Смерть во имя истины - Анна Велес

Посланник думал о том, что согласие Арама покинуть общину верно, иначе не будет здесь жизнь юноши спокойной. Сожалел он и об остальных братьях, которым не по вкусу придутся перемены, что принесет с собой брат Исса, встав во главе общины. Вознеся краткое прошение к небесам о братьях, он обратился к Пастуху, Истинному богу нашему с мольбою и о деле своем нелегком, однако душа Саймея противилась этому. Он понимал, что нечестен перед Пастухом. Слишком темная тайна лежала на сердце Посланника. В результате, по окончании службы, покинул он Храм Истины в смятении и с сожалением, на сей раз не удалось ему испытать благодати. Но он скрывал свое состояние от Арама, который выглядел счастливым. Его разговор с Судией прошел явно удачнее.

Посланник улыбнулся ему.

— Надеюсь, не слишком оскорблю тебя жалобой, что нет сладостей в трапезе нашей здесь в общине? — посланник смотрел на здание трапезной. — А ведь сладкие блюда весьма полезны.

— Тогда понятно мне, отчего так любил настоятель наш Иоким Шалемские сласти, — ответил им Арам со светлой грустью, какая приходит при воспоминаниях о родных наших, нынче усопших.

— Завтра же наверстаем мы эту нехватку, — решил Саймей. — Скажи мне, Арам, часто ли заходил к брату Закари настоятель ваш Иоким в последние дни свои?

— Настоятель Иоким был человеком благочестивым, — с гордостью сообщил юноша — И четко соблюдал он обычаи. Как и положено, в каждый день заходил он с беседой к каждому из старейшин и даже посещал многих других братьев наших.

— И о чем же были эти беседы? — продолжал спрашивать Саймей.

— О годах прошлых, — пожал плечами Арам со свойственной всем мальчишкам привычкой нелестно относиться к подобным темам.

Посланник усмехнулся криво и продолжал путь к брату Веспасу. Однако как только свернули они с храмовой площади, сразу увидели брата Лукаса, который радостно приветствовал их.

— Прости, брат Саймей, что нарушаю твои планы, — вежливо и с ровной долей почтения, обратился к нему священник. — Я просто хотел поздороваться тобой и немного поговорить.

— Беседа мне не повредит, — учтиво ответил Саймей, испытывая симпатию к этому неглупому человеку. — Тем более, догадываюсь я, о чем пойдет речь.

И тут он криво усмехнулся. Он уже понял, что речь пойдет о брате Иссе.

Более всего не любил Посланник подобных интриг, что плелись священниками в борьбе за власть в лоне Дома Истины. Считал Саймей, что подобные хитрости, ложь и лицемерие бросают тень даже на само имя Пастуха, Истинного бога нашего. Как же верующие могут идти под длань тех, коим положено быть чистыми душой и помыслами, но вместо этого, занятыми коварством и тьмою? С первой встречи в этой общине с братом Иссой, Посланник разглядел в нем именно такого порочного священника. Саймей бросил все силы свои на то, чтобы избавиться от гнева и брезгливости, что вызывал в нем брат Исса. А ведь священник надеялся за счет Посланника повысить свой авторитет среди братьев. Он одновременно считал нужным, и заискивать лицемерно перед ним и диктовать ему свою волю. Ни тому, ни другому Саймей потворствовать не желал. Невольно в душе Посланника зародились подозрения на счет брата Иссы. Не причастен ли он к делу этому печальному? Просто было рассудить, что смерть отца Иокима была надобна брату Иссе, чтобы самому сесть в кресло настоятеля, а та тайная рукопись, что будто бы принадлежала брату Дарию, могла в таковом случае содержать вещи, что пошли бы во вред брату Иссе. История же с тайною образования общины просто могла оказаться выдумкой, чтобы скрыть истинные мотивы преступления. Рассуждая так, однако, понимал Посланник, что нет у него доказательств вины брата Иссы. Мысли о возможной вине священника были продиктованы раздражением и жаждой мести.

— О да, — чуть улыбнувшись, подтвердил брат Лукас, видя насмешливое выражение лица Саймея. — Видишь ли, брат, я пришел просить тебя все же рассказать мне о ходе расследований твоих, чтобы мог я передать это брату Иссе.

— По его ли приказу действуешь ты? — спокойно спросил Посланник, однако тон его стал сух и неприятен.

— Нет, Посланник Саймей, — мягко возразил брат Лукас. — О необходимости переговорить с тобой, приняли решение я и брат Беньямин. Точнее, он посоветовал мне обратиться к тебе. Наш казначей боится, что после твоей отповеди брату Иссе, после того, как он пытался лезть в твои дела через твоего ученика… — Брат Лукас, бросил на Арама сочувственный взгляд. — Станет брат Исса чинить тебе препятствия и мешать еще больше. Уже от себя скажу, что знаю его упрямство. И полностью разделяю точку зрения брата Беньямина. Но! Если сейчас переговорив с тобой, я расскажу брату Иссе хоть что-то, то оставит тебя он в покое. Я в курсе истинных причин смерти нашего настоятеля. Но ни я, ни остальные братья, кто так же знает об этом, не сообщил Иссе, об этом, как и было договорено между нами…

— Теперь же что-то встревожило его? — предположил Саймей, и заинтересованность появилась на лице его.

— Именно так, — довольно подтвердил брат Лукас. — Все дело в том, что брат Исса, как и все мы, старейшины, знал о розысках отца Иокима. Знал он и о рукописи, что обещал настоятелю брат Дарий. Ни для кого из нас не стало тайной. …

— Теперь же брат Исса хочет заполучить рукопись сам, но с моей помощью? — догадался Посланник.

— С твоей помощью, — спокойно подтвердил старейшина.

— Спасибо, за ответы твои честные, — подумав, молвил Саймей. — Что же, теперь моя очередь оказать тебе услугу. Можешь передать брату Иссе, что тайна смерти отца Иокима с той рукописью связана. Видимо, он нашел ее, но при том попал в ловушку, где и получил по неосторожности рану, что привела к смертельному заболеванию, что быстро погубило его. Брат Дарий, кто тоже знал о рукописи, умер по старости. Однако смерть его ускорило голодание и немощь, что вызвана строгим постом его.

— Скорее уж могу предположить я, что умер он от старческих страхов, что были им надуманы, — чуть улыбаясь тонко, заметил брат Лукас. — Я бывал на пороге покоев его в те дни по просьбе настоятеля нашего. И брата Иссы, конечно же. Но кроме стенаний ничего мне брат Дарий не поведал и не впустил к себе.

— И о чем же стенал брат Дарий? — с некоторым холодом и неприязнью спросил Посланник.

— Он твердил, что рукопись, которую и не видел он, приведет его к смерти, — вспомнил старейшина. — Когда же спросил я его, отчего он решил так, он уверял, будто существуют некие темные силы, которые не желают, чтобы эта рукопись