Фарфор Ее Величества - Максим Андреевич Далин

— Ах, какой ты шустрый… они не годятся… А кто годится? Ты годишься? Разорвёшься? Они хоть верные…

И тут мне в голову пришла совершенно безумная идея.

— Мессир Норфин, — сказал я, — я найду человека, который годится. Перелесца, аристократа, с отличным образованием, опытного.

— Лич, ты окончательно чокнулся, — ласково сказал Индар. Он всегда соображал очень быстро.

Норфин взглянул уныло и скептически:

— Где ж ты возьмёшь? Мне не найти. Высшая знать частью разбежалась, частью побили их. Если кого поймать и силком притащить — много они наработают…

— Диктатор дело говорит, — ухмыльнулся Индар. — Тупой-тупой, но это и он понимает.

— А вот я найду, — сказал я. — И тащить его силком не надо. И я надеюсь, что вы будете с ним любезны, мессир, вежливы согласно титулу и опыту. Позвольте мне хотя бы попробовать?

— Что ж делать, — вздохнул Норфин. — Я уже на всё согласен.

— Отлично, — сказал я. — Тогда мы, с вашего позволения, мессир, пойдём и попробуем осмотреть Резиденцию. Найдём лазейки, которые нужно заделать, поставим защиту.

— Иди, конечно, — сказал Норфин. — Тебе провожатых дать? Резиденция — штука такая… тут с непривычки самое оно — заблудиться.

— Я сам разберусь, — сказал я. — Спасибо. Только скажите, куда вы нас поселили.

— Рядом с королевской спальней, — сказал Норфин уныло. — В апартаментах камергера.

— О! — ухмыльнулся Индар. — Камергера, значит, тоже — того? Ах, бедняжка Лэрик! Туда и дорога…

— Ладно, — сказал я. — Я понял. Разрешите идти?

— Иди, — сказал Норфин. — Иди-иди.

— Дам знать, когда закончим, — сказал я. — Честь имею.

Щёлкнул каблуками, то же самое догадался сделать и Барн. Мы вышли — и я чувствовал спиной взгляд Норфина. Гораздо, гораздо более дружелюбный, чем я ожидал.

Мы вышли в тот самый солнечный зал — и оттуда, через другую дверь, я попал в галерею с портретами и бронзовыми девами. Там я и остановился, чтобы устроить совет: моих людей аж подмывало поговорить.

— Надо было провожатого-то взять, ваш-бродь, — сказал Барн. — Заблудимся же!

— У нас есть, — сказал я.

— Лич, — сказал Индар нежно, — тебе что, по дороге сюда напекло голову? Ты что ж, решил, что я, внезапно, буду пахать на этого борова, узурпатора и плебея? Я? Ты ничего не перепутал, а, башка ты фарфоровая?

— Какой же ты, барон, стал вежливый, — сказал я ему в тон. — Я прямо наслаждаюсь твоей любезностью. Конечно, дохлый аристократишко, ты будешь пахать. На борова и на государыню. По крайней мере, пусть они все так думают. А на самом деле мне просто нужно как-то легализовать при этом дворе твои горелые кости и будущую фарфоровую морду — и я просто не знаю, как это сделать, чтобы твой будущий скелет тут же не разобрали по косточкам и винтикам.

— Я ж его враг номер один, — ухмыльнулся Индар. — Как ты, я хотел бы знать, меня легализуешь? Они ведь тут думают, что я убит с концами, а узнают, что ещё трепыхаюсь — впрямь разберут по косточкам. Диктатор меня ненавидит, аж кушать не может.

— И что тебя в этом радует? — спросил я. — Осознай: ты получишь тело сегодня-завтра — и что мы будем делать?

Индар понял — и сразу помрачнел. И Барн опечалился.

— А ведь и впрямь, — сказал Барн. — Пока он дух — его ж никому, кроме нас, не видно…

— Можно, конечно, всё оставить так, как есть, — сказал я. — Но ты же хочешь тело, Индар?

Индар переплёл пальцы и сжал зубы — будь живым человеком, скрипел бы зубами и кости сам себе переломал бы. Ему страшно хотелось, ему так хотелось, что он даже не мог сделать равнодушный вид, хоть и пытался. У него было хорошо с самообладанием, но тут вопрос стоял о жизни и смерти. Даже больше.

О душе.

— Надо думать, — сказал Индар через силу, — ты уже прикинул, что делать, мессир мудрец?

— Да, — сказал я. — Я ещё тогда прикинул, когда разговаривал с Ричардом. Ты ведь слушал?

Индар кивнул.

— Помнишь, я попросил, чтобы твою голову лепила Глена? Знаешь, кто такая Глена? Да я понимаю, что не представляешь. Так вот. Глена — очень хороший скульптор, но она вообще не умеет лепить похоже. У тебя будет средневековой красы лицо, Индар. Как у эльфа на миниатюре в древней рукописи. Но ни грана сходства — я тебе обещаю.

— Вот как⁈ — воскликнул Индар.

Он очень обрадовался. Настолько обрадовался, что расслабился. И Барн ухмыльнулся:

— Что верно, то верно. Мы уж прямо и знаем, когда видим: лепила Глена. Если вышел писаный красавец.

— Именно, — сказал я. — Поэтому имя Индара из дома Сирени мы пятнать служением диктатору не будем. Хорошая мысль?

— Бездна адова! — рассмеялся Индар. — В твою пустую голову иногда залетают порядочные мысли!.. но кто же я буду? Абы кто — не годится на роль старого аристократа. Тут, конечно, полно всяких выскочек и отщепенцев, но если ты из дома Лебеды какой-нибудь, как этот армейский дуболом, то вряд ли сможешь кого-то консультировать по дворцовому этикету.

— А вот это должен придумать ты сам, — сказал я. — И подумать хорошенько. И простор для воображения у тебя огромный. Вот смотри: Фогель не слышал твоего голоса, поэтому поставит тебе говорилку, но тембр может оказаться любым. Лишь бы не совсем козлетон — чтобы у народа уши не вяли… Глена слепит тебе очень красивое и никому не знакомое лицо. И всё это мы выдадим за издержки: мол, взяли типовую куклу, первую подвернувшуюся, чтобы вселить туда дух хорошего человека и нашего союзника. Некогда и некому было подгонять сходство… ну или труп просто не сохранился… сгорел, например…

— Сгорел… — Индар задумался. — Послушай… а вот есть у меня идея, — сообщил он задумчиво. — Был такой… Нэрш из дома Сосновой Горки, барон Залесский. Конечно, для меня не имя… но всё-таки. Сравнительно древний род. Приблизительно мой ровесник. К тому же его обожала вдовствующая королева, так что при дворе он постоянно ошивался, в её свите. Скорее всего, примелькался Норфину.

— А его родственники? — спросил я. — Жена, дети, братья с сёстрами? Родители, если живы?

— В том и прелесть, — ухмыльнулся Индар, — что вдовец, бездетный. Последний в роду. Подыскивал себе девицу из приличной семьи. И вздумал разговаривать на эту тему аж с домом Тумана, на дочь Нагберта глаз положил. По самой идее понятно, до какой степени был неумён, но ведь нам и не нужен его могучий разум, верно? Простец, конечно.

— Это дочка того Нагберта, у которого дорогой домик сгорел? — спросил Барн.

— Хорошая память, ягнёночек, — одобрительно сказал Индар. — Того самого. Вот Нагберт — воистину… предки получили титул аж от Сэлберта