Смерть во имя истины - Анна Велес

мига, как обнаружили они нетронутой пищу затворника, он ожидал такового исхода. И теперь сожалел, что оказался прав. Едкий тяжелый запах разложения, который Саймей тут же узнал, не оставлял сомнения, что затворник мертв, и похоже, уже давно… Теперь Посланник с раздражением думал, что ответов на вопросы свои он не получит. Это его здорово расстроило. Однако, это не отменяло того факта, что необходимо открыть покои.

Он глубоко вздохнул, и, задержав дыхание, ринулся вперед, чтобы все же увеличить проломв щите. Это ему удалось не в полной мере, запах сильно мешал, вырываясь из дыры и разъедая глаза. Брат Маркус, последовав примеру Посланника, тоже набрал воздуха, и кинулся на помощь. Он был выносливее, и отошел от пролома только после того, как смог полностью открыть окно. Теперь дышал он тяжело и утирал слезы.

— Учитель, — Арам подошел к Саймею, и вид его был решительный. — Я меньше тебя и брата Маркуса ростом и проворнее. Дозволь мне проникнуть внутрь и снять засовы с дверей.

— Ты хоть представляешь, какое это страшное испытание? — спросил его Посланник, явно удивленный инициативой послушника.

— Я могу об этом лишь догадываться. Однако, нет смысла тянуть с этим, — в словах юноши была истина. — Пока весь запах не выйдет, мы не сможем увидеть…

— Хорошо, Арам, — нехотя сказал Саймей. — Это твой выбор. И я восхищаюсь тобой. Хотя. Если честно, боюсь за тебя. Ты еще слишком юн для таких испытаний. Но… ты прав. Тебе это будет сделать легче, чем нам с братом Маркусом. Но ты уверен, что справишься?

Юноша решительно кивнул. Даже слишком поспешно. Саймей прекрасно понимал, что ученик даже не представляет, как тяжело ему там придется.

— Оберни лицо тканью, смочив ее в воде, — распорядился он. — Так легче тебе будет дышать. И после того, как выйдешь ты оттуда, вернешься в наши покои. Я твой учитель, и жизнь твоя под моей ответственностью, а я не хочу рисковать тобой.

Арам опять кивнул, потом обмотал голову мокрой тряпицей, норовя больше закрыть нос и рот. После, чуть помедлив, ринулся он в пролом.

Саймей тут же кинулся к дверям, чтобы вытащить ученика, как только щелкнут засовы. Идея похода Арама в покои брата Дария, не нравилась ему все больше, он не привык перекладывать тяжкую ношу на чужие плечи, да и искренне переживал за юношу. Однако Посланник все-таки понимал, что при его росте, трудно было бы проникнуть в окно. Ожидание казалось более долгим, чем было на самом деле. Но только услышал он щелчок засова, как тут же рванул двери на себя. Арам, пребывая почти без чувств, упал на руки учителя. И Саймей тут же оттащил его от крыльца.

— Зови лекаря, брат, — распорядился он, и брат Маркус бегом направился по аллее.

Посланник тем временем ощупал голову юноши, и когда пальцы его остановились на небольшой впадине, что есть у каждого на виске, Саймей надавил, доставляя юноше резкую, но не сильную боль. Послушник вздрогнул, голова его дернулась в руках Саймея, и тут же открыл юноша глаза.

— Ты слишком смел для послушника, — ласково и чуть лукаво улыбнулся Посланник. — Тебе надо было бы родиться воином.

Юноша слабо улыбнулся в ответ и постарался сесть ровно.

— Не уходи с этого места, — велел ему Саймей. Потом он отошел от послушника, направляясь к открытым дверям. Еще раньше, он заметил у крыльца камень, который мог послужить ему подходящим оружием. Забрав его, Саймей стал выбивать и второй щит, чтобы быстрее проветрить покои ныне усопшего затворника.

— Я не видал его там, учитель, — сказал ему между тем юноша.

— Нет? — удивился Посланник и даже прервал на миг свою работу.

— Пусть и темно в покоях, однако я хорошо вижу в темноте, — объяснил Арам. — Я шел по всей комнате, но не видел брата Дария.

— Но ты не имел времени сходить за ширму… — немного растеряно напомнил ему учитель.

— Там нет ее, учитель, — юноша чуть улыбнулся. — Брат Дарий выбрал бедность и строгость в обете. И топчан его стоит как раз под окном, в которое я смог пролезть. Он пуст.

Посланник нахмурился, новая загадка казалась ему крайне не ясной и тревожной. Наличие запаха говорило о том, что в покоях кто-то скончался, и более того, остается там и на данный момент. Но как же мог послушник не заметить тела?

— Я сам посмотрю, — решил Саймей, забирая у юноши тряпицу, которой тот обматывал лицо. — Пока прибудет брат Веспас, я успею осмотреть все нетронутым.

— Тебе было бы легче, если мог бы ты видеть с закрытыми глазами, — озорно улыбнулся Арам, помогая ему намотать тряпицу.

— Может, я и владею этим даром, — в тон ответил ему Посланник. — Но мне было бы легче, если бы ты отправился в покои наши и приготовил мне воду для омовений и пищу.

— Хорошо, — согласился юноша, и вид его стал не таким уже и радостным, понимал он, что нынче предстоит его новому наставнику. — Могу ли и я принять омовение?

— Обязательно! — Посланник закрепил угол тряпицы и, махнув ученику на прощание, поспешил к дверям.

Внутри царил полумрак, однако, вступив внутрь, Посланник зажмурился, и теперь ему было легче ориентироваться в темноте. Запах был так силен, что проникал сквозь мокрую тряпицу и по-прежнему мешал дышать. Саймей владел техникой дыхания, позволяющей делать мелкие вздохи, чтобы зловоние не проникало в легкие. Но даже это мало помогало. Он сильно прищурил глаза, чтобы резь была не такой сильной. Двигаться было трудно, но он шел, стараясь быстро осматривать все кругом себя, запоминать виденное. В покоях царил хаос. Все вещи ныне покойного затворника были переворошены и раскиданы. Разорванные свитки валялись тут же, создавая шум, когда Саймей ступал по ним. И стало понятно, что некто искал здесь какую-то вещь, или даже скорее рукопись, и возможно, ему все же удалось ее найти.

Однако то, что искал в покоях сам Посланник, пока он не видел. Топчан стоял под окном, как и сказал Саймею ученик. Был он пуст, белье и матрацы валялись рядом на полу. Покрывала были скомканы, матрацы выпотрошены. Однако, за топчаном, где виднелся стол и простое грубое кресло, был относительный порядок. Значит, тайну свою хранил брат Дарий в белье. Повернув ко второму окну, Саймей увидел все тот же беспорядок, и решил, что неизвестный, вел свой поиск отсюда, так как рядом с этим окном висела полка для хранения свитков и письменных принадлежностей. Увидел он и некий след на полу. Там бумаги покойного были более смяты и притоптаны, как если бы что-то тяжелое