Фантастика 2025-161 - Мила Бачурова

изображал в заводи Серый, купанием можно было назвать разве что с большой натяжкой. Вода едва доходила ему до пояса, да и разливалась речка не сильно, поперёк русла — метра три, не больше.

Серый раздевался, ложился на каменистое дно и лежал — сколько мог выдержать в ледяной воде. Потом выскакивал, быстро растирался полотенцем и сидел на берегу — глядел, как над дальним горным хребтом поднимается солнце.

Он ждал. Поначалу. А потом вдруг понял, что купаться ему нравится.

Ледяная вода будто смывала вместе с потом злость и раздражение. И солнце, освещая далёкие горы, поднималось так красиво, что хоть всю жизнь гляди. Вокруг стремительно светлело, и мир так же стремительно наполнялся красками. А краски здесь были куда ярче, чем дома.

Тёмные горы с белоснежными шапками, глубокой синевы небо, холмы всех оттенков зеленого, невиданные цветы на лугах. Даже камешки на дне реки — разноцветные, и ни один не похож на другой.

Отец рассказывал, что в его детство люди и мечтать не могли о том, чтобы любоваться рассветом. Солнца боялись, прятались в ужасе — так же, как сейчас это делают на юге. Но тогда, в отцово детство, выхода другого не было, кроме как прятаться. А местным лекарство на блюдечке принесли. Вот она, новая жизнь, только руку протяни!

Не протягивают. Чуть дёрнулись, чуть оказалось, что не всё гладко — они тут же снова в кусты...

— И почему вы такие? — ни к кому не обращаясь, горько проговорил Серый. — Что ж вам не живётся-то по-человечески?

Подумал вдруг, что разговаривает с собой вслух уже не в первый раз. Да и вообще... Серый не додумал.

Рассвет рассветом, разговоры — разговорами, а зачем оказался здесь, он не забывал ни на секунду. И шорох за спиной услышал. Шарахнулся в сторону.

Выстрел прогремел мимо. А Серый быстро, чтобы не дать стрелявшему опомниться, бросился к каменной осыпи.

Давно её присмотрел, ещё когда выбирал место для купания. Если устроиться за валунами, то самого не видно, а берег речушки и сидящий у заводи человек просматриваются, как на ладони — стреляй, не хочу. Серый был уверен, что тот, кто рано или поздно придёт на него охотиться, спрячется именно за осыпью. Как оказалось, не ошибся.

Ещё один выстрел — теперь уже совсем бестолковый. Не прицельный, растерянный. Стремительный рывок — и человек в защитном комбинезоне, который так и не успел подняться на ноги, прижат к земле.

Серый вывернул ему запястье, заставляя уронить пистолет. И лишь потом вгляделся в лицо — почти полностью скрытое капюшоном, только глаза видны за прозрачным щитком.

— Ты?!

Глава 23

Серый

— Кто это?

Сопровождать Серого на берег Эри не могла при всём желании. Комбезов у них, в отличие от неведомых врагов, при себе не было. В первое утро Серому пришлось выдержать серьёзную истерику с хватаниями за руки и воплями: «Никуда ты не пойдёшь! Тебя убьют!»

В итоге психанул, взял девчонку за плечи и встряхнул как следует. Сердито глядя Эри в глаза, объяснил очевидное: других вариантов нет. Отравителя надо ловить сейчас, на живца. Георгия удалось убедить, что покидать посёлок чужаки не намерены. И Серый был уверен, что рано или поздно эта информация дойдёт до нужных ушей — так же, как долетела до них весть о том, что он колет жителям посёлка «чудо-порошок». Это, видимо, стало для врага серьёзным ударом — коль уж тот, кто это устроил, решился травить жителей.

Но отрава не помогла. Изгнать чужаков не удалось. А значит, их надо устранить физически. Так рассудил Серый, поставив себя на место врага. И взял за правило каждое утро перед рассветом ходить купаться.

Он был уверен, что время рассчитал правильно: в этот час в посёлке уже закрывают ставни и ложатся спать, а у врага комбез, его приближающийся рассвет остановить не должен. Место Серый выбрал специально подальше от посёлка, там он будет казаться беззащитным. Тем более, раздетый и без оружия.

Серый был уверен, что враг соберётся стрелять в момент, когда он лежит в ледяной купели — сам выбрал бы именно его, и каждый раз, погружаясь в воду, готовился среагировать на малейший шорох поблизости. Но враг решил иначе.

Управился Серый быстро. Тюкнул кулаком в висок, взвалил обмякшее тело на плечи и потащил домой.

Эри встречала Серого на пороге — должно быть, почувствовала, что он идёт.

Серый первым делом оттолкнул её вглубь комнаты и захлопнул дверь, только обгореть не хватало дуре. А потом сгрузил трофей в серебристом комбезе на пол. Усмехнулся:

— Не узнала? — дёрнул застёжку и стащил капюшон.

Эри ахнула:

— Ариадна?!

— Угу. Идиоты мы с тобой, — Серый выругался. — Могли бы и сами догадаться.

— Я думала, что это Ангелина, — обескураженно произнесла Эри.

Серый в очередной раз прикусил язык. Перевёл тему:

— Связать её надо, пока не очухалась. Поищи подходящее что-нибудь.

Ничего «подходящего» в доме так и не нашлось, на путы пришлось пустить одну из простыней. После того, как Ариадну связали, а для пущей надёжности примотали к ножке стола, Серый плеснул ей в лицо холодной воды.

Девушка шевельнулась. Серый плеснул ещё. Позвал:

— Очухивайся, благодетельница! Мать Доброты проспишь.

Ариадна медленно разлепила глаза. Увидела Серого, Эри. Попыталась дёрнуться — но, видимо, поняла, что связана. Надменно отвернулась.

— Не жалко тебе людишек-то? — с трудом сдерживая злость, окликнул Серый. — Деревья, скот — ладно. С голоду не помрут, на старых запасах продержатся. А людей? Николая-то, а? Жена по нему до сих пор убивается.

Ариадна дёрнула углом рта. Поджала губы.

— Промахнулась, прилежная ученица? — Серый сел перед ней на корточки. — С дозой обмишулилась? Не думала, что у кого-то нутро окажется слабей, чем у других?

— Не понимаю, о чём ты говоришь, — процедила Ариадна.

— Угу, — кивнул Серый. — Где уж тебе понимать. Помер Максим, и хрен с ним. Мать Доброты простит.

Ариадна ненавистно зыркнула на него. Промолчала.

— Ладно, — решил Серый. — Посиди пока, а я отдохну. Накупался, устал. А как солнце сядет, схожу за Георгием. Пусть на посланницу Матери Доброты полюбуется.

— Георгий тебе не поверит, — бросила, словно выплюнула, Ариадна. — Я скажу, что ты клевещешь.

Серый прищурился.

— То есть, в комбез тебя — я нарядил? И пистолет я выдал? И стрелял сейчас — тоже я?

Ариадна передёрнула плечами.