Бремя власти IV - Иван Ладыгин

— О, это не вопрос привлекательности земель, — мягко парировал Чарльз, делая следующий ход. — Это вопрос принципа. Того самого порядка, при котором каждый зверь знает свои границы. Новый медведь… он несет иной закон. Закон силы, не обремененный старыми договорами и условностями. Он бросает вызов не просто соседям. Он бросает вызов самому мирозданию, с его вековыми иерархиями. И если сейчас не подрезать ему когти, завтра уже может быть поздно. Морская держава, которую я имею честь представлять, готова предоставить своим союзникам самый острый клинок и самую прочную кольчугу. Чтобы удар был стремительным и точным. Как удар катаны.

Морроу посмотрел прямо на Кадзивару. Взгляд англичанина был холодным и твердым.

Японец медленно поднял глаза.

— Император Восходящего Солнца выслушает доводы старого и уважаемого друга. Мудрость требует взвесить все. И чаша войны, и чаша мира — обе тяжелы. Но чаша, наполненная до краев одним лишь чаем, может принести лишь краткое утешение, но не насыщение на долгую дорогу.

Он взял последний белый камень. Его движение было обманчиво плавным и неспешным. Камень коснулся доски с едва слышным стуком. И весь баланс сил на гобане мгновенно переменился. Агрессивная экспансия черных оказалась окружена, отрезана, обескровлена. Исход партии был решен.

— Кажется, я проиграл, — констатировал Чарльз с легкой, почти незаметной улыбкой. Поражение в Го его не огорчило. Оно было лишь частью более крупной игры.

— Не проиграли, Морроу-сан, — поправил его Кадзивара, его губы тронуло подобие улыбки. — Вы получили ценный урок. Иногда чтобы победить, нужно позволить противнику поверить в свою победу. И терпеливо ждать, когда он совершит ошибку. Как ждут первого снега, чтобы увидеть истинный рисунок ветвей на деревьях. Ваше предложение будет озвучено трону. А теперь… позвольте предложить вам еще чаю. Пока он не остыл.

* * *

Поезд весело отстукивал медитативную трель по рельсам. Чугунный ритм, мерное покачивание, запыленное стекло, за которым мелькали бесконечные версты сибирской тайги. Серая, унылая бесконечность.

Анна Меньшикова сидела в своем купе, укутавшись в простой, но теплый плащ из темной шерсти. Привилегии статуса дворянки и нынешнего ранга в инквизиции обеспечили ей уединение, но не смогли даровать покой.

Она смотрела в окно, но не замечала ни вековые ели, ни осенние ржавые просторы, ни проносящиеся мимо поезда. Вместо этого на стекле призрачным инеем вырисовывались лица тех, кто навсегда покинул ее. Мама мирно улыбалась. Отец курил трубку и нежным взглядом гладил ее щеки. Глеб застенчиво прятал глаза под пушистыми ресницами. Но эту идиллию в финале постоянно разрушал навязчивый образ Николая… Или того, кто скрывался за его маской, с янтарными глазами, полными холодной решимости.

После столичного кошмара, после прорыва демонов и кровавой бани, инквизиция сбросила перчатки благородства. Теперь это был карающий меч Церкви, заточенный против любой скверны.

И заслуги Анны в том хаосе лично оценил Родион Старицкий. Её повысили в ранге. И дали особое задание.

Сейчас весь поезд был полон ее братьями и сестрами. Это была экспансия и желание оттеснить демоническую угрозу вглубь Сибири. Очистить земли, сделать их пригодными для жизни и веры. Благородная цель. Та, ради которой она, преодолев отчаяние, и надела суровые одежды инквизитора.

Но был один нюанс. Особое поручение…

«Необходимо проверить очаг ереси в лице отшельника Олега Коловрата. — девушка вспомнила слова Старицкого. — Если слухи подтвердятся — ликвидировать. Он питается плотью тварей. Он не оттесняет врага, а лишь сдерживает его. Возможно, он нашел способ… симбиоза. Или проводит богопротивные опыты. Такой герой нам не нужен».

«Ликвидировать». Холодное, казенное слово. Оно преследовало ее всю дорогу. Она не убийца. Ее учили сражаться с демонами, защищать людей, а не вершить тайные казни над теми, кого еще вчера называли героями.

Она тяжело вздохнула, и ее пальцы сами нашли в кармане плаща маленький, твердый предмет. Она вынула его.

Кольцо сверкнуло в полумраке огнем цезаря. Рубеллиты переливались кровью звезд.

Он выковал его для нее. Тот, кого она считала своим проклятием. Он сказал, что это кольцо — отражение ее души… Неужели она была настолько прекрасна?

Так или нет, но украшение странным образом успокаивало ее. Твердая, холодная поверхность была напоминанием о стальной человеческой воле. О том, что даже в самом хаосе можно найти точку опоры.

Поезд с грохотом проходил через небольшой мост. Стекло задрожало. Анна сжала кольцо в ладони.

Что она увидит в Коловрате? Безумного отшельника, поправшего законы Бога и людей? Или последний бастион, держащий оборону ценой своей души? Готова ли она стать судьей и палачом?

Поезд начал сбавлять ход. Торможение было плавным, но верным. За дверью купе послышались шаги. Дверь отодвинулась, и в проеме показался суровый проводник в форме инквизитора.

— Госпожа Меньшикова. Томск. Мы прибыли.

* * *

Утро после битвы всегда смердит пеплом и ложным спокойствием…

Воздух еще позвякивал от недавнего ада, но солнце, равнодушное к нашим потерям, неумолимо поднималось над зубчатыми стенами, окрашивая камни в бледно-золотистый цвет.

Мы похоронили Сеньку и Лёху на том самом проклятом клочке земли за стенами, что Коловрат с мрачным юмором называл «некрополем для нежеланных гостей». Ни крестов, ни памятников. Просто два свежих холмика земли в компании таких же безымянных могил. Быстро, без лишних слов. В тайге не церемонятся с мертвыми.

Пока могилы закидывали землей, я мысленно оформил указ:

«Мак, передай Николаю. Что семьям Сеньки и Лёхи полагается единовременная выплата и тройной размер пенсии от короны. Помимо того, что им положено по линии Ордена. Пусть оформят все тихо и без лишнего шума. Чтобы дети знали, что их отцы погибли за Империю, а не за жалкие гроши».

Джинниха тут же щелкнула каблучками где-то в уголке моего сознания:

«Принято, хозяин! Передаю мальчику-императору. Он, кстати, слегка в шоке от вчерашнего эха через канал. Думаю, этот указ заставит его почувствовать себя чуть более полезным».

После похорон все разбрелись, поглощенные рутиной выживания. Стрелки заняли свои посты на башнях, зорко вглядываясь в серую дымку тайги. Началась ревизия боеприпасов и артефактов — считали патроны, проверяли порох, чистили оружие. Привычная, спасительная суета.

Песец заявил всем, что хочет глянуть наш дирижабль. Его начинание, в свою очередь, поддержал Васька Кулак. Сказал мол «давно пора». Ну, а за ним уже увязались Мухтарыч и Вадим Петрович. После коротких сборов наши «главные технари и механики», отправились к месту падения «Соколика». Они хотели оценить, можно ли было починить судно или хотя бы снять с него все ценное. Узнав, куда идут ребята, Железный Ветер тоже решил присоединиться.

— Я хоть и