Блог Бабы Яги. Путь в железных сапогах - Натали Смит

Долго ли, коротко ли, а мы все шли. Ощущение времени совсем пропало.

— У тебя есть возможность сделать светлее? — уныло спросила я.

— Я уже пробовал перенести сюда все факелы из своего замка — не вышло. Пытался разное. Ничего.

Я вновь споткнулась и выругалась сквозь зубы — тот же камень, что и в первый раз. Действительно, тот же!

— Мы топчемся на месте, — сообщила я и указала на камень как на аргумент. Он достал песочные часы — песчинки отсчитывали последние минуты.

— Час. Мы ходим здесь час? — поразился Кощей.

— Плутаем, как в лесу. — Я уселась на землю и принялась расшнуровывать ботинки. — Надо обувь неправильно надеть.

— Точно! — Он пристроил факел и уселся рядом.

— Ты выглядишь как попаданец. Знаешь, шел-шел и провалился в другой мир, — фыркнула я, глядя на дорогущий костюм Кощея. Сидеть бы в таком за столом в личном кабинете на верхнем этаже небоскреба, а не на земле.

— Да мы все тут попаданцы, даже Казимир, если подумать. — Он замолчал, а потом тихо спросил: — Янина, это… костяная нога?

Она, родимая, как раз ботинок надевала на кости. В тусклом свете выглядело чуть лучше, чем раньше, или привыкаю? Я кивнула, стараясь быстрее закончить со шнуровкой.

— Это ужасно и прекрасно одновременно, — с ноткой восхищения сказал Кощей.

— Мы настолько мертвые, что нам уже ставят прогулы на кладбище, — вздохнула я в ответ.

Песочные часы отсчитали последние крупинки. Кощей перевернул их, и мы с новыми силами и надеждой, что хитрость сработает, пошли вперед.

— Должны ведь мы уже куда-то прийти, — недовольно проворчала я через несколько минут.

— Куда-то… — отозвалось эхо, странно громкое, громче сказанного.

— Не бывает на свете тропы без конца, — процитировала я в пустоту, почуяв неладное.

— … без конца! — рыкнуло эхо.

Вот напасть — новое испытание! Кощей спрятал песочные часы в карман и взял меня за руку, подтягивая ближе, на секунду задумался, потом тихо спросил:

— Кто ты?

— А ктоты, ктоты, ктоты… — издевался голос.

— Не будем отвечать и разговаривать, — шепнул мне Кощей. Я согласно кивнула.

Несколько осторожных шагов — и на стенах заблестели камни, отражая свет факела и пера, прогоняя мрак. Как будто кто-то рисовал кистью на стенах, целые жилы кристаллов переливались разными цветами: зеленые, фиолетовые, красные. Зловещие тени отползали в стороны и устремлялись к уже далеким темным углам за нами, чтобы продолжать шептаться.

Неизвестный голос-насмешник бесновался в темноте: то хохотал, то просил вернуться, то вновь спрашивал: «Кто ты?» Но мы упорно шли вперед, неловко переставляя ноги в неправильно обутых ботинках. Кто я? Янина-Яга, студентка, проводник душ. Интересно, что думал про себя Кощей…

С каждым шагом становилось светлее. Высокий свод над нами, ощетинившийся прозрачными сталактитами, мягко бликовал.

Пещера Горыныча открылась перед нами внезапно — пространство условного «коридора» резко расширилось ввысь и в стороны, раскрываясь в своем великолепии, а в лицо дохнуло теплом. Древние сокровища, накопленные Горынычем, устилали пол в пещере, высились кучками. Золото, серебро и драгоценные камни блестели, каждый из них излучал собственный свет, словно проецируя свою неповторимую историю, — и все это в моем воображении.

Пещера была почти пуста. В центре — яма, распространяющая красноватый свет и тепло из глубин горы. Таинственное сияние, идущее от нее, окутывало все вокруг; яма как будто соединяла мир земной и горячие недра, дышала энергией горы. Отблески от нее плясали на драгоценных жилах, вызывая ощущение несметных сокровищ.

— Рептилии любят тепло, следовало ожидать, — сказал Кощей, опуская факел на землю. Его взгляд равнодушно скользил по сокровищам, вмурованным в своды.

— Надо камешков? — спросила я.

— Куда бы свои вложить… — поморщился он.

Перо у меня в руке испускало свет куда более яркий, чем раньше, оно не просто сияло — пульсировало, точно сердце Изольды. Я спрятала его за спину, чтобы сберечь глаза, медленно рассматривала пустую пещеру. Где же кладка?

— Яиц не вижу. Зря шли, что ли? — с досадой спросил Кощей. — Но внизу что-то есть.

Он указал на яму и первым направился к ней. Я, кажется, видела тот же пульс, что и у пера, — или это просто фантомное пятно, как бывает, если смотреть на яркий свет, а потом отвести взгляд. Мы осторожничали: за несколько шагов до края ямы двигались на ощупь, обошли несколько больших овальных камней, заглянули, вытянув шеи…

Над пропастью висела золотая клетка, в ней такая же золотая птица, а дальше я ослепла от ее сияния, отшатнулась, споткнулась о камни и позорно приземлилась на зад.

— Погляди, костяная, и это наша надежда… — прошелестел голос. Он был одновременно со всех сторон и сверху, припечатывая к земле неведомой мощью.

Первородные?

* * *

В пещере словно сгустились тени — две огромные полупрозрачные фигуры появились по сторонам от ямы. Они были похожи на жутких монахов: свободные черные одеяния с глубокими капюшонами, в которых не видно лиц, сплошная темнота. Подолы одежд не касались земли — фигуры парили над ней, сквозь тела просвечивала противоположная стена с красной драгоценной жилой. Я неловко поднялась, но на плечи давило нестерпимо, и колени подгибались сами собой. Рядом витиевато выругался Кощей.

— Дерзкий мальчишка, — без эмоций произнес голос, а потом фигура справа взмахнула рукой, и Кощея распластало на земле, но он не замолчал. Поток интересных словосочетаний о том, в какие места могут отправиться эти кознетворцы с садистскими наклонностями, а также о вероятном способе их появления на свет смог прервать лишь сталактит. Прозрачный, как хрусталь, острый осколок сорвался с потолка и воткнулся в грудь Кощея, пригвоздив к земле.

— Гхр-р, — закончился поток ругательств.

— Вы совсем ополоумели⁈ — завопила я не своим голосом.

В этот миг из головы вылетело все, что я месяцами репетировала, складывая в отточенные обвинительные фразы, архитектурно выстроенные предложения, собранные в текст с одной целью — вывести их на эмоции, на покаяние… А после снести им головы кладенцом, потому что не простила и не прощу никогда! Но в этот миг, когда передо мной были Они, ярость осталась за захлопнувшейся дверью с табличкой «Неожиданность» и значение имел лишь мой коллега по несчастью — он еще был жив,