Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

class="p1">– Я нажму его, клянусь! Ты знаешь, что там! Ты не сможешь меня остановить! Еще раз я услышу тебя, еще раз увижу багряную рябь, то мигом нажму крючок - и все кончится!

Федор того уже не видел: забыв о боли, выпрыгнул через окно и дернулся так, что пятки сверкали. С самого начала этой проклятой авантюры он знал, что не стоит связываться с волкучащими делами, с самого начала было понятно, что за золото придется расплатиться, и вот теперь он потерял пальца, невесть сколько сумасшедших характерников ищут его, а единственный выход — бежать куда глаза глядят и где-то далеко за государственной границей. Так господин Цапко исчез из земель Украинского Гетманата и больше его никто не видел.

А Филипп все качался по полу и кричал, кричал, кричал, но гул печатных станков поглощал его крик.

*** 

Пора покончить с этим. Ради семьи. Ради мечты. Ради убитого Павла. Ради себя. Чего бы оно ни стоило!

В решительном смятении Игнат не сразу заметил, что Упир заковылял. К счастью, это произошло в месте, где жил знакомый кузнец Гриць, не впервые помогавший с конем.

— Здоровеньки были, — поздоровался Игнат.

Гриць, который мог ломать подковы голыми руками, собирался пройтись молотом по раскаленным куском металла, который клещами на наковальне держал подмастерье.

– Подковаться надо.

- Подожди, - Гриць несколько раз ударил, разбрызгивая оранжевые искры.

Искры напомнили, как Игнат вел сестру-невесту в дуб. Хорошее воспоминание... Он был так же счастлив, как и на собственной свадьбе.

- Одну подкову? – спросил кузнец.

— Остальное не мешает проверить.

Упырь фыркал и копыта наставлять не желал — знал, к чему все идет, а он страх как не любил подковываться.

— Третью тоже надо, — объявил Гриша после осмотра.

— Надо — это делай.

Кузнец, обычно любящий баландрасов, молчал. Пока подмастерье держал копыто Упыря, а Гриша ладил новую подкову, Игнат успокаивал коня, между тем попытался завести разговор.

— Вот крутимся, как мельницы, а все стоим на месте, — обычно эта глубокая фраза оборачивалась началом разговора с любым ремесленным.

— Угу, — только и буркнул Гриць.

Он бесплатно вытащил Игнату гнилого зуба, когда ни один знахарь в окрестных паланках не помог. Гриць всегда вел себя как хороший друг, что могло... И тут Гната озарило: проклятая книжка! Вот в чем дело! Надо было Буханевича сжечь вместе с его корчмой.

За работу Гриша взял полную цену, хотя раньше не гнушался поторговаться.

- На рюмку тоже не пригласишь? – спросил Игнат прямо.

- Времена меняются, - сказал кузнец. — Как услуги мои нужны, заходи. Но вместе не будем пить.

Несколько секунд Игнат боролся с желанием зацедить кузнецу в бороду, но крутнулся на каблуках и вышел. К черту Гришка! Пусть думает себе, что пожелает.

В пустой «Ночной ночи» за шинквасом караулил сонный Тарасик.

- Пан Бойко! — сказал он громко. – Давно не виделись!

– Ты запомнил мою фамилию.

– Разве вас забудешь? — усмехнулся Тарасик. — Рюмку на личный счет?

– Давай.

После водки проснулась жажда, однако от второй рюмки Игнат отказался.

— Вы прибыли рано, господин рыцарь, девушки еще не принимают, но...

– Мне нужен Шевалье. Он внизу?

Характерник знал, что этот день наступит, знал еще с тех пор, как впервые пожал руку бандита, но все равно чувствовал себя неготовым. Но сейчас отступать не собирался.

— Не могу знать, господин рыцарь, — смутился Тарасик.

— Лгать научись, сопляк.

Игнат рассчитывал на щепотку алкогольной решимости, однако водка не помогла. Перед ночью серебряной скобы было не так страшно... Слишком долго он кормился из грязных рук. Шевалье, вероятно, захочет немало в обмен на расторжение невидимого контракта. Да безразлично! Он выполнит самую грязную задачу, чтобы соскочить с этого крючка. Ради семьи. Ради мечты. Ради убитого Павла. Ради себя!

В подвальном казино было тускло и душно. Пахло многолюдной вечеринкой, которая кончилась несколько часов назад. Среди игровых столов сновали многочисленные уборщики.

— О, месье рыцарь! Рад вас видеть, мон-ами, — Шевалье был, как всегда, безукоризненно наряжен и свеж, будто только что проснулся.

Он стоял за длинным столом, покрытым столбиками монет и стопками банкнот, и сам пересчитывал их.

– Есть что-то магическое утром после игры, – Шевалье указал на деньги. — Люблю иногда лично счесть чистую прибыль. Мой счетовод позволяет эту невинную слабость... Конечно, всегда все проверяет после меня.

Шевалье рассмеялся. Сегодня он был в хорошем настроении.

— Прикосновение к этим деньгам напоминает, с чем имеешь дело, — покрутил мужчина в ладони дукача. — Так же с лярвами и трупами: надо постоянно напоминать себе, откуда ты и кем на самом деле.

Он положил дукача на место, взял банкноты и помахал перед носом, касаясь деньгами тонких напар-фумленых усиков.

- Мерзкий запах. Но потные курвы и обшатанные мертвецы воняют не лучше, — сообщил Шевалье. — Простите это внезапное философское отступление, мон-ами. Редко с кем могу поделиться, да что там — редко такие мысли всплывают! Наверное, день сегодня такой... А подсчет денег как своеобразное упражнение. Отлично проветривает голову.

Он усмехнулся.

– Вы прибыли вовремя, мон-ами. Имею важное дело. Именно вашего масштаба.

– Я пришел не для заработка, – сказал наконец Игнат.

– Половина платы авансом, – подмигнул Шевалье.

– Не интересует.

– Шарман! Тогда зачем? - удивился Шевалье и посмотрел на часы. — Для девушек и казино рано. А вы похожи именно на того человека, которому это крайне необходимо.

Игнат выдохнул.

– Я выхожу из игры.

– Вот оно как, – Шевалье подкинул и ловко поймал фишку. — Грустная новость, мон-ами. Что перестало устраивать в нашем сотрудничестве?

Игнат скрипнул зубами. Личности охранников Шевалье едва заметно изменились, напряглись — ждали только знака.

— В Ордене меня подозревают и вероятно следят, — спокойнее объяснил характерник. – Я уже получил предупреждение. На кону моя жизнь.

– Понимаю, мон-ами, – Шевалье вздохнул и поправил бабочку.

Опасный жест. Игнат сосредоточился, готовясь к бою.

— Крайне неприятная ситуация, — сказал наконец бандит. — К сожалению, сферы моего влияния ограничены. Среди волчьих рыцарей у меня никаких рычагов нет. Если обстоятельства складываются таким досадным образом, мне остается разве поблагодарить вас за хорошую службу.

- В самом деле?

Он не рассчитывал услышать эти слова так легко.

- Конечно! Вы были отличным и надежным союзником. Я ценю вас, мон-ами, и занимаюсь вашей судьбой, поэтому между нами отныне