Смерть во имя истины - Анна Велес

— Ты опять стал говорить со мной, как с равным, учитель, — улыбнулся юноша. — Но я знаю, как многого еще не хватает мне, чего я желал бы.

— И это похвально, — благожелательно отметил учитель его. — Кто не желает и не стремится, совершает грех большой. Я расскажу тебе кое-что. Наш Глава Матери-церкви Феликс Второй, как, возможно, тебе известно, является моим кузеном. Так вот, когда мне было меньше, чем тебе сейчас, он пришел ко мне и сразу заявил, что хочет быть Главой. Он им стал. Так что, Арам, я принимаю твое решение. Однако, если ты передумаешь, буду счастлив твоему согласию покинуть эту общину и ехать со мной в Визас.

Юноша крепко задумался, и Посланник наблюдал, как сменяются мысли на лице его. Он поймал себя на мысли, что ему важен ответ. Что он хотел бы видеть юношу при себе в столице.

— Я бы хотел ехать, — наконец сказал Арам. — Но…ты же дозволишь мне и в Визасе служить Дому Истины?

— Я думаю, что кузен мой Феликс будет счастлив такому стечению обстоятельств, — хитро улыбнулся Саймей. — Когда-то он мечтал видеть меня в Доме, и печалился, что этот путь закрыт для меня. Ты будешь для него великой наградой.

— Для меня это подобно чуду! — и лицо юноши посветлело от радости.

Саймей мог бы сказать, что в данный миг юноша более похож на себя самого, чем когда желает выглядеть серьезным и взрослым. Однако он промолчал, потому что понимал, Арам и вправду по характеру своему несвободен душой, замкнут и серьезен. Саймей чуть улыбнулся, наблюдая за действиями послушника. Слишком привык юноша к труду и тяжким будням. Не было у юноши праздников в жизни. А потому Посланник решил, что полезно будет для Арама исправить это. К тому же и сам он, управляя судьбой своей самолично, имел привычку перемежать дела и удовольствия, понимая, что сделанное всегда заслуживает награду. И быстро сложился в голове его план будущей поездки в Лехем.

— Я предполагаю отправиться завтра, — сообщил он послушнику самым серьезным тоном.

— Нет причин медлить, — рассудил юноша. — Этим же вечером я быстро уложу наши вещи.

— Но талиф тот, что нынче снял я, выкини, — распорядился Посланник. — Будет возможность приобрести новый. И, не вздумай спорить со мною, новый талиф я куплю и для тебя. Не пристало ученику моему ходить в старых одеждах, которые ему уже просто коротки.

Юноша промолчал, но Саймей успел заметить быструю улыбку на его лице. И это радовало Посланника, понятно было, что юноша и сам желал бы иметь новые вещи. Амбиции, свойственные послушнику, могли послужить целям Саймея по его воспитанию.

— Не желаешь ли ты взять с собой и мальчика Матеуса, которого пригласил сегодня вечером к нам в покои? — спросил вдруг Арам, и Саймей был удивлен, так как на лице юноши читалась сильная заинтересованность.

— Отчего бы и нет? — ответил он. — Тебе ли не будет это обидно?

— Нет! — возразил живо послушник. — Я восхищен его талантом. И…он так не похож на нас…

— На вас? — это удивило Саймея еще более.

— На послушников, на тех, кто посвятил себя Дому Истины, — объяснял ученик. — Он более трудолюбив, чем многие здесь, однако же он…он не приемлет правил, но при этом, кажется мне, что душа его ближе к Богу, чем наши.

— Интересно, — заметил Посланник. — Я думаю, ты можешь многому научиться у него, как и я. Но и мы можем дать ему что-то от себя.

— Когда я имею время, то часто хожу смотреть, как трудится Матеус, — рассказал Арам. — И говорю с ним.

— Тем лучше, — Посланник поднялся с кресла. — Возьмем его с собою.

Посланник задумался. Он старался быть честным с собой. В чем-то такой шаг, принять к себе двух мальчиков, при обстоятельствах его жизни, выглядел, как авантюра или каприз. Но… Саймей не был награжден сыновьями. Раньше он редко думал об этом. Но в последние годы, особенно после того, как они с Феликсом побывали в Реме, Посланник стал тяготиться одиночеством. Ему хотелось передать кому-то свои знания, разделить с кем-то свои интересы. У него был Айра, был и Феликс. Но они оба были слишком преданы Церкви, и Саймей всегда оставался для них на втором месте. Он ничего не имел против, но… Просто к тридцати шести годам он понял, что ему нужна настоящая семья, а не такая, в которой он прожил жизнь. Где все скрывали свои тайны и стремились к своим целям. Ему был нужен смех, внимательные глаза, следящие за его рассказами, нужен кто-то, кем можно гордиться, чьи успехи радовали бы его. Ему был нужен сын. Но сейчас не было времени на подобные мысли.

— А теперь, не пора ли нам? — сказал он Араму, поднимаясь из-за стола.

— Куда теперь? — с искренним любопытством спросил Арам. И Посланник ему позавидовал. Молодость не задумывается о старости и смерти. И переживания не так ярки. Сам же Посланник был сильно встревожен. Эта неизвестная рукопись сводила его с ума. Он уже почти догадывался, кто ее написал. Он это чувствовал. И тайна его рода все больше давила на него.

— Я думаю, мы могли бы для начала посетить брата Веспаса, — рассуждал Саймей. — Потом я хотел бы говорить с затворником Эммануилом, а перед самой вечерней службой я думаю навестить брата Закари.

— К вечеру мы будем знать намного больше, — сказал Арам так, будто делился с наставником своими надеждами и желал упрямо верить в их исполнение.

— Но прежде всего, нам с тобой надо отдать должное молитве, — наставительно заметил Саймей, направляясь к Храму.

В Храме в тот час было пусто. Обедня закончилась, и братья общины, уже успевшие вкусить трапезу, разошлись по кельям или по каким-то своим делам. Саймей, вслед за Арамом, прошел к самому алтарю, опустился на колени на холодный каменный пол и приступил к молитве. Он считал это маленьким везением, очень его обрадовавшим. Тишина и пустота Храма действовали на Посланника умиротворяющее. Ощущение чуда, живущее в этих стенах и хранивших Дух Пастуха, истинного бога нашего, поглотили душу Саймея, прогоняя из нее тревоги и боль. Они с Арамом тихим шепотом вознесли молитву о заблудшей душе затворника Дария. Они желали ему силы, которая должна понадобиться ему сейчас, когда закончил дух павшего дела свои, и возносится к Судие, и выражали они надежду, что после вынесения решения, будут чествовать душу его на небесах. Потом