Фарфор Ее Величества - Максим Андреевич Далин

Я ему признательна. То, что произошло, несомненно чудовищно, но в отношении женщин и детей маршал повёл себя достойно. Он ведь, полагаю, рассказал вам о доме Незабудок?

Я сделал неопределённый жест.

— Не смущайтесь, — сказала Люнгера. — Я понимаю, что вы не могли услышать ничего хорошего. Мужа пришли арестовать по приказу маршала — и у солдат, очевидно, был ещё приказ застрелить его при малейшей попытке сопротивляться. Они убили мужа и старшего сына… у Дэрека был Дар, он, несомненно, представлял серьёзную угрозу для… — её голос дрогнул, она вдохнула, зажмурилась, втянула внутрь души горе, раздражение, страх — и улыбнулась виновато. — Простите. Всё это было трудно пережить.

— Тэшлина шлёпнули… — задумчиво отметил Индар. — Большой талант. Даже жаль.

— А чем занимался мессир Тэшлин? — спросил я.

Люнгера чуть пожала плечами:

— Он не любил рассказывать.

— Проклятиями, — сказал Индар. — Простыми и материализацией проклятий. «Серые», поставленные на поток, это так… общепотребительская кооперация. Ты бы видел, что он делал в частном порядке…

Барн подавился и закашлялся — и я хлопнул его по спине.

— Понимаю, — сказал я. — Соболезную, леди. Мы все немало пережили. Давайте попробуем оставить ужасы в прошлом и по мере сил обезопасим наше настоящее.

— Вы аристократ, — одобрительно сказала Люнгера. — Кровь… среди офицеров в армии несчастного государя было слишком много плебеев, а сейчас и вовсе… Неважно. Я рада вас видеть, я рада вашему приезду. Я вижу, коллеги мужа ошиблись, считая таких, как вы, бездушными кадаврами.

Я щёлкнул каблуками.

— Честь имею, леди, — и обратился к двум другим, вцепившимся друг в друга и глядящим дико: — Простите, леди, я не хотел вас испугать. Мы просто торопились на помощь.

Леди Лисса, та, что в голубом, кудрявая блондинка с глупеньким хорошеньким личиком овечки, взглянула на меня, поджав губы. Барн поднял ей закатившийся клубок — и она начала нервно сматывать нитки. Олия, та, что постарше, брюзгливо сказала:

— Вам, милостивый государь, надлежало бы прислать вашего адъютанта. Чтобы он предупредил о вашем визите. Я была не готова видеть вставшего мертвеца в прибережской форме, милостивый государь! У меня до сих пор сердцебиение и одышка. К сожалению, за несчастных дам некому вступиться, когда всё рушится в бездну!

— Лисса — дом Рассветных Роз, — говорил в это время Индар. — Урождённая баронесса Приречная, по мужу — графиня Светлополянская. В родстве с домом Дубравы, аристократка алмазной огранки, считалась одной из первых красавиц двора Рандольфа, его официальная любовница, дура набитая. А Олия — прямо из дома Дубравы, забавно. Салонная стерва, замужем за Лораном Равнинным. Лоран без Дара, но чернокнижник с фантазией… видимо, шлёпнули просто на всякий случай. Или учудил что-нибудь…

— Вы ведь в безопасности, леди, — сказал я. — А будет ещё безопаснее. Леди Люнгера, вы опытны, скажите: вы не заметили ничего подозрительного?

— Вы о гончих? — спросила Люнгера, понижая голос. — Мне кажется, они бродят вокруг по ночам. Я скверно сплю — просыпаюсь и смотрю в окно… в темноту… и мне кажется… Я никого не вижу, но мне мерещится…

— Это нервы, дорогая, — авторитетно оборвала Олия. — Слабы все стали.

— Не обязательно, — сказал я. — Похоже на… одно явление… не очень хорошее. Мы примем меры. И вот что: нам понадобится убрать эти шкуры с пола.

Шкуры очень мешали: с мёртвых зверей же. С медведей, я думаю.

— Позовите прислугу! — скомандовала Олия.

— Дорогая, — сказала Люнгера, — здесь почти нет прислуги. Резиденция Владык пуста. Если уж обед нам приносят едва ли не из кордегардии — и несомненно старательный солдат напрасно пытается достоверно изобразить дворцового лакея, накрывая на стол, словно в трактире.

Тирада предназначалась не для Олии, а для нас. Люнгера элегантно пожаловалась на тяжёлую жизнь.

Олия с выражением крайней досады, потирая виски, изрекла тоном великомученицы:

— Дети, подите немедленно сюда! Эстера, возьми брата! Ангвар, помоги сестре! Вы что, не видите, что у вашей матери раскалывается голова⁈

Парнишка и девочка, которые играли в фишки-шарики, потащили из-под дивана малыша, малыш завопил что есть мочи, брат с сестрой потащили сильнее, рассыпалось рукоделие, клубки раскатились снова, малыш заорал громче, Олия рявкнула: «Немедленно прекратите, вы меня убьёте!», брат с сестрой принялись орать друг на друга. Рэй подошёл к своей сестрёнке, отцепил её от шторы, отвёл к Люнгере и принялся собирать раскатившиеся клубки. Третий игрок, тот самый удивительно спокойный мальчик лет восьми-девяти, подошёл ко мне и спросил:

— А зачем убирать шкуры, мессир офицер?

— Чтобы посмотреть, не спрятано ли под ними что-то нехорошее, отважный юноша, — сказал я.

— Отойди сейчас же, Рэдерик! — выдохнула в ужасе Лисса.

— Это не опасно, мама, — сказал Рэдерик, но неохотно повиновался.

Потом мы с Барном убирали шкуры, обследовали пол и оконные переплёты, ставили защиту, а я — думал.

Я слишком многого не понимал — и слишком многое вызывало у меня тревогу. Например, молчание Индара. Он стоял в углу зала, обхватив себя руками, и мрачно наблюдал. Как-то слишком мрачно. Я прикрывал окно тем самым щитом, который Индар мне и показывал, и думал, кого высматривает демон-соглядатай. Люнгеру? Хочет её убить?

Я думал, что Индар не сказал, за кем Лисса была замужем, — а мне почему-то мерещилось, что это важно. Наверное, из-за Рэдерика: у меня на него всё время сворачивало взгляд, непонятно почему. Удивительно, какой он тёмный, думал я. Лисса — такая светлая, золотистая и розовая, а её сын — такой вороной брюнетик с громадными глазищами агатового цвета, с нежной и смуглой, медовой какой-то кожей. Что-то мне это напоминало. Эта вороная яркость. Эта кукольная медовая мордашка. Этот странный взгляд. «Это не опасно, мама».

Дети Олии орали друг на друга, а она рычала: «Тихо! Тихо!». Люнгера, обнимая Рэя и маленькую девочку, что-то читала им вполголоса. Лисса смотрела на сына испуганно и рассерженно — а Рэдерик наблюдал за нами.

А Индар наблюдал за ним.

Мы постарались, чтобы дети не смотрели, как Барн режет руку, — чтобы закрепить щиты, крови требовалось всего несколько капель. Но Рэдерик снова подошёл. Именно посмотреть.

— Это в звезду? — спросил он.

— Звёзды обычно открывают пути, — сказал я. — А закрывают за редким исключением щиты из роз или решёток.

— От демонов, да? — спросил Рэдерик.

С таким спокойным знанием дела, что я попытался ощутить блик его Дара. Не ощутил: парень был совершенно пустой. Я даже пожалел.

— От демонов, ваша светлость, — сказал Барн и улыбнулся до ушей.

— А тебе не больно разрезать? — спросил Рэдерик.

Без ответной улыбки и сострадания в голосе. С холодным любопытством.

— Заживает быстро, — пояснил Барн.

Лисса смотрела на нас и на сына с таким страхом, будто мы