Дети, сотканные ветром. Часть 3 - Артём Ерёмин

За спиной трубочиста щёлкнули затворы. Вапула предательски обрубил ему отступление, вихль всячески избегал любых гостей. Впереди же единственный путь преградила недовольная барышня княжеского рода.

— Я в западне, — признался Лев.

Губы Есении едва дрогнули, или же так померещилось в скудном свете.

— Ты пришла за чёрной краской и угольками? — трубочист разбил тягостное молчание. — Я приготовлю их к завтрашнему дню… или же когда выйду из лазарета.

Льву думалось, будто у него получилась хорошая шутка. По крайней мере те, кто ранее напутствовали его на игру, оценили бы. Есения же потемнела в лице.

— Я пришла сказать тебе, что ты дурак! Аскольд не виноват в том, что случилось с твоим другом. Это Часлав подговорил своего родственника припугнуть кого-нибудь из вашей команды. Напрасно ты вызвал на бой лучшего молодого игрока на Осколках.

Новость не ошарашила трубочиста. Хотя ему приятнее было идти на арену с желанием поквитаться. Всё-таки за Аскольдом тянулся долгий список грязных дел, какими он насытил жизнь вьюнов. Непременно найдётся повод для приятной мести.

— Поздно жалеть, — пожал плечами Лев. — Мой отказ от поединка унизит страту Ветра в глазах остальных подмастерьев и гостей Собора.

— Какое тебе дело до вьюнов?! Ты никогда им не был и не будешь.

— Может, ты права. Однако о финале команда вьюнов мечтала много месяцев. Хотелось, чтобы они чуток прикоснулись к празднику.

— Думаешь, им понравится, как Аскольд втопчет тебя в лёд?

— Нет, наверное… Самому не хочется проигрывать. Быть может, если удача не покинет меня, то я удивлю всех, — Лев коротко рассмеялся, желая сбросить собственное уныние. — Пусть весь Собор видит, что вьюны не сдаются просто так. Им по силам закончить этот и следующий год.

Есения выдохнула, отнюдь не с княжеским достоинством. Кажется, Лев не давал ей нужных ответов.

— Какое дело трубочисту до чести вьюнов?!

— Просто Вий, Клим и остальные считают меня своим другом.

— Вот оно что! — дёрнула рукой княжна, словно ухватила за хвост пытавшуюся взлететь птицу. — Ты хочешь казаться верным другом, но разве ты не поступаешь иначе? Разве не оставляешь своих друзей, когда достигаешь своих целей?

— О чём ты, Есения.

— Победа над Аскольдом Мироновым сулит небывалые для трубочиста почести. И ты ради этого готов рискнуть собой и блюстителем своей мамы?!

Княжна по-детски топнула ногой. Ей было трудно устоять на месте, узкий коридор сдерживал её.

— Мы с Зорей тоже считали себя твоими друзьями. Мы вдоволь посмеялись над тем, как ты улепётываешь отовсюду, куда бы я ни пришла.

От потока слов Есении у Льва загудела голова.

«Она надумала того, чего нет! — Лев впечатал ладонь себе в лицо. — Правильно говорил Вий: нужно было объясниться перед Есенией. Теперь она сквозь свои домыслы видит во мне какое-то отребье».

— Выслушай меня, Есения! — взмолился трубочист. — Да я полный дурак. Видел же, как на меня смотрел твой дедушка и его окружение. Мне наконец-то объяснили, почему я не могу общаться с княжной.

— Так тебя всего лишь запугали? — Есения услышала то, чего ожидала. — На скудельнице ты не казался трусом. Я разочарована.

Лев не мог понять, радоваться ли ему, что в его безрассудном бегстве от огромной кошки увидели смелость. Или огорчаться тому, что желание защитить княжну сочли за трусость.

— Прости, Есения. За то, что не сказал тебе правду. У меня мало опыта в общении с такими, как ты?

— С особами княжеского рода?

— С девочками. Я даже не знаю, как принято общаться мальчику и девочке у… — Лев прикусил губу и успел ухватить слово «чаровников». — У вас господ. Кроме того, мне кажется, что и ты относишься ко мне иначе, чем к остальным.

— Я?! — тонким голосом спросила Есения.

Её руки безвольно упали. Она не была уверена, хочет ли, чтобы Лев продолжал.

— Спасибо тебе за всю твою поддержку. Долгое время мне было тяжело в Соборе. Ты одна из первых, кто отнеслась ко мне хорошо. Есения, ты мне очень нравишься. И я не знаю, что мне делать со своими чувствами.

Княжна отступила на пару шагов, будто у неё вдруг появились важные дела подальше от котельной.

— В Соборе мало вещей дороже наших встреч. Мне не хватает их, но своим общением я боюсь тебя… запачкать.

Лев неосознанно протянул ладони к Есении, они и впрямь чернели от сажи. Княжна хлопала глазами, крутой нрав её оказался напускным.

— Я плету венок царевичу Ждану, — наконец сказала она, словно открыла заветную тайну.

Лев пожал плечами:

— Всё это знают.

Ему показалось, что он не до конца уловил смысл слов Есении. Однако княжна не стала вдаваться в объяснения и грустно улыбнулась.

— Наверное, я испортила тебе настроение перед игрой? — стыдливо спросила она.

— Вапула сказал, будто настрой у меня гробовой. Так что хуже некуда.

Они оба улыбнулись.

— Мне, наверное, надо было раньше объясниться?

— Угу, — выдохнула Есения. — К твоему сведению дедушка разрешает мне дружить со Смиляной и другими горничными. И если не вляпываться в опасные приключения, то мы не запачкаемся. Нам никто не запретит здороваться по утрам.

Лев повинно склонил голову:

— Обещаю не убегать от тебя. И не вляпываться в разные приключения мне по душе.

— Договорились. Тогда позволь мне проводить тебя до арены. Не беспокойся, там сейчас никого нет. Все доедают торжественный ужин и подписывают