Bookship. Последний книжный магазин во Вселенной - Мария Закрученко

красная линия показывает направление от «Вы находитесь здесь». Дик проводит по ней пальцем трижды, запоминая повороты и подъемы на лифте. Под картой есть и ярко-красная приписка, не заметить невозможно: «Внимание! Выбранный сектор закрыт на карантин. Внимание! Ваш уровень допуска не позволяет посещение секторов выше второго уровня».

Дик смахивает карту, как сделал бы это на планшете, и интерфейс подчиняется. Но тут же на него снова выпрыгивают «специальные предложения» и прочая реклама. На секунду взгляд Дика задерживается на новостной строке: «Очередное логово еретиков было уничтожено Инквизицией во время спецоперации по…» Дик отворачивается и выходит из кабинки, стараясь не шуметь…

Дик не знает, сколько времени он провел в «Информбюро», но когда выходит оттуда, в баре уже очень людно. Множество странников из дальних миров – таких же, как они, с допуском «не выше второго уровня», – заполонили помещение, развалились за столами, сидят за стойкой. Воздух сотрясают крики и громкая музыка. Йохан и Петра стоят рядом с баром и разговаривают с татуированными бородачами, смеются с ними, кажется, какие-то знакомые… Лучше момента не будет!

Осторожно, чтобы не вызвать интереса к своей персоне, Дик выходит из бара и снова попадает на переполненную улицу. Но теперь он не будет похож на придурочного туриста, нет. У него есть цель, и он знает, как туда добраться! Прижав к боку сумку с книгой, он идет напрямую к лифту. И никто не останавливает его.

Она сразу слышит, когда ее зовут, но позволяет себе посидеть в расслабленной позе с закрытыми глазами, пока голос, уже с ноткой раздражения, не повторит:

– Капитан Bookship! Войдите. Прошу.

Посреди космоса открывается дверь, как это бывает во сне, и манящий свет льется оттуда. Капитан встает, неспешно потягивается и входит. Свет роскоши, настолько же кричащей, насколько запретной, бьет по глазам. Счетчик в голове капитана начинает непрерывную работу – эту часть профессионализма не пропьешь (а она пыталась!). Мебель из настоящего дерева, ковры пестрых расцветок периода раннего Расселения (такие уже не делают, секрет производства утерян), стеклянные бутылки самых затейливых форм – не пустые, разумеется, старинные изображения людей на холстах и деревянных планшетах. Капитан подходит к одному из них, где нарисован мужчина с бородой в замысловатом головном уборе. Картина не очень броская, теряется на фоне других, написанных в цвете, но капитан знает, что она здесь самая ценная. Во всех смыслах. По легенде, на ней изображен один из отцов-основателей. Но данные начала Расселения утрачены, никто этого никогда не узнает.

Впрочем, не все в зале выставлено напоказ. Есть вещи, из-за которых и у таких людей, как Заказчик, могут быть проблемы.

– У вас есть для меня что-то.

Голос раздается отовсюду сразу, но капитан давно привыкла к капризам своего лучшего клиента. В отличие от некоторых коллег (пропавших бесследно), капитан не стремилась узнать, что за человек пользуется ее услугами время от времени и человек ли он (она?) вообще. В их… отношениях… капитану нравилась конкретика и сумма на ее счету после очередной сделки. Заказчик, как его про себя называла капитан, мог заплатить любую, и она отдавала ему то лучшее, что не собиралась оставить себе. Впрочем, всегда обслуживать его интересы она не будет. Это был хорошо работающий запасной вариант. И сейчас он ей нужен.

Капитан выводит с экрана планшета объемную копию книги.

– Ин-кварто, пятьсот сорок шесть страниц, цветные иллюстрации. Возможно, это самый оригинальный экземпляр из всех, что мне попадались.

– Интересно… а что с ID?

– Не могу разобрать.

Голос фыркает, не скрывая неудовольствия:

– Может, это подделка! Какой же вы специалист, если ID расшифровать не можете?

– Единственный, – не дрогнув, отвечает капитан. – Номер пытались уничтожить, в каталоге Инквизиции этой книги, разумеется, нет.

– Эпоха конца книгоиздания.

– Возможно, последний тираж станции «Гутенберг».

Счетчик в голове аж звякает. Сколько она уже накрутила этим разговором? Пожалуй, может хватить на год беззаботного житья. Она купит бутылку лучшего вина в метрополии после этой сделки! Так, стоп, сначала дело. Посмотрим, что еще получится выбить из этого денежного мешка.

– Тематика? – спрашивает голос после небольшой паузы, очевидно тоже заполненной неким производством цифр.

– Не интересовалась, – бросает капитан. – Мне платят за книги, а не за то, чтобы в них заглядывать.

– Да… утрачено искусство книготорговли…

Капитан подходит к одному из резных кресел и садится в него. Она знает эту песню наизусть, но послушает еще раз… за отдельную плату.

– Раньше капитаны книжных магазинов знали свои книги наперечет и могли с любого места процитировать каждую из них, – продолжает голос. – Ваши предки, капитан, пришли бы в ужас, узнай они, кому досталось их наследие. Нынешние продавцы… о, простите, в единственном числе, продавец, в книги не заглядывает… Знаете, почему Инквизиция так стремилась уничтожить печатные знания? Потому что подделать их намного сложнее, чем инфоканалы в Сети! Там Инквизиция тасует информацию, как наперсточник в подворотне. Сегодня у нас одна правда, завтра другая, ну и что, никто не отличит, ведь раз сказали, так и было, а вчерашняя информация уже ушла, утекла в песок. И если что-то исчезло бесследно, то это больше никогда не найти! А если взять книгу и сверить факты, выявляется масса интересного… Особенно что касается прошлого. Уж вы-то, капитан, должны были слышать про Библию Гутенберга…

Виртуальный образ книги продолжает мелькать страницами, поворачиваться корешком. Капитан смачно зевает, но внутри все дрожит от предвкушения.

– Библия Гутенберга, – повторяет капитан. – Первая печатная книга в истории человечества. Она же последняя.

– Мне нужно посмотреть оригинал, – сообщает голос.

– Я что, похожа на сумасшедшую? – оскорбляется капитан и скрещивает руки на груди. – Книга в надежном месте, я не таскаю ее с собой.

Дик держится за книгу сквозь ткань сумки. Лифт летит по тоннелю так быстро, что юноша только и успевает прикусить язык, чтобы не закричать. Но глаза он не закрывает и с восторгом и ужасом наблюдает, как за стеклом мельтешит жизнь станции. Корабли, похожие на букашек со светящимися крылышками, влетают в док и вылетают наружу, движется, крутится, сияет и никогда не спит центральная башня метрополии, плывет кольцо, вращающее ее, крутятся станции-сателлиты, прозрачной лентой змеится тоннель, по которому летит Дик внутри маленькой и очень (хочется верить) крепкой кабинки. Юноша вцепился в книгу, как в спасательный буй, и думает только о том, как же рассказать потом об этом, какими словами записать в журнал. Лифт резко поворачивает, и Дик врезается в стену по инерции, а когда находит точку опоры и снова всматривается, то не понимает, где он. Космоса больше не видно, только огни вдоль стен коридора размечают путь. В точности как на Bookship, но в разы больше, пешком не дойти, тем более без скафандра… Очередной поворот отбрасывает Дика на дверь, а когда он по ней сползает, та вдруг открывается, и юноша выпадает наружу. Понять бы теперь, что это за «наружа», по адресу ли он попал…

Спросить не у кого. Это обычный станционный коридор, но пустой и освещенный тусклым светом ламп на стенах. Делать нечего, Дик отправляется вперед, по источнику света, словно по ниточке-проводнику. Путь заканчивается у двери, в которую, судя по слою пыли, намешанному вокруг, входили недавно. Вспомнив инструкцию, Дик стучит в ворота пять раз условным стуком. Он уже тренировался и уверен, что не ошибся в тайном пароле форума.

Дверь отъезжает в сторону ровно настолько, чтобы Дик успел проскочить внутрь, и тут же закрывается. Он не знает, чего ожидать. Большого лекционного зала с кафедрой – и все оборачиваются, когда он такой вваливается, словно опоздавший на урок нерадивый ученик? Симпозиум, как в светской хронике? Сначала Дик вообще ничего не может разглядеть из-за яркого света, направленного прямо на него. А затем проступают фигуры, которые просто стоят по краю тьмы. И смотрят на него.

– Привет… – неловко начинает Дик. – Я… Ричард! С форума… про… ну, вы знаете. Исторического.

– Ричард! – отзывается тонкий голос откуда-то справа.

Дик поворачивается. Молодой человек, едва ли старше его самого. Складки одеяния, хламиды с капюшоном, не скрывают худощавого телосложения. Кисти рук, словно палочки, тощая шея, вытянутая, почти начисто обритая голова, немного выпирающая нижняя челюсть, уставшие покрасневшие глаза, под которыми залегли тени. Дик его впервые видит.

– Мы так испугались, когда пропала связь! –