Смерть во имя истины - Анна Велес

— Не то чтобы так, — возразил брат Маркус. — Он обещал ответ, сулил рукопись…

— Которую не имел? — опять вспомнил слова блюстителя Посланник.

— Он… — Арам виновато взглянул на брата Маркуса и на учителя своего. — Брат Дарий был жесток с наставником моим. Он просил много взамен, однако всего ему было мало.

— В мирской жизни, дела брата Дария сочли бы преступными, — подтвердил блюститель. — Арам прав, Саймей-Тень. Однако думается мне, что какие-то сведения давал он настоятелю, тот был человеком умным, и не стал бы впустую выполнять капризы старика. Наставник был справедлив и не терпел подлости.

— Это я могу проверить, — подумав, решил Посланник. — Скоро будет мне ясно, что же мог рассказать ему брат Дарий такого, что стал бы и далее терпеть отец Иоким его кабалу.

— Он терпел не только из-за увлеченности своим делом, — вступился Арам за наставника, стараясь оправдать наивность ныне покойного святого отца. — Как-то молвил он мне, будто ему жаль этого немощного старца, который так запутался в грехах своих, что не видит этого сам.

— Отец Иоким был мудр, — кивнул в подтверждение слов послушника брат Маркус. — И мне жаль было брата Дария. Хоть жалость эта и унизительна для старика. Много стерпел я от него побоев и насмешек, однако давно простил его, повинуясь жалости своей. Нынче я даже чувствую скорбь от его кончины. Хотя странно мне, что брат Дарий предвидел ее в страхах своих.

— Ты говоришь так, будто бы знал, что грозит затворнику, — нахмурился Посланник.

— Эта история весьма запутана, — брат Маркус досадливо поморщился. — И истоками своими уходит в годы прошлые. Как давно уже известно мне, в нашу общину брат Дарий сослан был в юношестве своей семьей, чтобы спасти его от пороков. Он имел талант к хозяйствованию, который и вбил в меня, как и в других послушников своих. С годами он занял место старейшины, и многие братья верили, что молитвы и строгие посты отучили его от пороков давешних. Однако однажды выяснилось, что это не так.

— А что же за пороки мучили брата Дария? — спросил Посланник, пробуя гранат с видимым удовольствием.

Брат Маркус вдруг замялся, и взгляд его стал суров.

— Он имел тягу к мальчикам, — тихо ответил Арам.

И оба взрослых тут же обернулись к нему в тревоге.

— О нет, — быстро возразил юноша. — Мне посчастливилось, и я был защищен от его страсти. Однако, он часто приходил смотреть, как купаются младшие послушники, что было нам неприятно и тягостно. Он пролезал в свой лаз через окно покоев. Я как-то проследил за ним и узнал это. Именно тогда я пошел и рассказал обо всем этом нашему настоятелю. Отец Иоким был встревожен и принял меры. Больше брат Дарий нас не беспокоил. Или он просто стал осторожнее.

— А ты, брат? — стараясь говорить мягче и с тактом, спросил Саймей, повернувшись теперь к блюстителю.

— Мне везло, — улыбаясь, чуть натужно, ответил брат Маркус. — Брат Дарий был труслив и не тронул бы послушников своих. Тем более, что я был росл и отличался немалой силой, что страшило его. Потому отец Дарий предпочитал вымещать на мне зло побоями.

— Как же много подлости скрыто под покровами святости, — с болью в голосе молвил Посланник. — Уже не первый раз приходится мне в общинах закрытых, где не бывает жен, распутывать загадки, связанные со страшнейшими пороками и жестокостью братьев моих по вере.

— Отречение от мира всегда бывает тяжким, — заметил брат Маркус. — И это в большой мере касалось и брата Дария. Уже больше пятнадцати лет минуло, как случилась та история. Тогда уже брат этот был в старейшинах, но однажды общину нашу потрясло известие о смерти одного из старших послушников. Как стало вскоре понятно, тот сам наложил на себя руки, впав в великий грех. Оставленное бедным юношей послание гласило, что тяга к смерти возобладала над ним, как только узнал он о том, что любимый им человек предпочел иного.

— И речь шла о брате Дарии? — немедленно понял Посланник. Разговор был ему неприятен. Он не признавал таких страстей, хотя в родном его Визасе были распространены дома удовольствий для подобных мужей, кому юноши были дороже жен. Саймей же считал это нечистым пороком.

— Ты понял все верно, брат, — продолжал между тем блюститель. — Брата Дария предали наказанию, что длилось несколько лет. Но и это не исправило его. И вот лет пять назад произошел еще один подобный случай. Теперь подробности мне не ведомы. Это может рассказать тебе только брат Веспас. Однако дело окончилось тем, что брат Дарий и еще один молодой брат были вынуждены принять обеты одиночества и затворничества.

— А второй брат жив ли? — тут же спросил Послушник, следуя логике в размышлениях, где же могла храниться неведомая рукопись, что обещал брат Дарий настоятелю.

— Брат Эммануил жив, — подтвердил Арам, правильно поняв рассуждения учителя. — Его покои удалены от покоев брата Дария. Но недавно я шел мимо, и точно могу сказать, что он принимает пищу. Я увидел его на крыльце.

— Что и славно, — рассудил Саймей. — И дальше, как теперь понятно мне, заточенный в одиноких покоях своих, брат Дарий затаил обиду. Когда же представился случай отомстить, он начал преступно лгать настоятелю ради своей выгоды.

— Однако, как известно мне, была в словах его и доля истины, — молвил брат Маркус. — Что и пугало его. Три седмицы назад, брат Дарий вдруг затворился в покоях своих и объявил о посте. И никого не пускал он к себе.

— Дело было в том, что потребовал брат Дарий у отца Иокима, наставника моего, чтобы пищу ему приносил тот юный послушник, с которым ты беседовал сегодня утром в мастерских, учитель. И настоятель был так встревожен, что отказал брату Дарию. Тогда наставник мой и обвинил затворника во лжи. Мне не ведомо, о чем еще шел разговор между ними, но видел я, что отец Иоким был больше расстроен, чем разгневан. И после объявления брата Дария о строгом посте и одиночестве, настоятель наш часто ходил к нему и увещевал перед запертыми дверями, но так и не был пущен в покои.

— А кто-то еще навещал в те седмицы брата Дария? — спросил Саймей.

— По просьбе настоятеля нашего бывал у него и брат Закари, с которым находился брат Дарий в дальнем родстве, бывал и брат Исса, — рассказывал брат Маркус. — Но никого из них не пустил брат Дарий к себе. Кроме меня.

— Как же тебе это удалось? — с искренним удивлением воскликнул Посланник.

— Он желал