Млечный Путь, 21 век, номер 3(52), 2025 - Песах Амнуэль

- Почему бы и не сегодня, а? Как считаешь? Лично мне сегодняшний день очень нравится. Солнышко припекает, ласточки - вон, вон, смотри! - ласточки полетели! - профессор расхохотался, а Гью посмотрел на часы. Еще немного...

- Болван, ты меня слышишь? Я тебе говорю: ласточки полетели. Один разумный человек говорит другому разумному человеку, что летят ласточки, мог бы и взглянуть, между прочим. Ты думаешь, где мы находимся?

Гью молчал.

- Ты думаешь, что такое этот Город? Ведь нет никаких Альфа, Бета, Гамма. Есть единый, понимаешь, один-единственный Рутрум-каэлестис - "Небесный торт", для понимающих высокую латынь. Просто размеры Города во много раз превосходят всю нашу Солнечную систему. Просто он не такой, каким убогое людское воображение мыслит себе город или даже планету. Он не кругленький и не сплошной, он прилетел и заполнил собой...

Оставалось три минуты и сорок секунд до открытия коридора, который должен вывести их к стабильной зоне, ближе к кораблю. А потом...

- Ты меня вообще слушаешь? Эй, человек, землянин! Не чувствуешь, как старомодно, пыльно и грязновато это звучит, почти по-неандертальски. Давно уж пора назваться как-то иначе, да и самим измениться. Наша с тобой родная планета, наша любимая Земля давно в Городе, понимаешь? Ну или Город в ней, как тебе будет приятнее.

Гью слушал. И слышал гораздо больше, чем говорил профессор.

Первый шприц выскользнул из окровавленных пальцев. Вторым Гью сделал себе укол и затаился до утра неподалеку от сгоревшей лаборатории. Дождался, пока разъехались пожарные машины, пока полицейские не прошерстили лежавший неподалеку криминальный район. В шестом часу утра вывернул изодранный пиджак темной подкладкой наружу, снял очки и пошел по главной улице, широкой и освещенной. В этот час служащие дорогих ресторанов обычно выносили мусор и объедки, привлекая бездомных. Гью почти прошел эту улицу, но тут ноги отказали, и он рухнул под забором, около мусорного бака. Навстречу шли двое. Утренний полицейский патруль.

- Глянь, опять бомжи трюфеля не поделили, - прокомментировал один. - Живой? - второй наклонился над Гью.

- Висяк... - сумрачно сказал первый. - Слушай, давай перебросим его через забор, а? Пусть на соседнем участке с ним парятся. А у нас конец квартала, отчет на носу.

Второй взял руку Гью, нащупывая пульс. - Нет, живой он.

- А тебе разница?.. - буркнул первый.

- Да что мы, не люди, что ли! Вызывай "скорую"...

- Гью, ты меня слушаешь? - профессор смотрел нетерпеливо. Сейчас он объяснит, он все объяснит на раз-два-три! - Как, по-твоему, смогли бы чуждые звери прижиться на Земле, перенять формы, схожие с земными, чтобы ты их потом душил? Это не совпадение, не признак гуманоидности Города. А сафари на Марсе, где ты сторожишь задницы миллиардеров от укусов всяких ползучих сколопендр? Откуда сколопендры-то, а? Раньше, в романтические времена Скиапарелли, их просто не было, они потом появились. Их породил Город. Город меняет нашу планетную систему. И людей. Я начал понимать это еще тогда, когда обнаружил, что реально Город Бета расположен не там, где его наблюдали астрономы. Мне надо было попасть сюда, чтобы убедиться в этом окончательно, расшифровать гравитационные свойства Города. Мы давно в нем, Гью. И мы давно видим в окружающем нас космосе только то, что позволяет видеть Город: он искажает пространство, меняет траектории фотонов. Все высокоточные открытия астрономов о дальнем космосе за последние сто лет - фикция. В настоящем космосе, который там, за пределами Города, нет большинства тех звезд и галактик, что изучают астрономы. И летаем мы только так и только туда, куда разрешает Город. Теория Кеплера, да и теория относительности скоро перестанут работать, как только Город изменит свои поля... - Профессор почувствовал, что сбился на лекцию, досадливо тряхнул копной рыжих волос и продолжил: - Эти все наши теории - как если бы муравьи пытались вывести глубокомысленную теорию всего, наблюдая, как люди жарят шашлык на полянке. Или ковыряют в носу. Ну, поковыряй в носу! Давай! Для убедительности.

Гью молчал.

- Вот ты все время на часы смотришь, ждешь своего коридора. А знаешь ты, куда он нас выведет?

- Ближе к кораблю.

- Нет, мой хороший. Ошибочка в расчетах. Этот коридор выведет нас прямехонько на Землю. Могу координаты дать. А знаешь почему? Потому что мы на Земле. Считай это естественной эволюцией нашей Солнечной системы.

Этакий город-паук с лурдами-ножками представился Гью. Паук, снующий по Солнечной системе как по нежной шелковой ткани и комкающий ее своими лапами.

- Наблюдай, Гью, тебе же положено по профессии. Звери похожи на земных, потому что мы становимся похожими на Город. Теперь подобия домов, пока еще не слишком похожих на наши, но стремящихся к этому... Он приспосабливает нас к себе. И мы давно не те. Мы не люди, Гью, понимаешь? Мы давно не те, за кого себя выдаем, потому что Город и в нас тоже.

Там, где всего минуту назад возвышались строения, теперь не было ничего. Ни комнат, ни коридоров, ни залов... Да их и не было там никогда. Правила менял Город, а не его, Гью, смешные фантазии. И даже не расчеты профессора Ковальского. Кукловод свернет балаган, кукол не спросясь...

Коридор открылся. Гью показалось, что он видит не лурды, а зеленую лесную тропинку... и деревья вокруг.

- Мы не люди... - повторил Гью.

- Уже больше ста лет, а может быть, и еще больше. Только это все постепенно, - профессор вдруг стал серьезнее. - Все, что можно сказать: Рутрум-каэлестис подчиняется недоступным нам законам сверхвысоких энергий. Что это, по-твоему?

Ковальский кивнул на переплетения лурдов. - Это струны. Слыхал о таких? Их энергии - это пожар рождающихся вселенных! Когда-нибудь Город улетит дальше и перестанет влиять на Землю, но пока нас знатно потаскают эти веревочки... Однако мы заболтались. Пора домой.

Гью молчал. Но что-то, видимо, стало с его лицом.

- Ну-ну, что ты так серьезно воспринял это все, Гью? Человек несколько раз полностью меняется от рождения и до смерти. Почему бы ему не измениться еще раз, под воздействием... как это для публики... могучей космической энергии? Звезды, которые бесконечно умнее и прекраснее убогого человеческого мирка, принесли нам великий дар! Пора уж шагнуть куда-нибудь от загаженной и проеденной до дыр старушки-Земли, пора понять, что мы стали больше, чем люди. Стряхнуть шелуху стереотипов. Так и будет заявлено для прессы: мы космические существа... или