Похоронное бюро «Хэйзел и Смит». Египетский переполох - Мария Сергеевна Руднева

похорон в северной части кладбища, в самом неприглядном уголке, на потерянном кусочке неосвященной земли. И конечно же, никакого отпевания и проводов грешной души на Небеса не предполагалось. Хотя акт 1823 года и допускал отпевание, но лишь над теми, кто покончил с собой в приступе безумия, на деле ни один священник не соглашался проводить достойно в мир иной такого грешника.

Поэтому иногда мы лгали. Иногда договаривались. Внушительные суммы поступали в качестве пожертвования на счет церкви святого Эдуарда в Бруквуде, и подчас нам удавалось искусно замести следы. Помощь нашего танатопрактика ван Дофера была неоценима.

Однако нынешнее дело осложнялось тем, что мистер Нетеркотт просил похоронить своего друга не только на Хайгетерском кладбище – задача уже не из простых, но и в определенном месте. И это место – я прикинул по памяти примерное расположение склепов, – точно не на севере у ограды.

– Еще одна важная вещь, которую я хочу понять: было ли его самоубийство жестом отчаяния, или он пытался привлечь к чему-то внимание, – проговорил Валентайн. – А не узнав этого, что мы можем решить?

– Дайте мне еще раз посмотреть его завещание, – попросил я.

Валентайн, как истинный джентльмен, принес мне не только завещание покойного, но и свечу и сел рядом, держа подсвечник так, чтобы я мог разобрать написанное.

Скупые строчки, выведенные незаинтересованной рукой нотариуса, не говорили ничего об истинных мотивах несчастного Оливера Эверли. Предсмертная записка сказала бы гораздо больше, но либо ее не было, либо – что вероятнее, – мистер Нетеркотт не счел уместным посвящать в столь интимные детали гробовщиков. Хотя зря это он. Чем больше мы знаем, тем лучше пройдут похороны.

– Мистер Эверли не владел большим состоянием, и все-таки деньги у него водились. – Взгляд Валентайна скользил по чеканным строчкам.

– И он оставил все, что у него было, своим братьям-прерафаэлитам. – Я поднял брови. – Вот это щедрость.

– Щедрость? – хмыкнул Валентайн. – А по-моему, это значит, что деньги для него не имели никакого значения. Дело в другом.

Он был так близко, что я касался носом его растрепанных волос.

– Хотел бы я разгадать эту загадку… – пробормотал я. – Посмотрим на тело, когда его привезут.

– Согласен. Обдумаем на свежую голову. А нам пора уже и расходиться…

Валентайн только начал вставать с пола, как на дверь обрушился град тяжелых ударов.

Мы переглянулись. Кого еще принесло в столь поздний час?

– Вы! Гробовщики! Валентайн, черт тебя за ногу! Я знаю, что вы там, открывайте, это Браун!

Инспектор Браун вошел в прихожую, отряхиваясь, словно большой пес. Закрывая за ним дверь, я успел полюбоваться хлябями небесными, разверзшимися над Лондоном. Мне оставалось только порадоваться визиту нашего друга.

– Вовремя вы, Браун, – усмехнулся Валентайн. – Вам чаю или чего-то покрепче?

Инспектор прошел в кабинет. Чуткий полицейский нос немедленно уловил пары бренди, витающие в воздухе. Опустившись в кресло, жалобно под ним заскрипевшее, он поднял пухлую руку и сказал:

– Пусть будет бренди!

– Злоупотребляете на службе? – с прежней ухмылкой продолжил Валентайн, безропотно разливая по двум стаканам свой неприкосновенный запас. – Впрочем, я вижу, вам надо. Злоупотребление непогодой приводит к куда более худшим последствиям.

– А что толку, – все одно попадешь к вам, – печально вздохнул Браун.

– Странно, а я не припомню, чтобы вы оформили свою подписку на похороны именно у нас, – цокнул языком Валентайн. – И вы будете в огромном проигрыше, друг мой, если не измените решения.

– Вы просто не хотите оставить меня в покое даже после смерти.

– Не могу отказать в соблазне поболтать с вашим призраком!

– Кхм. – Я кашлянул, прерывая их.

Я знал, что все разногласия прошлого между моими дорогими друзьями почти сошли на нет, но они оба не могли отказать себе в удовольствии шумно полаяться, точно два терьера на одной парковой аллее.

Благо на мой кашель они оба замолкли и синхронно повернули головы. Инспектор спохватился, что сидит в помещении в шлеме, и стянул его, ослабив завязки.

– Я подозреваю, что мистер Браун пришел к нам по какому-то делу?

– Уф, вы, Дориан, как всегда, зрите в корень и не даете отвлекаться на пустяки, – подмигнул полицейский. – Вот за это я вас и ценю!

Валентайн оперся бедрами на стол и приложился к стакану.

– Тогда пей свой бренди и выкладывай, что стряслось.

– Это скорее мне у вас надо спрашивать, господа гробовщики!

Мы с Валентайном удивленно переглянулись. Помимо уже упомянутых мной махинаций с местами на кладбищах и нотариальных хитростей, за нами в последнее время грехов не водилось. Если не считать похороны в каменных саркофагах, но что-то мне подсказывало, что Скотленд-Ярд волнует не это.

– Вы что ж это, газет совсем не читаете? – Инспектор Браун выглядел пораженным в самое сердце.

– Как-то да… Отстали мы от жизни, – неловко рассмеялся я.

Свежие газеты и в самом деле копились у нас дома, и мисс Раджани в мое отсутствие зачитывала новости мистеру Блэку: так мой призрачный сосед оставался в курсе последних новостей, а экономка все более бегло читала по-английски.

Я же, день за днем пропадая в конторе, мог надеяться на последние известия только из уст Валентайна, который упорно предпочитал всему на свете Джона Китса. Поэтом Китс, конечно, был великолепным, но, дьявол раздери, он был не в курсе того, что происходило за окном.

Пока я бросал на Валентайна испепеляющие взгляды, которые он успешно игнорировал, инспектор Браун успел опустошить стакан и собраться с мыслями.

– Советую не пренебрегать газетами, – серьезно сказал он. – Времена нынче такие…

– Так ты введешь нас в курс дела или нет? – Валентайн притворялся незаинтересованным, но я видел его острый, сосредоточенный взгляд.

– Само собой. – Браун шумно выдохнул и завозился в кресле. Откуда-то из недр форменного сюртука он извлек газету и зашуршал листами. – Темновато у вас, конечно… Ну да сами потом прочитаете, а меня-то память пока не подводит…

Он откашлялся и продекламировал:

– Убийства на улицах Лондона! Кто этот таинственный безумец и чего ради он так издевается над беднягами? На улицах Лондона все чаще находят тела зверски убитых людей. Но страшен не сам факт убийства! У каждого из покойников что-то забирают. Какую-то… часть тела! Неужели Джек-потрошитель снова вернулся?

Наступило тягостное молчание.

– Могу вас заверить, инспектор, к нам не поступало ни единого такого трупа, – проговорил Валентайн сквозь стиснутые зубы. – Поэтому мы не можем предоставить вам никакой информации.

– Да и не могло поступить: все тела еще в полицейском морге, – потряс газетой инспектор. – Я скорее надеюсь выслушать ваши предположения относительно происходящего. И оставлю вам список фамилий, все жертвы опознаны.