Немезида ночного ангела - Брент Уикс

Дженин. – В тот день Дориан что-то сделал. И не только с малышами. Со мной, – ее голос дрожит на последних словах, лицо искажает гримаса, но она сдерживает рыдания.

– Я не желаю слышать о Дориане! – огрызается Логан.

– Логан, до того дня на моем животе не было растяжек! Я почувствовала, как ворочаются в моей утробе близнецы. Они будто в один миг стали вдвое больше и сильнее. Быть может, они были слишком маленькими, слабыми и не выжили бы, а он их исцелил. Ты ведь знаешь, что прежде он был одним из величайших Целителей Хот'салара. Там о нем ходят легенды… но, говорю же, мне кажется, что он случайно передал им свои…

– Прекрати! Замолчи! – приказывает Логан. – Мальчики в порядке!

– Я знаю его. Я знаю, что он не навредил бы им нарочно. Но вокруг было столько магии…

– Ты знаешь его? Дориан говорил тебе, что меня нет в живых! Все, что он говорил тебе, было ложью!

– Нет! Нет, Логан, не все.

Лицо Логана вытягивается, он смотрит на нее пристально, недоверчиво.

– Боги… – выдыхает он. – Ты все еще его любишь. – Мне не понять, как он пришел к такому выводу, но я замечаю виноватое выражение, проскользнувшее по лицу Дженин.

Затем Логан переводит взгляд на меня, и я вижу в его глазах тысячу мыслей и бурлящую смесь чувств.

Мне не сбежать. Я лишний в этом невыносимом разговоре, сторонний наблюдатель, который видит, как ширится трещина в отношениях супругов и как этот разлом грозит перерасти в настоящее землетрясение, которое разрушит их жизни и все, на чем зиждется власть Логана.

Я вижу, как он стыдится того, что его застали в такой момент; вижу, насколько он беспомощен перед лицом столь масштабных бед – но еще я вижу, как он рад тому, что за ссорой их застал именно я, а не кто-то другой.

Обычно Логан сдерживает свой гнев, когда злится на тех, кого любит. А он любит Дженин больше всего на свете. Но…

Что, если любви недостаточно? Может ли любовь спасти разум, который без оглядки бежит от реальности, не замечает опасностей, в страхе отшатывается даже от самой чувственной, сильной, твердой руки?

Я замечаю, как от беспомощности в Логане все-таки пробуждается гнев. Его бледная кожа краснеет. Боль и предательство скручивают его нутро. Логан так много дал Дженин – а она в ответ продолжает любить человека, который занял его место? Человека, который обманом вовлек ее в двоемужество, совратил, обрюхатил. Человека, который все это время знал, что Логан жив, что он голодает в подземелье. Как она смеет любить его?

Наверное, в прошлом Дженин старалась обходить эту тему стороной, но теперь, когда рядом я, она ведет себя безрассудно.

Прежде чем Логан успевает что-либо сказать, Дженин заявляет:

– Я знаю, что ты собираешься заставить меня отправиться вместе с тобой в Скон.

Растущая ярость Логана сдувается, так и не набрав полную силу.

Я оглядываюсь на дверь, стараюсь придумать, как бы мне изящно откланяться. Или даже неизящно.

– Что ты знаешь? Откуда? – спрашивает он.

Но она уже притихла.

– Кто тебе сказал? – требует ответа Логан.

– Сны…

– Опять сны! – ревет Логан, словно радуясь удобной мишени, на которую он может спокойно излить свой гнев.

– Послушай, неважно, как я обо всем узнала! Увезти меня сейчас от мальчиков будет самой большой глупостью, какую ты только можешь совершить. Прости, не глупостью. Самым неблагоразумным поступком. Я нужна им. А они нужны мне, Логан. Только они и не дают мне утонуть.

– Они же тебя и топят.

– Молю, Логан. Не отрывай меня от моих малышей. Пожалуйста.

Вид у Дженин вдруг становится изнуренным, словно последствия сотни бессонных ночей навалились на нее все разом. Что во время беременности, что до нее она оставалась молодой, энергичной, полной жизни, но сейчас в ней не осталось ничего из этого. Щеки ввалились, глаза покраснели, плечи поникли.

– Миледи, когда вы в последний раз спали? – спрашиваю я, стараясь утихомирить бурю.

Взгляд, который она бросает на меня, полон яда.

– Молчи, змей.

– Дженин, – мягко говорит Логан.

– Я поеду, – отзывается она. – Я поеду с тобой. Но, прошу… пусть твой волкодав поедет с нами.

– Я уже придумал кое-что получше, – говорит Логан.

– Если этот убийца останется в замке, то в наше отсутствие случится нечто страшное, – говорит Дженин. – Ты должен мне поверить.

Логан отвечает:

– Если случится нечто страшное, то никто другой не справится с этим лучше его и не положит этому конец.

Дверь открывается, и внутрь входит другой придворный. Он молчалив, глаза опущены. Он что-то шепчет в ухо Логана.

– Это тот человек, – со вздохом говорит Дженин. – Тот самый.

Но Логан, кажется, ее не слышит.

Через мгновение он произносит:

– Мне нужно разобраться с этим делом. Мы… мы еще поговорим. – Он смотрит на Дженин, затем на меня. – Кайлар, ты, э-э-э, ты можешь идти.

После этого он быстро уходит. Я не успеваю выйти следом за ним, когда Дженин говорит:

– Нет, не можешь. Останься.

Мне доводилось сталкиваться лицом к лицу с настоящими чудовищами, но, кажется, даже тогда я не испытывал такого ужаса, как сейчас, когда мне пришлось остановиться, повернуться и предстать перед маленькой расстроенной матерью.

– Я помню, что видела тебя раньше. До войны, когда ты притворялся родственником Стернов. Но теперь я знаю, кто ты, – с безумным блеском в глазах говорит Дженин. – Я знаю, кто ты.

Мне нечего ей ответить. Она либо сошла с ума, либо не сошла. В любом случае переспорить королеву невозможно.

– Ты гораздо хуже, чем думает Логан. Он видит в людях только лучшее, и хотя он уже не так наивен, как прежде, с тобой он все еще слеп. Что бы ни случилось, он будет продолжать верить в тебя. Потому что ему это нужно. Я не могу заменить ему всех, и понимаю это. При дворе он ходит по краю, всякий раз норовя сорваться. Ему нужен рядом хороший человек, настоящий друг… но вместо этого жизнь подсовывает ему тебя. – Она разве что не плюется от отвращения. – Я тебя ненавижу. Я бы попыталась убить тебя прямо сейчас, будь у меня хоть малейшая надежда на успех.

Я отступаю на шаг. Не хватало еще защищаться от королевы. Что случится, если дюжина гвардейцев ворвется в комнату и увидит, как я отбиваюсь от нападок их повелительницы?

Думаю, мне придется куда хуже, чем ей кажется.

Дженин говорит:

– Так что пойми, насколько мне больно просить тебя. Я… – Она кривит ртом.

А затем становится на колени.

– Я молю тебя, Кайлар. Пожалуйста. Не