить за своим механиком. Политическое тело обязано быть достаточно здоровым, чтобы сопротивляться яду изнутри. Никто не может быть свободен от ограничений и противовесов, которые я встроила в механизм власти, даже я сама».

Холодная, расчетливая часть сознания Джиа отмечала тех немногих из чиновников, кто робко оставался на отведенных им местах, трепеща как осенний листок. Надо запомнить имена трусов, не понявших, что система имеет гораздо больший вес, чем стоящая во главе нее персона, что она гораздо важнее понятий о личной преданности.

– Дворцовая стража! – вскричала Джиа срывающимся голосом, хотя и неясно было, что тому причиной: возбуждение или страх. – Арестуйте всех этих предателей! Ну же! Поторопитесь, пока вы сами не совершили непоправимую ошибку!

Бамбуковый меч в руке Айи перестал дрожать.

– Дворцовая стража! – вскричала молодая женщина, которая всю жизнь росла и жила под гнетом своего имени. – Построиться в линию вокруг повелителей Дара! Никто, в том числе и «плавники дирана», не должен причинить им вред!

(Впоследствии Пума Йему рассказывал всем, как сильно имперская принцесса была похожа в тот миг на свою мать – бесподобную Гин Мадзоти.)

Дворцовые стражники переглянулись. После краткого колебания они устремились вперед. Министры зажмурились, ожидая, что их сейчас грубо схватят и растащат.

Но солдаты образовали стену из блестящей стали вокруг коленопреклоненных чиновников. Обнажив мечи, воины решительно приняли боевую стойку, готовые встретить натиск легендарных «плавников дирана».

– Служим народу Дара! – выкрикнули они, глядя на императрицу.

Текли секунды. Наводящие страх «плавники дирана» так и не появились.

Джиа встала.

Все напряглись, ожидая мести регента Дара – у императрицы ведь всегда есть запасной план, не так ли?

Джиа сошла с помоста и приблизилась к живой стене. Когда дворцовая стража отказалась расступиться, регент просто властно посмотрела на двух солдат. Хотя императрица выглядела такой маленькой, старой и хрупкой, они дрогнули под ее непреклонным взглядом и сделали шаг в сторону.

Джиа подошла к стоящему на коленях Кого Йелу, почтительно опустила печать Дара на пол рядом с ним и прошептала ему на ухо:

– Благодарю тебя, старый друг.

«Ни один план не совершенен, и мне не суждено увидеть, как угроза со стороны льуку будет устранена. Зато моя система справилась с самой серьезной из угроз – со мной.

Ох, как же я устала».

Императрица подняла взгляд к потолку, украшенному картинами с изображением богов.

– Я не боюсь вас, – прошептала она.

Не веря собственным глазам, присутствующие смотрели, как Джиа уходит.

Она немного помедлила на пороге длинного коридора, ведущего в частные покои дворца.

– Фиро мертв. Вы найдете его забальзамированное тело под императорской кухней. – В ее голосе слышались лишь бесконечная печаль и усталость.

Стоны, плач, проклятия – правда, даже если все о ней подозревают, всегда ранит, когда ее произносят вслух.

Джиа пошла дальше; все слышали ее удаляющиеся по коридору шаги, а потом какой-то странный звук – нечто среднее между смехом и рыданием.

– Очистить личные покои дворца, – приказала Айя дворцовой страже. – Всех, кто окажет сопротивление, арестовать. «Плавники дирана» – искусные бойцы, поэтому принесите арбалеты.

Стражники ушли. В Большом зале для приемов, где всего лишь минуту тому назад стоял гомон, воцарилась какая-то неестественная тишина.

– Но что… что нам делать с печатью Дара? – нарушил молчание Пума Йему, вид у которого был растерянный. Регентство закончилось, но покрытый вуалью трон по-прежнему оставался пустым.

– Следует немедленно послать за принцем Гимото, – заявил Гори Рути. – Император Монадэту не оставил наследников, а принц Тиму до сих пор в плену в Неосвобожденном Дара. Единственной сохранившейся ветвью Дома Одуванчика…

– Нет! – Голос Кого Йелу звучал твердо. – Принц Гимото нам точно не нужен.

– Но императрица всегда просила принца Гимото присутствовать при дворе… – Гори Рути не договорил. Конечно, правила престолонаследия следует соблюдать, однако сам он не испытывал к Гимото ни малейшей симпатии. К тому же после того, что только что случилось, мнение Джиа едва ли могло считаться весомым.

– У нас уже есть законный наследник.

Собравшиеся повелители Дара в недоумении уставились на премьер-министра.

– Прежде всего нужно освободить секретаря Дзоми Кидосу, дабы мы могли положиться на ее мудрый совет. – В голос Кого Йелу вернулась привычная безмятежность. – И она подтвердит и удостоверит: император Рагин уже создал прецедент, причем достаточно весомый.

Постепенно понимание разглаживало лбы озадаченных повелителей Дара: один за другим они начали смекать, к чему клонит премьер-министр. Император Рагин нарек своей преемницей великую принцессу Тэру, а у Тэры ведь были не только братья.

– Я немедля отряжу «предусмотрительных» на поиски принцессы Фары, – сказал Гори Рути. А потом добавил вполголоса: – Посольству льуку придется обождать еще какое-то время.

Наполнившие Большой зал для приемов возгласы звучали приглушенно, напряженно и робко. Империя Дара превратилась в опасное море, и на него только что опустился густой туман.

Глава 53

Уговоры

Пан, двенадцатый месяц одиннадцатого года правления Сезона Бурь и правления Дерзновенной Свободы

Госпожа Сото проводила Дзоми в Зал просвещенных умов, служивший также траурным залом.

Здесь они нашли пребывающую в одиночестве Фару.

Стены и пол помещения были покрыты белым шелком; посреди зала находился помост, на котором покоилось забальзамированное тело императора Монадэту. Так как На-ароэнну, меч, которым он сражался во время военных кампаний, разыскать не удалось, рядом с трупом лежала изготовленная из картона копия оружия.

По другую сторону от клинка была расстелена шелковая мантия, расшитая изображениями выпрыгивающих из моря крубенов. Поскольку тело Тиму было подвергнуто пэдиато савага на Руи, не оставалось иного выбора, кроме как заменить его мантией, которую он носил еще в юности, в бытность свою принцем Дара.

Вокруг двух императоров были разложены охапки золотых хризантем и одуванчиков, срезанных в оранжереях в Дворцовом саду.

Фара, вся в белом, стояла на коленях перед погребальным ложем братьев. Поднимающиеся из курильниц благовония окутывали ее, словно туман.

Дзоми задержалась на пороге и оперлась рукой на лакированный косяк двери, радуясь, что нашла опору. Она еще не вполне оправилась физически от последствий пребывания в темнице. И подозревала, что процесс морального восстановления окажется еще более длительным. Не способная до конца понять все хитросплетения замыслов и интриг императрицы, Дзоми не могла пока разобраться в противоречивых чувствах, которые испытывала по отношению к Джиа.

Для нее Джиа была в