Чёрный Город - Влада Ольховская

– Этим ты надеешься получить мою симпатию? – сухо поинтересовался Марк.

– Как минимум тем, что не вру тебе, а теперь дослушай, пока язык не вырвала – в том будущем, которое я для тебя задумала, умение говорить не особо нужно. То, что ты сделал для своей матери, и что теперь пытаешься сделать для этого мертвого полицейского… это признак верности. Судя по тому, что мне удалось узнать, ты не особо близок с вдовой полицейского, но, если она позовет тебя на помощь, ты придешь, даже жертвуя собственными интересами. И когда ты решился на смерть в день атаки хазаров, люди были тебе не безразличны – даже если тебе плевать на интересы каждого из них по отдельности. Мне нужна такая верность с твоей стороны.

– Черному Городу?

– Лично мне! – снова рассмеялась Жрица. – Как минимум, для начала.

– И ты намерена получить ее угрозами вырвать мне язык?

– Тут никакие действия не помогут, верность возникает на основе симпатии, зона чувств, контролировать сложнее. И это плохая новость для меня. А хорошая новость в том, что высока вероятность добровольной симпатии по мере того, как мы будем общаться: при всех твоих талантах, ты не сможешь интуитивно разобраться в работе усовершенствованного нейромодуля, понадобится обучение, и учить тебя буду лично я, я свои находки не отдаю!

– Я не согласился на операцию, – напомнил Марк.

– Согласишься еще.

– С чего бы? Скажешь, я ошибся, тогда я видел на стенах не кровь?

– Если это красное, как кровь, и смердит, как кровь, это наверняка она, – рассудила Жрица.

– Не человеческая?

– Разумеется, человеческая, животных в Черный Город не пускают! Ничего мистического в этом не было, просто фильтры в утилизаторе забились, такое в прошлом часто случалось. Теперь уже нет, всего-то и требовалось, что паре наладчиков руки оторвать, и тут же выяснилось, что все на самом деле умеют работать!

– И как это поможет мне заинтересоваться новым будущим?

– Никак. Тебе поможет прогулка, собирайся!

Тут ему пришлось подчиниться. Марк и правда готов был на смерть, если на него продолжат давить, но уж точно смерть не глупую, не в попытке изобразить капризного ребенка, который отказывается вылезать из кроватки.

Над поселком уже сгущался вечер, наступал комендантский час. Люди спешили по домам, многие смотрели на Марка с любопытством и тревогой, они знали, что с ним произошло, даже если не наблюдали за этим лично. Да уж, если его и оставят в поселке, косые взгляды ему придется терпеть еще очень долго… Хорошо, что они не имеют значения.

Марк искал привычное спокойствие, но пока оно ускользало: через пустоту пробивалась боль. Мысли о матери и прошлом все еще могли ранить его, надо же… Он не жалел о том, что перечеркнул собственную жизнь, он все равно не хотел повышения. Он просто начинал подозревать, что роли обычного оператора-хирурга ему теперь будет недостаточно, и пока не представлял, как с этим смириться.

Ну и что тогда, подчиниться Черному Городу? Или лично Жрице – и убедить себя, что это не то же самое?

Пока он пытался разобраться с собственными сомнениями, его спутница оставалась все такой же расслабленной. Она с любопытством оглядывалась по сторонам, словно ей было важно ознакомиться с местными достопримечательностями – которые отсутствовали как явление. Объект-803 был таким же украденным осколком жизни, как и другие кое-как восстановленные дома среди безжизненной пустоты.

– Послушай, Жрица… – позвал ее Марк.

– Геката, – исправила она.

– Что?..

– Мое имя – Геката. Жрица – это моя роль. У Черного Города много Воплощений, и у каждого своя роль. Кто-то должен играть роль всегда, и всегда будет Жрица. Просто это могу быть не я… Хотя я надеюсь побыть ею подольше! Но мое настоящее имя – Геката.

Марк не особо понял, что все это значит, и уж точно не поверил, что Геката – то самое имя, которым нарекли ее родители. Однако спорить он не стал, хочет называться Гекатой – пожалуйста, ему-то что?

– Геката, я не знаю, что именно ты планируешь делать, но подозреваю, что в этом нет смысла. Ты будешь угрожать Неле? Вену? Кого ты еще считаешь близкими мне людьми? Не буду врать, ради них я соглашусь. Но мы с тобой никогда не забудем, как именно я согласился.

– Получилось очень драматично. Вот станешь героем – такие речи будешь толкать, что даже прокаженные заслушаются и пустят слезу! Правда, скорее всего, желчью и из носа, но какая разница? На солнце блеснет красиво. Ну а я знаю про социопатов побольше твоего и понимаю, что твой интерес нельзя поймать внешним кругом вроде твоих знакомых. Мне нужно задеть тебя за живое.

– Как ты планируешь это сделать?

– А вот, туда смотри!

Ему и присматриваться не нужно было, и так ведь на виду… Они покинули поселок и добрались до искусственных холмов, которые представляло собой нагромождение разрушенных хазаров. То самое место, где его собирались казнить и где она его спасла…

Ну и в чем трюк? Она решила сыграть на чувстве благодарности? Марк действительно был благодарен – достаточно, чтобы отдать свою жизнь без сопротивления, хотя сопротивление все равно ни к чему не привело бы. Но недостаточно, чтобы отказаться от своих принципов.

Он ждал, когда она затеет новый спор, однако Геката даже не остановилась на месте его несостоявшегося расстрела. Она прошла дальше, обогнула обломки хазаров, оказалась на другой стороне, скрытой от поселка. Марк от изумления чуть замешкался, отстал, а когда он поравнялся с ней, Жрица что-то высматривала среди обломков. На взгляд Марка, все они были примерно одинаковыми, разве что чуть больше или меньше поврежденными. Но Геката видела в этой свалке нечто другое, она наконец улыбнулась, подошла к крупной металлической глыбе, которая прежде была серединой туловища механической сколопендры, там и заговорила.

– У каждого человека есть свои цели и интересы. Пока была жива твоя мать, ты заботился о ней, это надолго перекрыло все остальное. Когда она погибла, ты только заканчивал обучение и начинал работу, это тоже бросило тебе необходимый вызов. Но потом из-за своих многолетних игр с тестами ты, как и полагается дебилушке, был назначен на самую простую работу из доступных для хирурга. И что произошло здесь?

– До хазаров?

– Э, хазаров не трогай, они для тебя были своеобразным благом, хотя тебе тяжело будет такое понять. Здесь у тебя начался период застоя. В своем деле ты быстро стал великолепен, тебе просто некуда было