Фарфор Ее Величества - Максим Андреевич Далин

— Слышу зависть в голосе, — сказал я.

— Нет, им я быть не могу, — с некоторым даже разочарованием сказал Индар. — Я даже не знаю, жив ли он. Но дело не в этом. Я говорил о Нэрше Залесском. Его, видишь ли, по дороге в имение атаковал летающий страж. По ошибке, надо думать, — ухмыльнулся он. — Так-то старшие стражи были как раз идеей Нагберта, такое забавное совпадение… В общем, Нэрш сгорел до угольков, даже от мотора практически ничего не осталось. Интересно, что случилось с барышней и жива ли она… впрочем, неважно. Пока Нэрш кажется мне самой толковой кандидатурой. Но я, конечно, подумаю ещё.

— Думай, — сказал я. — Только быстрее, времени у тебя не больше двух дней. А пока — покажи мне Резиденцию.

— Пойдёмте, — сказал Индар.

Почему-то этот разговор привёл его в превосходное расположение духа.

Он с удовольствием показывал нам Резиденцию. Вёл себя как проводник, который скучающим зевакам показывает достопримечательность, — просто резвился и развлекался, я удивился, когда увидел, что Индар так может.

— Чтобы немного сориентироваться на местности, прекраснейшие мессиры, — говорил он благодушно, — вам надобно понять, как устроена Резиденция Владык, любимый замок короля Ричарда. Когда-то это была настоящая крепость, город в городе. Тут проживал весь королевский двор, все самые ценные, которые должны быть всё время под рукой: королевские собутыльники, королевские девки, канцлер, маршал, егеря — плюс всякая мелочь. Поэтому жилых помещений здесь — как крысиных дыр, и всяких тайных лазов, отмычек, приспособлений для подслушивания и подглядывания — на каждом шагу. Тебе повезло, Клай: я здесь рос и знаю почти всё. Ненавижу это осиное гнездо, но ориентируюсь хорошо.

— Прямо рядом с королём жил в детстве? — заинтересовался Барн. — Ничего так устроился, ваша светлость.

Индар скривился.

— Я был товарищем по детским играм прекраснейшего государя Рандольфа, — сказал он, и его скулу дёрнула судорога. — Тебе бы не понравилось, ягнёночек.

— Кстати, о детях, — сказал я. — Начнём с них. Проводи меня туда, как следует закроем детей — а потом уже займёмся всеми прочими.

Индар не стал спорить.

— Смотрите-ка, — говорил он по дороге, — забрал баб с детьми в донжон. Мы с вами находимся в центральном флигеле, именно королевском — в бывшем донжоне. Он сильно перестроен, конечно, но суть… центр замка. Галереи его связывают со службами и с апартаментами аристократов ближнего круга, что расположены в кольцевом корпусе. В крепостной стене практически. Там несколько роскошных покоев… и те, что когда-то принадлежали отцу, а потом мне. А выше — жилые помещения для гвардейцев. Там, я думаю, сейчас расквартирована вся эта банда… Дом Лебеды, дом Череды, дом Осота, бездна адова… сорняки на нашей дворцовой клумбе.

Барну очень понравилось про сорняки на клумбе, а я подумал, что его собственное имя дома звучит здесь, в Перелесье, до смешного аристократично. То-то ж, стоит мне его представить, перелесцы начинают обращаться к нему «мессир» и резко меняют тональность.

У нас на побережье имя дома мало что говорит о статусе… если, конечно, ты точно не знаешь, что дом Штормового Ветра — мессир канцлер, а дом Лунных Бликов — один мой знакомец со времён пивнухи, студент-недоучка и карманный воришка.

А здесь цветы, деревья — чаще всего в имени древнего какого-нибудь дома… Наверное, тоже есть исключения, но пока мне в глаза не бросилось.

Между тем мы по галерее дошли до большого и довольно светлого круглого зала с высоким сводом. Зал был так же роскошно и странно обставлен, как кабинет Норфина, украшен резьбой, канделябрами и гобеленами с какими-то зелёными, синими и золотыми чудищами в дремучих лесах — только мебель здесь стояла нормальная, человеческая, на которой мягко сидеть, а пол сплошь застилали мохнатые шкуры.

На этих шкурах и играли дети. Совсем малыши, из тех, что лепечут уже много, но ещё не очень понятно, строили какую-то цветную груду из раскрашенных чурбачков, двое парнишек возраста гимназистов-приготовишек и девочка чуть постарше играли в фишки-шарики, мальчик-подросток читал книжку с приключениями в яркой хромолитографской обложке. А на большом мягком диване у стены сидели дамы, которые занимались рукоделием, присматривали за детьми и болтали.

Шаги их не испугали. Молодая леди в голубом платье выронила вязание и заорала, только когда увидела нас. Малышня тут же заорала тоже, хором, побросала игрушки и попряталась, как смогла. Мальчик с книжкой бросил книжку, приготовился драться, мальчик помладше швырнул в меня диванной подушкой. Леди постарше, в бархатном домашнем платье и капоре, завизжала так пронзительно, что я на миг оглох от звуковой волны, девочка завизжала с ней в унисон.

Лишь один парнишка взглянул на меня — и остался сидеть на полу, на изумление невозмутимо собирая раскатившиеся шарики в коробку.

— Ого, — пробормотал Индар у меня под ухом. — Та, что не вопит — Люнгера, дом Незабудок, была замужем за Тэшлином, разумная баба. Остальные — просто дурёхи. С Люнгерой поговори.

Я положил подушку на пуфик и поклонился:

— Леди Люнгера, вы человек опытный. Успокойте, пожалуйста, ваших подруг. Слово чести офицера, им ничего не угрожает.

Очень старался сильно не жать, но всё равно пришлось повысить голос. Иначе просто не расслышали бы в этом гаме. И Люнгера, красивая, жёсткая и бледная дама в зелёном с волосами того рыжего цвета, какой леди зовут каштановым, услышала и поняла.

— Лисса, Олия! — сказала она укоризненно. — Стыдно так себя вести, это ведь Резиденция Владык, а не базар… Рэй, пожалуйста, подними книгу и подойди к сестре. Дети, тихо!

Прирождённая классная дама: впрямь тут же стало тихо.

Девочка замолчала. Парнишка с шариками закончил собирать шарики, поставил коробку на игровое поле и встал. Швырнувший подушку несколько даже смутился. Малышка выглянула из-за шторы. Забияка выдохнул, опустил кулаки и подобрал свою книжку.

— Отлично, — сказал я. — Я вам очень признателен, леди Люнгера. Меня зовут Клай из дома Пёстрой Птахи. Мы с мессиром Барном пришли, чтобы проверить этот зал и жилые помещения, ваши и детей — на порчу и на тайные ходы, по которым может проникнуть нечисть.

Люнгера протянула мне холёную тонкую руку, как для поцелуя, но я бы не мог её поцеловать, даже если бы хотел — и пожал ей кончики пальцев.

— А я уж подумала, что мы были знакомы при вашей жизни, мессир Клай, — сказала Люнгера. — У нас есть родственники на побережье… если они пережили войну… Но дом Пёстрой Птахи… совсем нет.

— Нет, — сказал я. — Мне о вас рассказывали… ваши соотечественники.

— Мессир Норфин, очевидно? — Люнгера вздохнула. —