Инженер 2: Тульские диковинки - Алим Онербекович Тыналин

К обеду собрали корпус насоса. Стоил на верстаке медный, блестящий, с точно подогнанными деталями. Красиво.

— На обед, — объявил я.

Работники разошлись. Семен ушел последним, на прощание сказал:

— К вечеру соберем окончательно, Александр Дмитриевич. Завтра испытывать будем.

Я кивнул. Вышел, пошел домой. Пообедал: борщ, каша ячневая, хлеб. Вернулся в мастерскую.

После обеда мы продолжили сборку. Установили рычаг привода, деревянный, длинный, с железной осью. Рычаг соединили со штоком поршня через тягу. Когда рычаг двигается вниз, шток тянет поршень вверх, на всасывание. Когда рычаг поднимается, поршень идет вниз, нагнетание.

Семен проверял все соединения, подтягивал болты. Тихо вел счет: «Раз-два, раз-два». Напевал между делом. Работал сосредоточенно и спокойно. Видно, что человек на своем месте.

Трофим выковал и приклепал крепления для установки насоса на фундамент. Филипп изготовил штуцеры, трубные соединения для шлангов. Гришка с Иваном полировали корпус, натирали до блеска.

К вечеру насос полностью готов. Стоял на полу мастерской, медный, с деревянным рычагом, крепкий, добротный. Все детали на месте, все соединения затянуты.

Я обошел насос кругом, осмотрел внимательно. Проверил каждый болт, каждое соединение. Подергал рычаг, ходит плавно, без скрипа. Поршень легко двигался внутри цилиндра, клапаны щелкали, спокойно открывались, закрывались.

— Хорошая работа, — сказал я. — Завтра испытаем. Если все работает правильно, послезавтра везем Баташеву.

Семен вытер руки о тряпку, посмотрел на насос с гордостью:

— Красавец вышел. Такой должен работать годами.

Трофим подошел, похлопал по корпусу:

— Пайка крепкая, швы ровные. Не потечет.

Да, крепеж весь на месте, ничего не болтается.

Часы пробили шесть. Работники начали собираться.

— Все свободны. Завтра испытания. Приходите в семь, будем проверять.

Все разошлись. Я остался один. Погасил лампы, вышел, запер мастерскую.

На улице накрапывал дождь, мелкий, холодный. Крылов правильно предчувствовал. Натянул воротник, быстро пошел домой.

Матрена Ивановна выглянула из горницы:

— Промокли, Александр Дмитриевич? Переоденьтесь, я чаю горячего поставлю.

Переоделся, сел за стол. Хозяйка принесла чай в большой кружке, тарелку с сушками.

— Кушайте, грейтесь. А то простудитесь еще.

Я медленно пил чай, грелся. Дождь за окном усилился, барабанил по крыше. Было тепло, уютно.

Допил, поблагодарил, ушел в свою комнату. Разделся, лег на кровать. Слушал дождь, думал о завтрашнем дне.

Завтра испытания. Самый важный момент. Если насос работает как надо, это успех. Если нет придется переделывать, искать ошибку, терять время.

Но я все проверил. Размеры точные, детали подогнаны правильно, сборка надежная. Должно работать.

Закрыл глаза. Уснул под шум дождя.

Утром проснулся и сразу выглянул наружу. За окном серо, сыро, вода стекает с крыш. Оделся, вышел в горницу. Матрена Ивановна уже хлопотала у печи.

— Доброе утро! Дождь-то какой, не унимается. Вот, блины напекла, со сметаной ешьте.

На столе стопка блинов, горшочек со сметаной, кувшин с молоком. Я поел с аппетитом.

Дождь мелкий, но холодный. Я натянул воротник, пошел быстрым шагом. По улицам текли ручьи, грязь хлюпала под сапогами.

Дошел до мастерской, отпер. Внутри холодно, сыро. Растопил буржуйку, зажег лампу. Насос стоял на прежнем месте, медный, блестящий, готовый к испытаниям.

Пришел Семен, за ним Трофим, Филипп. Гришка с Иваном пришли последними, промокшие, замерзшие. Все столпились у печки, грелись.

Я внимательнее посмотрел на Гришку. Парень лет шестнадцати, худой, жилистый. Одежда на нем старая, залатанная. Сапоги насквозь промокли. Лицо бледное, под глазами синяки, не высыпается.

— Гришка, ты где ночуешь? — спросил я.

Парень смутился, опустил глаза:

— Да вот… по углам, ваше благородие. То у знакомого в сарае, то в ночлежке за пятак. Денег на жилье не хватает. Жалованье маленькое, половину домой в деревню отсылаю, матери с малыми братьями.

Семен подтвердил:

— Правда, Александр Дмитриевич. Парень мыкается. Иногда прямо здесь ночевал, в углу на соломе, когда Сидоров не видел.

Гришка работник старательный, не ленится, быстро учится. Пусть подмастерье, но толковый. И мается без крыши над головой.

— Гришка, слушай, — сказал я. — Впредь ночевать будешь здесь. В углу мастерской. Постелишь солому, тулуп дам. Печку топить будешь сам, дрова есть. По утрам мастерскую приберешь до прихода остальных. За это вычитать не буду. Устроит?

Гришка вытаращил глаза, не веря:

— Здесь? В мастерской? Правда можно, ваше благородие?

— Правда. Только смотри, огонь разводи осторожно, чтобы не спалить ненароком. И в чистоте тут все держи. Договорились?

— Договорились! — Парень просиял. — Спасибо вам, Александр Дмитриевич! Спасибо!

Семен кивнул:

— Правильное решение. Парень сторожем заодно будет, никто не влезет ночью.

— Именно. Ладно, за дело. Сегодня испытываем насос. Надо вынести бочку с водой во двор, установить насос, подключить шланги.

Мы принялись за работу. Трофим с Филиппом выкатили во двор большую бочку, поставили на подставку. Гришка с Иваном начали таскать ведра с водой из колодца, наполнять бочку. Мы с Семеном вынесли насос, установили рядом с бочкой.

Дождь накрапывал, но не сильно. Работали быстро, чтобы не промокнуть совсем.

Я подключил всасывающий шланг от насоса к бочке. Шланг кожаный, армированный проволокой, чтобы не сплющивался при всасывании. Опустил конец в воду.

Нагнетательный шланг направил в сторону, на землю. Проверил все соединения, плотно, не течет.

— Качай, Семен, — сказал я.

Семен взялся за рычаг, надавил вниз. Рычаг пошел туго, первый ход самый тяжелый, потому в цилиндре остался воздух. Надавил, отпустил. Рычаг поднялся.

Еще раз. Рычаг пошел легче. Внутри цилиндра послышалось бульканье, вода начала всасываться.

Семен качал ритмично, вниз, вверх, вниз, вверх. Что-то напевал под нос, как обычно. Рычаг ходил плавно, ровно.

Я наблюдал за нагнетательным шлангом. Сначала ничего. Потом шланг дрогнул, вздулся. Из конца брызнула вода, рывками, с воздухом.

Еще несколько качков. Вода пошла ровной струей. Мощно била из шланга, летела далеко. Хорошо.

— Не останавливайся, качай, — сказал я Семену.

Семен продолжал качать. Вода лилась непрерывно. Я взял ведро, подставил под струю, засек время. Ведро наполнилось за двенадцать секунд.

За минуту можно наполнить пять ведер. За час триста. По договору в час надо минимум двадцать ведер. Получается в пятнадцать раз больше!

Хотя стоп. Семен качает быстро, на пределе. Во время реальной работы темп будет медленнее. Посчитал, если качать спокойно, выйдет примерно двадцать пять-тридцать ведер в час. Все равно больше, чем требовалось.

— Хватит, — сказал я. — Останавливай.

Семен отпустил рычаг, выпрямился, вытер пот со лба:

— Господи, как качает! Рука устала, а всего минуту работал!

Я подошел к насосу, осмотрел. Корпус сухой, нигде не течет. Все соединения плотные. Клапаны работают четко, слышно, как щелкают при каждом ходе.

— Трофим, попробуй ты, — сказал я.

Трофим взялся за рычаг, начал качать. Мощный мужик, у него руки кузнеца. Качает легко, ритмично. Вода лилась мощной