Немезида ночного ангела - Брент Уикс

– Я больше думал о том, как бы нам остановить гигантскую армию чудовищ, которая пыталась нас всех перебить. Даже и мысли не было о том, чтобы… – Я замолк. Не хотел, чтобы разговор пошел вот так. Понизив голос, сказал: – Я думал, что огни сделала Элена. Как и тюльпаны.

Произносить это вслух я не собирался.

Ви словно ударили под дых. Ее руки взметнулись ко рту, прикрыли его, затем она поправила волосы.

– Я не хотела, чтобы разговор пошел вот так, – сдавленным голосом сказала она.

«А как ты хотела?» – собирался спросить ее я. Но не спросил.

Зачем она пришла ко мне? Какое-то время наши жизни пересекались, и то время было очень бурным, но продолжаться оно не могло. Теперь Ви училась в Часовне и могла провести там несколько лет… если не десятилетий. Сестры, запустившие в нее свои когти, ни за что бы ее не отпустили; талант Виридианы был слишком огромен и потому слишком важен для них.

Мне к Часовне нельзя приближаться и на милю. Из-за того, кем я стал. Из-за того, что я сделал, когда был там в прошлый раз. Вообще-то, я умею действовать скрытно, но в прошлом у меня случались… промахи.

– Мы с тобой просто чересчур похожи, да? – сказала Ви. Достала из небольшой сумки полный бурдюк. – Кто-то из слуг дал мне вина. Сказал, что оно хорошее. Я подумала, нам пригодится. – Затем она пробормотала: – Правда, не догадывалась, что так скоро.

– Чересчур похожи для чего? – не подумав, спросил я. Нужно было промолчать.

Она быстро приложилась к бурдюку, чтобы дать себе время обдумать ответ, и я снова сообразил, какой же я дурак. «Чересчур похожи для чего»? Боги!

– Злодеев сегодня что-то не видать, – сказал я. – Хотя я на самом деле не верю, что кто-нибудь попытается навредить близнецам или выкинуть что-нибудь эдакое. Но мне пора перейти на следующую точку. Пойдешь со мной? – Я показал, каким маршрутом пойду. – Кстати, как здоровье Дженин? Ты, наверное, приехала с делегацией, которую вызвали для нее?

Я старался болтать как можно больше, чтобы мой глупый вопрос поскорее остался позади.

«Мне даже сейчас стыдно это диктовать. Наверное, стоит пропустить самые неловкие места».

~– Потом. Сначала запиши все в подробностях. Правки будешь вносить позже, когда мы закончим.~

«Да, ты прав».

Виридиана пошла со мной к следующему дозорному пункту. Она шагала по крутой крыше, как по городской улице, и ей не мешала ни ночь, ни уродливое домашнее платье. Даже ее обувь была неудобной. Я чуть было не предложил ей пойти путем попроще, но мне хватило ума не оскорблять ее.

– Мы не смогли понять, что случилось с королевой, – ответила Виридиана. – И сестры уже закончили свои дела в городе – король выделил Часовне дом, чтобы у нас было здесь свое постоянное представительство, а для этого нужно было много всего подготовить. Но та группа, с которой приехала я, свои задачи уже выполнила и… завтра утром мы уезжаем.

– Вот как, – отозвался я, поддержав разговор как настоящий мужчина.

– Они ночуют в трактире на окраине города, чтобы выехать домой пораньше. То есть мы ночуем.

– И ты вернулась в замок только для того, чтобы повидаться со мной? – Я удивился, хотя мне стало приятно.

Но зачем я спросил об этом вслух? Иногда мне хочется хорошенько стукнуть Кайлара-из-Прошлого.

– Э-э-э… Вообще-то, мне хотелось посмотреть на малышей.

– О! Конечно. Конечно. – Боги, я сгораю от стыда, даже пересказывая все это. Этот Кайлар Стерн – он само обаяние. Чтоб меня.

– Люблю малышей, – сказала Ви. – Своих заводить не хочу, но вообще люблю. Особенно когда при них крутится целая свора нянек, которые убирают все… ну ты понял, и мне остается только их тискать. – Ее лицо на миг озаряет тайная улыбка. Улыбки Ви всегда были убийственны, но та мимолетная, неосознанная радость почему-то пронзила меня, как меч.

Видеть ее счастливой, пусть даже из-за такой малости, из-за воспоминания, было все равно что поднести заледеневшие руки к костру. Тепло согревает, но и больно тоже становится.

Мои мысли застыли, дыхание сперло, и я смог лишь выдавить:

– Ну да. Конечно, – или что-то похожее. Мне даже не вспомнить. В тот миг я не слышал и что сказала она.

Кажется, я впервые понимаю, почему слабые мужчины ненавидят красивых женщин. В любую секунду они могут явить им такую силу, на которую у них нет ответа. По этой причине красоту можно назвать прислужницей истины, ибо красота с легкостью минует оборонительные укрепления разума и проникает прямиком в цитадель сердца. При виде ее мы либо чахнем, либо радуемся, либо желаем заполучить ее, и в этом отклике проявляется наша истинная сущность, пусть даже никто, кроме нас самих, этого не узнает. Красота заставляет нас раскрыться, и некоторые не могут стерпеть того, что они видят.

Меня потянуло к Ви так внезапно и так сильно, что я опешил. Я не ощущал такого влечения с тех пор, как…

Нет. Это всего лишь похоть. Можно даже не сомневаться. Ничего более чистого во мне не осталось. Не могло остаться.

– По крайней мере, так я сказала сестрам, – произнесла Виридиана и хитро улыбнулась, отчего по прутьям клетки, в которой бьется мое сердце, пробежала молния.

Боги, я просто дурел от вожделения. Не более того. Я не спал с женщиной с тех пор, как умерла Элена. Вот и все.

А теперь я снова морщусь от стыда. До меня только сейчас дошло, что она имела в виду в тот момент. Ви сказала сестрам, что просто хочет в последний раз повидать близнецов, но соврала. Выходит… она и правда хотела навестить меня.

«Тьфу ты, как же тяжело рассказывать о собственной глупости. Но хорошо, ладно. Сейчас запишу, потом отредактирую».

Как бы там ни было, я был всецело поглощен тем, что происходило во мне, и не замечал ее. Вообще не слышал, что она говорила.

Ужасно, насколько слеп я оказываюсь в определенных ситуациях. Нет, я знаю, почему я такой бестолковый, но мне от этого не легче. Мне около двадцати лет, и из них на протяжении почти четырнадцати я по шестнадцать часов в день учился маскироваться, готовить яды, сражаться – с оружием и без, – лазать, убедительно врать, много раз пытался раскрыть свой колдовской талант; потом я изучал все, что должен знать баронет, именем которого я прикрывался: политику, историю, характеры ключевых игроков Сенарии и кто с кем соперничал; ну а после, по вечерам,