Бремя власти IV - Иван Ладыгин

Коловрат уже стоял в проломе стены, его исполинская фигура заслонила свет из кухни.

— Реванш, говоришь? — проревел он на всю округу. — Ну что ж, давай, царь! Покажи, на что ты теперь способен!

Я не сдержался и широко улыбнулся…

Глава 12

Свобода — это когда забываешь отчество у тирана…

Бродский Иосиф Александрович

Холодное осеннее солнце висело над выжженной землей. Воздух пах гарью и сибирской хвоей.

Я стоял на холме за стенами цитадели. Вокруг бушевал апокалипсис, рожденный нашим поединком. Гигантские кедры, вековые стражи тайги, лежали, вывороченные с корнем, их стволы были разбиты в щепки. Земля была исполосована глубокими бороздами и усеяна кратерами, будто по ней прошелся отряд разъяренных титанов. Некоторые воронки дымились, на их дне поблескивала спекшаяся от жара магии порода.

В центре этого хаоса, прислонившись спиной к расколотому пню, сидел Коловрат. Его исполинская грудь тяжело вздымалась, из разбитой губы текла струйка крови, смешиваясь с потом и грязью. Его волчья телогрейка была изодрана в клочья, а в глазах, помимо боли, плясали искры дикого, неукротимого уважения.

Я был не намного лучше. Каждая мышца горела огнем, кости ныли от нечеловеческого напряжения. Но я стоял на ногах. Победа была моей.

Вот он, реванш. Сладкий, как спелая ягода, и горький, как полынь. Победа над тем, кто стал почти что другом. Разве не в этом парадокс силы? Мы стремимся сокрушить равного, чтобы доказать что-то себе, а потом осознаем, что лишились достойного противника, обретя лишь тяжесть новой ответственности.

Я не зря перенес наш бой за стены. От цитадели сейчас остались бы одни головешки. Моя мощь, высвобожденная без остатка, была подобна урагану.

На стенах, у бойниц, столпились охотники. Они смотрели на меня с тем смешанным чувством страха, благоговения и дикого восторга, которое простые смертные испытывают перед стихией.

— Видал? Это ж… почти что бог, — донесся восхищенный шепот.

— Монстр… Настоящий монстр силы, — вторил ему другой голос, полный суеверного ужаса.

— И это наш Император… Мать честная…

Среди них стояла и Валерия. Ее платиновые волосы развевались на ветру, а в сапфировых глазах читалось не облегчение, а тревога и сдержанный гнев. Ее взгляд говорил яснее слов: «Опять. Опять ты рисковал всем. Ради чего? Ради своего упрямого эго?»

Я встретился с ее взглядом и чуть заметно покачал головой. Позже все объясню.

Коловрат хрипло закашлялся, выплевывая на землю сгусток крови.

— Ладно… — просипел он, его голос был похож на скрежет камней. — Ты сильнее. Признаю. Сильнее, чем я думал. Но… — он поднял на меня свой пронзительный взгляд, — хватит ли этой силы на то, что сидит под Скалой? Тамошнее… не сломаешь кулаками.

Я подошел к нему, протянул руку. Как соратник — соратнику.

— Проверим, — просто сказал я.

Олег на мгновение задумался, затем его могучая, исцарапанная ладонь сжала мою. Я почувствовал, как по нашей связи побежала искра. Я влил в него поток чистой, целительной энергии, запечатывая раны, возвращая силы.

Он с облегчением вздохнул, его плечи расправились.

— Чтобы победить Спящего, — медленно проговорил Коловрат, поднимаясь на ноги, — одной грубой силы будет мало. Нужна воля. Стальная, как клинок, и гибкая, как лоза. Воля, которая не сломается, когда безумие будет шептать тебе сладкие обещания. Такая, как у тебя, Император.

Между нами родилось новое понимание. Мы были разными — древний дух в теле принца и последний страж сибирской глуши. Но мы горели одним огнем. Огнем воинов, готовых отдать все за свой долг.

— Так ты проведешь меня к Скале? — спросил я.

Коловрат мрачно кивнул, глядя в сторону мрачного силуэта на горизонте.

— Проведу. А там и решим, чего стоит твое императорское кредо.

Вернувшись в цитадель, мы обнаружили, что наши парни уже вернулись из вылазки. Они приволокли с собой кучу разряженных магических кристаллов и покореженные детали дирижабля. Это были крупные и тяжеленные штуковины. И как только дотащили?

Игорь с горящими глазами заявил:

— Починим это, и наш соколик снова поднимется в небо!

Я хлопнул его по плечу и посмотрел на остальных.

Двор вяло кипел — охотники в больших котлах варили мясную похлебку, чинили ворота, проверяли магические артефакты. Воздух дрожал от напряженной работы.

Через какое-то время я собрал всех своих командиров.

— Слушаем, Ваше Величество, — коротко бросил Песец, набивая трубку табаком.

— Коловрат проведет меня к Черной Скале, — заявил я без предисловий. Хмурый трепет пролетел по рядам. — Это может занять несколько дней. Валерия Орловская остается здесь за главного. Ее приказы — мои приказы. Держать оборону, не лезть на рожон. Если что-то пойдет не так — бегите. Вы мне нужны живыми.

Я повернулся к Валерии. В ее взгляде мерцала буря.

— Это безумие, Николай. Идти туда одному… — начала она, но я резко прервал ее.

— Я буду не один. А с Коловратом. И это не обсуждается. Здесь, без меня, нужен сильный лидер. А ты — единственная, кому я доверяю больше, чем самому себе.

Она сжала губы, ее пальцы бессознательно сомкнулись на рукояти револьвера. Я видел борьбу в ее глазах — долг солдата против страха женщины, боящейся потерять любимого.

— Ты обещаешь быть осторожным? — тихо спросила она, и в ее голосе прозвучала мольба, которую никто, кроме меня, не услышал.

Вместо ответа я шагнул к ней. Присутствие людей вдруг перестало иметь значение. Я нежно прикоснулся к ее щеке.

— Я всегда осторожен, — прошептал я. — Когда речь идет о том, чтобы вернуться к тебе.

И я поцеловал ее. В этом поцелуе скрывалась горечь возможной разлуки и сладость обещания вернуться.

Когда мы разомкнулись, в цитадели стояла абсолютная тишина. Даже Коловрат смотрел куда-то в сторону, делая вид, что разглядывает облака.

— Командуй, — сказал я ей. — И защищай наших.

Она кивнула и больше не возражала. Ее глаза блестели, но она не выронила ни одной слезинки.

— Возвращайся, — бросила она мне вдогонку. — Или я сама приду за тобой в преисподнюю.

Я усмехнулся, ибо знал, что это не пустое обещание.

Именно в тот момент, когда мы с Коловратом, закутавшись в плащи, готовились покинуть цитадель через потайную калитку, у главных ворот раздался громкий оклик и лязг поднятой решетки.

Мы замерли в тени арки. Из серой пелены утреннего тумана на дороге возник отряд всадников. Черные плащи с алыми нашивками в виде пылающего сердца, пронзенного мечом. Инквизиция.

Во главе отряда, на вороном коне, сидела Анна Меньшикова. Ее лицо, когда-то мягкое и кокетливое, стало жестким, как кремень.