Инженер 3 - Алим Онербекович Тыналин

Глава 15

Кирпич

На следующее утро я выехал из Тулы рано, с первыми лучами солнца. Нанял ту же бричку, что возила меня последние недели. Старый извозчик узнал, кивнул молча, тронул вожжами. Лошадь, рыжая кобыла с белой отметиной на лбу, устало потрусила по разъезженной дороге.

Июнь стоял жаркий и душный. Солнце поднималось быстро, обещая знойный день. По обочинам желтела выжженная трава, пыль поднималась от колес, оседала на сапогах и подоле сюртука. Поля по сторонам зеленели пшеницей, где-то высоко в голубом небе пели жаворонки.

Дорога знакомая, езженная. Двадцать верст до имения Баранова. Два часа пути при неспешной рыси. Я откинулся на жесткое сиденье брички, прикрыл глаза от яркого солнца. Думал о предстоящем дне.

Фундамент готов. Прочный, ровный, выдержавший три дня схватывания известкового раствора. Теперь начинается следующий этап, кладка стен. Первый этаж высотой в три сажени, второй этаж еще две сажени. Кирпичное здание, толстые стены в два кирпича, способные выдержать вес крыши, паровой машины, жерновов, всего оборудования.

Кирпич должны привезти сегодня. Глинов, кирпичный мастер, обещал первую тысячу штук. Красный кирпич обожженный, крепкий, без трещин. Я проверял образцы недавно, качество хорошее, размер правильный, грани ровные.

Каменщики тоже должны прибыть сегодня. Баранов нанял артель, человек десять. Старший мастер, некий Кулаков, опытный подрядчик. Говорят, строил церковь в соседнем уезде, работу знает.

Бричка тряслась на ухабах. Извозчик молча покуривал короткую трубку, поглядывал на дорогу. Лошадь фыркала, отмахивалась хвостом от мух.

Проехали деревню. Низкие избы с почерневшими бревенчатыми стенами, соломенными крышами. Бабы у колодца стирали белье, босоногие ребятишки гоняли палкой обруч по пыльной улице. Собака облаяла бричку, побежала следом, потом отстала.

Дальше дорога пошла полем. Справа зеленела полоса леса — березы белоствольные, осины дрожащие на ветру. Слева пшеничное поле тянулось до горизонта, тяжелые колосья склонились под собственным весом.

Наконец впереди показалась усадьба Баранова. Белый барский дом с колоннами, мезонином, крашеными ставнями на высоких окнах. Флигели по бокам, конюшня справа, амбары слева. За домом парк, липовая аллея, пруд с островком посередине, резная беседка на берегу.

А дальше, за парком, у реки, виднелась стройка. Серая прямоугольная платформа фундамента, окруженная штабелями бревен, досок, кучами песка и извести.

Извозчик свернул на боковую дорогу, объехал барский дом, повез к стройке. Подъехали ближе. Я увидел, что у фундамента уже собрались люди.

Степан, мой прораб, стоял у края платформы, осматривал что-то, записывал в толстую тетрадь. Узнал его сразу по широкой спине, серой холщовой рубахе, картузу набекрень. Рядом несколько рабочих из нашей артели: Федор, Иван и Григорий. Разгружали телегу с досками для строительных лесов.

Но главное, у дороги стояли три огромные телеги, запряженные парами могучих ломовых лошадей. Серые тяжеловозы с косматыми копытами, широкими спинами, терпеливо стояли, опустив морды. На телегах лежали штабеля красного кирпича, аккуратно уложенного рядами и перевязанного веревками.

Кирпич приехал.

Я вышел из брички, расплатился с извозчиком. Старик кивнул, развернул лошадь и поехал обратно.

Степан увидел меня, помахал рукой:

— Александр Дмитриевич! Вовремя! Кирпич только что привезли!

Я подошел к телегам. Возчики, трое мужиков в заляпанных глиной кафтанах, грязных портах, стояли рядом, курили махорку. Один высокий, худой, с всклокоченной рыжей бородой. Второй приземистый, кряжистый, лицо круглое, нос картошкой. Третий молодой, лет двадцати, безбородый, только усики светлые пробиваются.

Увидели меня, сняли шапки, поклонились:

— Здравствуйте, барин.

— Здравствуйте, — ответил я. — От Глинова?

— От него самого, — ответил рыжий. — Тысяча штук кирпича красного, первый сорт. Вот бумага.

Он полез за пазуху, достал мятый листок, протянул мне. Я развернул, прочитал. Написано неровным почерком: «Отпущено со двора кирпичного мастера Глинова тысяча штук кирпича красного обожженного для постройки мельницы помещика Баранова. Июнь 1856 года».

Внизу печать Глинова, круглая, с его именем по окружности.

Я сложил бумагу, сунул в карман сюртука. Подошел к первой телеге, осмотрел кирпич. Штабель высокий, сложенный ровными рядами. Кирпичи красно-оранжевые, обожженные, с характерным звонким стуком при постукивании.

Взял один кирпич с верхнего ряда. Тяжелый, увесистый. Размер правильный, длина четырнадцать вершков, ширина семь вершков, толщина три с половиной вершка. Грани ровные, углы четкие, без сколов. Поверхность слегка шероховатая, но не рыхлая.

Постучал кирпичом о кирпич. Звук чистый, звонкий, как колокольчик. Хороший признак, значит обжиг правильный, кирпич прочный.

Осмотрел внимательнее. Цвет равномерный, без темных пятен или светлых разводов. Нет трещин, нет выщербленных краев. Качественный кирпич.

Положил обратно, взял другой с середины штабеля. Проделал ту же процедуру. Постучал, осмотрел. Тоже хороший.

Перешел ко второй телеге. Повторил осмотр. Потом к третьей. Везде одинаково, кирпич крепкий, правильный, без брака.

Степан подошел, встал рядом:

— Ну как, Александр Дмитриевич? Годится?

— Годится, — кивнул я. — Качество хорошее. Глинов не подвел.

Степан довольно усмехнулся:

— Да про него говорят, что он толковый мастер. Правильно жжет кирпич, в печи ровно, не передерживает.

Я обернулся к возчикам:

— Разгружайте. Складывайте там, у края фундамента. Рядами, аккуратно. Чтобы не покатились и не побились.

Рыжий кивнул:

— Слушаем, барин.

Они принялись за работу. Молодой залез на первую телегу, начал передавать кирпичи вниз. Рыжий и круглолицый принимали, относили к фундаменту, укладывали штабелями. Работали споро, ловко и привычно.

Я отошел в сторону. Степан достал записную книжку, начал считать кирпичи вслух, делая пометки карандашом. Нужно проверить, действительно ли тысяча штук, а не меньше. Возчики иногда норовят не довезти несколько десятков, рассчитывая, что никто не заметит.

Пока они разгружали, я осмотрел фундамент еще раз. Подошел, ступил на серую поверхность. Твердая, как камень. Прошелся по платформе, проверяя каждый участок. Нигде не проваливается, не трескается. Идеально.

Достал из кармана небольшой складной ватерпас, латунный, с пузырьком воздуха в запаянной трубке. Положил на фундамент, посмотрел. Пузырек встал точно по центру. Горизонтальность идеальная.

Переложил в другое место. Снова проверил. Везде ровно.

Хороший фундамент. Выдержит любые стены.

Возчики закончили разгрузку первой телеги, принялись за вторую. Кирпичи росли штабелями у края платформы, красно-оранжевые холмы, аккуратно уложенные рядами.

Я услышал стук копыт, оглянулся. По дороге от барского дома ехала коляска запряженная парой гнедых лошадей. Кучер в темном кафтане, шляпе с широкими полями, сидел на козлах, правил вожжами.

Коляска подъехала, остановилась. Из нее вышел Иван Петрович Баранов.

Одет по-дорожному: темно-коричневый сюртук с бархатным воротником, светлый жилет, серые брюки заправленные в высокие кожаные сапоги. На голове широкополая соломенная шляпа от солнца. В руке трость с серебряным набалдашником.

Лицо румяное, добродушное, борода темная с проседью, аккуратно подстриженная. Глаза умные, внимательные, привычно оценивали происходящее.

Он подошел и