Бремя власти IV - Иван Ладыгин

оказались огромном зале, где пол и потолок терялись в бесконечности. В центре в невесомости парило Ядро. Сгусток чистейшего хаоса. Внутри него клубились и рождались миры, и тут же умирали. Это был хаос в его первозданной, абсолютной форме.

Я подошел к самому краю невидимой пропасти. Коловрат остался у входа, его фигура казалась крошечной в этом исполинском пространстве.

— Ну что ж, — прошептал я. — Начнем.

Я не стал готовить заклинание или обнажать клинок. Я просто сел, скрестив ноги, и погрузился в глубочайшую медитацию, на какую был способен. Моя душа, моя сущность, отделилась от тела и шагнула в пустоту.

И я очутился в другом месте. На неком астральном плане, в пространстве чистого духа. Передо мной стоял Воин. Он был огромен, закован в доспехи из ночи и звездной пыли. В руках он сжимал меч такой величины, что им, казалось, можно было разрушать светила. Его лицо было скрыто шлемом, но из-под забрала струился мрак, и в нем горели две точки — как угасающие сверхновые звезды. Это была персонификация Спящего.

— Что ж, — раздался его голос. — Ты сделал свой выбор, смертный. Ты пришел ко мне прямо в логово. Зачем? Чтобы предложить сделку?

— Да. — ответил я. — Хочу предложить тебе… вакансию.

Сущность издала звук, похожий на грохот обрушивающейся горы. Это он так смеялся.

— Ты предлагаешь мне служить тебе? Жалкий червь, ползающий по пылинке в океане бесконечности?

— Я предлагаю тебе смысл, — парировал я. — Ты — хаос. Ты — разрушение. Но разрушение — лишь часть цикла. Без него нет обновления. Но бессмысленное разрушение — это тупик. Стань моим оружием. Для нового мира, который родится из пепла старого. Ты получишь цель.

— Цель? — яростно взревел Воин. — Моя цель — свобода! Возвращение всего сущего в первозданный хаос, из которого оно и вышло! Я предлагаю тебе то же самое! Сбрось оковы долга, ответственности, этой мучительной любви к жалким смертным! Стань силой природы! Стань подобен мне!

Он взмахнул своим гигантским мечом. Лезвие, способное рассечь реальность, обрушилось на меня.

Но я встретил удар… собственной волей.

— НЕТ! — мое слово прозвучало как удар колокола. — Я не стану тобой! Я использую тебя!

Началась битва двух фундаментальных принципов бытия. Мы сшибались, как две стихии, и от наших столкновений рождались и умирали миры.

Я чувствовал, как его безумие бьется о границы моего сознания, как сладкие обещания вседозволенности пытаются размыть мои принципы. Я видел, как мог бы править вечно, как мог бы стать богом.

Но я видел и другое — Валерию, Николая, своих охотников. Я видел Империю, которую обещал защитить. Это были не абстрактные понятия. Это были люди. И ради них я был готов принять в себя всю тьму этого мира.

— ДАВАЙ! — закричал я, распахивая свою душу навстречу натиску Воина. — ВХОДИ! И УБЕДИСЬ, ЧТО МОЯ ВОЛЯ СИЛЬНЕЕ!

Тьма хлынула в меня. Это была боль, по сравнению с которой страшные пытки — легкая щекотка. Это было растворение. Я чувствовал, как моя идентичность трещит по швам, как воспоминания стираются, замещаясь бесконечным вихрем хаоса.

Но в самом центре этого вихря, как алмаз, сияло одно — мое имя. Соломон. И моя клятва. Защищать людей.

Воин ревел от ярости и изумления. Он не мог сломать меня. Его сила питала мою волю.

— НЕВОЗМОЖНО! — гремел его голос, но в нем уже слышались отчаяние и страх.

— ВСЕ ВОЗМОЖНО! — ответил я. — ДЛЯ ТОГО, КТО НЕ БОИТСЯ ВЗЯТЬ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ!

И в этот миг я начал ритуал поглощения. Я втягивал его в себя, не давая ему ничего разрушить, а заставляя подчиниться новой, высшей цели — цели созидания через разрушение старого и отжившего.

Либо я стану тем, кем должен стать — Императором, в чьих руках будет сосредоточена сила хаоса, подчиненная порядку. Либо я стану новой угрозой, по сравнению с которой прежний Спящий покажется детской игрушкой.

Тьма сомкнулась над моим сознанием. Последнее, что я услышал, был оглушительный рев и яростный шепот, сливающиеся воедино:

«СРАЗИМСЯ!»

Глава 13

«Совершенствоваться — значит меняться, быть совершенным — значит меняться часто»

Уинстон Черчилль

* * *

Холодный осенний рассвет ударил в окна. Первые лучи солнца безучастно заскользили по позолоте карнизов и мрамору полов. Было зябко. Николай проснулся раньше слуг. Резким движением он сбросил с себя шелковое одеяло и встал с постели. Искусственное тело отозвалось приятной мышечной усталостью — эхом ежедневных тренировок.

Привычка вставать с первым лучом и сразу приступать к делу въелась в его новую сущность, как щелочь в сталь. Раньше, в своей прежней жизни, он бы сейчас сладко посапывал, уткнувшись носом в подушку, а через пару часов его ждала бы веселая попойка с «друзьями». Теперь же всё это кануло в Лету…

Зал для тренировок располагался в бывшем бальном флигеле. Высокие потолки, зеркала в позолоченных рамах и бархатные драпировки странно сочетались с массивными свинцовыми гирями, шведскими стенками и манекенами для фехтования. Пахло здесь всегда потом и магией.

«Начнем», — мысленно бросил он сам себе.

Сначала — база. Отжимания. Резкие, с хлопком в верхней точке. Каждое движение — выверено, каждое мышечное волокно было под контролем. Потом — турник. Подтягивания широким хватом, за голову. Спина горела огнем, но он лишь стискивал зубы и делал еще один подход. Процесс растяжки был самым ненавистным. Но необходимым…

Затем, по традиции, в строго оговоренное время появлялись гвардейцы. Двое, отобранные Рябоволовым лично. Безмолвные, как статуи, в синей парадной форме.

Спарринг был безжалостным. Они не делали скидку на его статус. Удары сыпались со всех сторон — быстрые, точные, поставленные. Николай парировал, уворачивался, отвечал. Его собственный стиль, когда-то кривой и неуверенный, теперь представлял собой причудливую смесь изворотливости Соломона и грубой силы, наработанной в теле доппельгангера. Он пропустил удар в корпус, воздух вырвался из легких.

«Слабо!» — пронеслось в голове.

Он ответил низкой подсечкой, отправив одного из гвардейцев на пол.

— Следующий этап! — скомандовал он, отряхивая руки.

На смену гвардейцам пришли маги — два суровых старика из Императорской Академии. Они подняли руки, и пространство зала сжалось, заключенное в искрящийся магический купол. Воздух загустел.

— Покажите, что усвоили, Ваше Величество, — прохрипел один из них.

Атака последовала незамедлительно. Сгусток сжатого воздуха, невидимый, но ощутимый, как удар кувалды. Николай едва успел выставить ментальный щит. Удар отбросил его на несколько шагов назад. Пол под ногами затрещал.

«Занятия с Мак в пространстве Кольца — это хорошо, — думал он, парируя очередную атаку, на этот раз ледяную. — Она — идеальный тренер. Но она не может передать